Гибельный голос сирены - Ольга Володарская

– Да, знаю, – хохотнула она. Ему показалась странной ее веселость. Разве хворый человек будет себя так вести? Или она не больна, а под кайфом? Стала наркоманкой, вот и исхудала так? – Меня никто не узнает, представляешь?

– Представляю…

– Давай пройдемся немного, – предложила она. И когда они зашагали по тротуару, она продолжила: – А я не замечаю особых изменений. Привыкла к себе такой. И уже кажется, что всегда была тощей, загорелой до черноты девчонкой…

– Мальчишкой.

– Даже так? – Света взъерошила свой выгоревший ежик. – Обожаю эту прическу. С ней нет никаких хлопот. Волосы моются за минуту, высыхают за секунду и не нуждаются в укладке. К тому же с длинными жарко, а там, где я сейчас живу, жара – главная беда.

– И где ты живешь?

– В Индии. Вот уже полтора года. И могу тебе с уверенностью сказать: это МОЯ страна.

– Что ты в ней нашла?

– Себя…

Салах недоуменно нахмурил брови.

– Не понимаешь? – спросила она.

– Нет.

– Я – не я была до этой поездки. Не ощущала гармонии. Не видела настоящей красоты, не понимала простых вещей, не верила в истинное, но, оказавшись в Индии, я начала обретать себя. Не сразу, постепенно. Если можно так сказать, я шла к себе медленными шажочками…

Салах с волнением заглянул Свете в глаза. Зрачки большие. Точно под кайфом.

– Что ты на меня так смотришь? – насторожилась Света.

– Как – так?

– С подозрением.

– Нет, я просто… подумал…

– Ну?

– Что тебя лихорадит, очень уж глаза блестят. Ты хорошо себя чувствуешь? Не болеешь?

– Я отлично себя чувствую.

– А скажи… Вот правду говорят, что в Индии почти все наркотики употребляют? Кто курит, кто жует…

– Глупости это все! – отмахнулась она и вдруг напряглась всем своим худеньким тельцем, резко отстранилась от Салаха и потребовала: – Признавайся, ты решил, что я стала наркоманкой?

– Нет, что ты…

– Не ври, Салах.

– Просто ты так изменилась… Похудела очень. И вещи странные говоришь. Вот я и забеспокоился…

– Я похудела, потому что стала вегетарианкой и занялась йогой. А так как через это я обрела себя, то и стала говорить не то, что раньше.

– То есть с тобой все в полном порядке?

– Просто в идеальном.

– Хорошо, – облегченно выдохнул Салах.

– Сделаешь мне массаж? Я так соскучилась по твоим волшебным рукам.

– Конечно, сделаю.

– Помнишь, как мы познакомились? Ты сидел на ступеньках, жевал что-то, и я решила, что ты бездомный…

Они еще немного погуляли, вспоминая прошлое, затем вернулись к салону.

Салах провел Свету в свой кабинет, уложил на стол. Простыня, которой он прикрыл ее бедра, резко контрастировала с загорелой кожей. И даже смуглые руки Салаха казались бледными на ее фоне. Перед ним лежала уже не девушка-эльф, а… какой-то прожаренный кузнечик. Мальчишкой он любил ими лакомиться. Ловил, закидывал в кипящее масло, посыпал специями и грыз, сплевывая хитин, точно кожуру от семечек.

Света напомнила ему одного из тех самых кузнечиков и все равно казалась самой желанной. Потому что он любил…

По-настоящему!

Он массировал ее нежно, боясь причинить боль. Так некоторые молодые мамочки опасаются травмировать своих новорожденных деток. Думают, поврежу ему что-нибудь, ведь он такой хрупкий…

– Как твои дела, Салах? – спросила Света. Она любила поболтать во время массажа.

– Хорошо, – скупо ответил он. Он был сосредоточен на ее теле. Касаясь его, пытался почувствовать, не таится ли в нем болезнь (все же ее худоба ненормальна). Учитель мог это, Салах нет. Но, возможно, открылись в нем новые возможности.

– Не женился?

– Нет.

– Даже не влюбился?

Он мог бы сказать ей, что его сердце давно занято. В нем царит лишь она! Но Салах, конечно же, не раскрыл своей тайны. Он просто промолчал.

– А я влюбилась! – выпалила Света и коротко засмеялась, точно колокольчиком тренькнула. – И вышла замуж. Обряд был такой потрясающий. В индийской традиции. Я потом покажу тебе фото.

– И кто он?

– Музыкант. Причем известный. Еще со времен Советского Союза. Правда, тогда его песни были запрещены.

– Сколько же ему лет?

– Он гораздо старше меня, но душой молод. Сом. Знаешь такого?

– Я знаю такую рыбу.

– Да, – хохотнула Света. – Мой муж немного похож на него. Отсюда и кличка.

– Он такой же губастый и с приплюснутой головой?

– Губастый, да. И с усами. А голова у него отличной формы. Поэтому Сому идет лысина.

– Ты с ним прилетела?

– Да. У него концерты в России. Я сопровождаю мужа.

– Давно?

– Неделю уже.

– А мне позвонила только сегодня, – с обидой проговорил Салах.

– Извини…

Вот так просто… Извини.

– Я закончил, – сообщил Салах, убрав руки.

– Спасибо. Массаж, как всегда, волшебный.

Салах потер одну ладонь о другую. Он всегда так делал, закончив массаж. Почему? Он и сам не знал. Обычно массажисты встряхивают кистями, чтоб расслабить их. А он как будто катал в них комок энергии того, кого массировал. Если она оказывалась отрицательной, он по примеру коллег стряхивал ее. Если же хорошая, «размазывал» по рукам. У Светы была изумительная энергетика. Поэтому он не уставал, делая ей массаж, а как будто заряжался от нее ее теплом.

Так было всегда…

Но не сегодня!

Пальцы стало покалывать, ладони чесаться. Зуд не прекратился, даже когда Салах потряс кистями. Такое с ним случалось несколько раз, когда его клиентами оказывались люди «замаранные». Это русское слово как нельзя лучше характеризовало их. Дурные мысли, нехорошие поступки пачкают людей. Их ауру. И Салах чувствовал эту грязь. Последний из «замаранных» с виду был образцовым гражданином. Имел крепкую семью, деток, чистую биографию и часть честно заработанных денег тратил на благотворительность. Но образцовым он был только с виду. А на деле – убийца. Этого мужчину арестовали по подозрению в двух убийствах. Вина его была доказана, и сейчас он отбывает срок в тюрьме.

– Извини, я в ванную руки помыть, – бросил Салах Свете и покинул кабинет.

Включив воду, он долго намыливал ладони нежным кремовым средством с ароматом кофе. Помогло. Зуд прекратился. Вот только привычной легкости не было. А усталость приумножилась. Хотелось упасть прямо на пол, разбросать руки, закрыть глаза и уснуть. Хорошо, что больше нет клиентов. И скоро он попадет домой…

– Поужинаем вместе? – спросил он из вежливости, когда вернулся в кабинет. Даже со Светланой… любимой Светланой ему не хотелось сейчас проводить время. Но если она захочет этого, он, конечно же, пойдет с ней в ресторан, будет есть, болтать, смеяться и… умирать, умирать, умирать от усталости. А еще от ревности! Ведь Света снова будет рассказывать ему про своего Сома.

– С радостью, но не сегодня. У Сома выступление в клубе, я сейчас туда.

– Хорошо. Как освободится вечер, звони.

– Обязательно. – Она улыбнулась Салаху. Открыто и дружелюбно, как всегда. На сердце немного отлегло. Нет, она все та же девушка-эльф. Зря он думал, что она утратила часть своей чистоты, иначе говоря, замаралась. – Пока, дорогой! – и, чмокнув Салаха в гладко выбритую щеку, удалилась.

Когда за Светой закрылась дверь, он сделал то, о чем мечтал. Лег на пол, раскинул руки и закрыл глаза. Но спать не стал. Сейчас немного передохнет, выпьет чая, дождется Федора, к которому, как это странно ни звучало, он привык настолько, что нуждался в его обществе. Потом можно и домой… И спать, спать… Хорошо, что завтра только к обеду в салон. Можно поваляться, неспешно поесть, посмотреть телевизор…

А еще… еще можно девушку вызвать! Пора наконец расстаться с невинностью. О том, что он все еще девственник, Салах ни одной живой душе не признался бы. В том числе Федору, ставшему, по ухмылке судьбы, самым близким его человеком. Тем более Федору – засмеял бы.

Салах много раз думал о том, почему он такой. Что ему мешает пойти на поводу у своих инстинктов? Любовь любовью, а секс никто не отменял. Были женщины, которые невероятно возбуждали Салаха. И пусть не все они, но двадцать процентов из них точно не отказали бы, потому что являлись его клиентками, таявшими в волшебных руках массажиста. Некоторые из них откровенно себя предлагали. Другие флиртовали, заигрывали, намекали. Третьи вели себя сдержанно, но жар их тел говорил о многом…

Однако Салах не реагировал ни на приставания, ни на заигрывания, ни на призывы женской плоти.

«Неужели слова учителя так глубоко во мне засели? – спрашивал у себя он. – Потому что хранить верность женщине, которая ТВОЯ, это одно, а чужой… Это глупо!»

Он долго лежал, думая об этом. Когда от жесткого пола стала ныть спина, Салах поднялся и двинулся к столику, чтобы включить чайник. Он потянулся к кнопке, но вдруг услышал шум. Он доносился из приемной. Салах бросил взгляд на часы и нахмурился. В это время никто не мог шуметь. В помещении никого, кроме него, нет. Все разошлись, а Федору являться еще рано, он обычно опаздывал, редкий раз являлся вовремя, но никогда заранее.