Твои зеленые глаза - Люси Рэдкомб

Филипп ослабил узел галстука и приоткрыл глаза.

– Чтобы держать его за руку? Поверь, именно это мне и хотелось сделать.

– Но ты утерпел?

– Кое-кто мне говорил, что я должен сдерживать себя и позволять племяннику совершать собственные ошибки и промахи. Кроме того, вряд ли твою сестру впечатлило бы, если бы я ходил за ним по пятам. Да, – добавил он, увидев ее пораженный взгляд, – я решил это без помощи психоаналитика... разве я не молодец?

Софи с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться над его провокационным комментарием.

– С каких это пор ты прислушиваешься к советам? И мог бы снять ботинки: ты пачкаешь великолепный диван, – произнесла она, повышая голос.

– Тебя это действительно беспокоит? – удивился Филипп, продолжая лениво наблюдать за ней, не меняя позы. – Можешь стянуть их с меня, если так волнуешься за мебель. – И добавил, заметив встревоженный взгляд Софи: – Если не считаешь, что это слишком унизительно для тебя.

Мне было бы проще, подумала она, если бы это было унизительно. Но мысль о том, чтобы снять с него обувь, к слову сказать из превосходнейшей кожи и ручной работы, показалась ей возбуждающей. Похоже, это ей пора обращаться к психоаналитику: фетишизм так и начинается...

– Боюсь, что не смогу остановиться, если начну.

Софи показалось хорошей идеей превратить свои реальные опасения в шутку. Но она не предполагала, что собственный голос подведет ее. И слова прозвучали не легко и небрежно, как она рассчитывала, а глухо и чувственно.

– Я обычно начинаю раздеваться сверху... Но готов попробовать и по-другому.

Софи даже не посмотрела в его сторону.

– И не мечтай об этом, Филипп, – пробормотала она. – После того, что ты сделал...

Ты только отсрочишь неизбежное, любимая, и ты это знаешь. У нас будет множество ситуаций, подобных этой, – и это неотвратимо. Мы связаны друг с другом, нравится нам или нет, мысленно произнес он. Но вслух сказал совсем иное.

– Всегда подозревал, что Розалин добьется его. – Филипп смотрел на нее, положив руку под голову, чтобы было удобнее. – А ты что скажешь на это?

Софи выдавила из себя жалкую улыбку, пытаясь унять дрожь, охватившую тело.

– Розалин добьется его... – медленно повторила она за ним. – Нет, нельзя было позволять ему идти к ней! – Софи снова вернулась к беспокоящей ее теме. – Он выглядел так, словно... словно... – Молодая женщина беспомощно осеклась и в раздражении уставилась на лежащего перед ней на диване мужчину. – Как ты можешь быть таким спокойным! – воскликнула она.

– Парень только что узнал, что станет отцом. Как, по-твоему, он должен был выглядеть? – Иронический тон вопроса заставил Софи покраснеть. – Однако Люк намного сильнее, чем кажется, кроме того, вспомни, как именно ты сообщила ему новость...

– Если бы я знала, что он там, я бы не...

– Не устроила сцену? Это было впечатляюще, поверь мне. Защищать своих близких похвально, но одна вещь не дает мне покоя...

– Только одна? Тебе повезло, – сухо ответила Софи. – Мне не дают покоя гораздо больше вещей.

– Это потому, что ты себе противоречишь. Вещи встают на свои места, когда ты перестаешь им сопротивляться.

Интересно, и чему это Филипп сопротивлялся?

– Я не противоречу себе.

– Почему ты вымещала на мне свой гнев?

– Я не делала этого.

– Но ты сказала, что не знала, что Люк был там...

– Розалин заставила меня пообещать не говорить ему о беременности.

– Так ты решила, что скажешь это мне и мое публичное оскорбление послужит тебе наградой?

– Да, именно так, и ты заслужил этого после того, как обошелся со мной... – Софи остановилась, почувствовав, что слезы начинают душить ее.

Она не хотела, чтобы Филипп понял, что причинил ей боль. Ей просто нужно было, чтобы он увидел, что она больше в нем не нуждается. Это было бы легко, если бы она не поняла вдруг, что любит его.

– Люк рассказал мне, кто были те люди за столом. – Она мечтала о мести, но не такой ценой. – Я сожалею, если навредила твоему бизнесу.

К ее удивлению, Филипп в ответ равнодушно пожал плечами.

– Та ситуация поправима, так что давай лучше поговорим об этой.

– Теперь Розалин и Люк вместе.

– Я не собираюсь сейчас думать о них. – Филипп устало запустил пальцы в волосы, откидывая их со лба. – Разве мне не позволительно хоть иногда поразмышлять о том, чего я сам хочу от жизни?

– От жизни, в которой мне нет никакого места, как ты ясно дал понять. Так зачем же ты говоришь об этом со мной?

– Тебя не удивило, как долго вам с Люком пришлось ждать меня в номере? – Софи молча покачала головой, наблюдая, как он поднимается с дивана. – Ты не хочешь спросить меня почему?

– Даже не собираюсь. – Ну зачем он мучает ее?

– Мне только что звонила Мануэла.

– Ну и что с того?

– Она не могла больше чувствовать себя виноватой. Ей нужно было облегчить свою душу признанием.

– Лично мне ты не кажешься подходящим на роль исповедника.

– Ты уехала из Испании, потому что нужна была твоей сестре, да, Софи?

– Ты сам это прекрасно знаешь! – выкрикнула она.

– На самом деле я узнал об этом только сейчас. Когда я вернулся домой, тебя там уже не было. Мануэла сказала мне, что тебе все надоело, ты устала и решила уехать, но будешь иногда звонить.

Кровь отхлынула от лица Софи, и она медленно опустилась на край дивана.

– Я же просила ее... – Она прижала руку ко рту в попытке сдержать подступающие к горлу рыдания.

– Сообщить мне, что уехать тебя вынуждают семейные неприятности. Полагаю, – произнес Филипп, – подразумевалась беременность твоей сестры.

– Я не знала этого тогда, – смущенно объяснила Софи. – Розалин сказала мне правду, только когда я вернулась домой.

– А что еще хуже, – продолжил Филипп, не слушая ее, – ты очень понравилась Мишель, она только о тебе и говорит. И я сходил с ума от мысли, что ты заставила мою дочь полюбить тебя, а потом бросила... просто потому, что тебе стало скучно.

Софи, не двигаясь, смотрела, как он нервно стягивает с шеи галстук и отшвыривает его в сторону. Она не верила своим ушам...

– Только не говори, что влюблен в меня, – прошептала она.

– Есть одна вещь, которую ты должна знать обо мне, любимая. Я ужасно раздражаюсь, когда мне возражают, считаю, что всегда прав... хотя в данном случае я действительно прав. Если бы я не любил тебя, моя дорогая, сладкая, восхитительная Софи, зачем бы мне лететь домой вот с этим? И зачем бы брать это с собой в Париж, когда, кажется, между нами все кончено?

На глазах у пораженной женщины он достал из кармана пиджака бархатную коробочку и положил перед ней на диван.