Щёнок - jharad17

Глава 18.

Глава 18.

Всю субботу и последовавшее за ней утро Гарри приставал к отцу с одним и тем же вопросом: отправил ли тот сову с приглашением для Драко. Северус очень радовался, что наконец-то малыш стал вести себя более раскованно в его присутствии и даже высказал просьбу, тем более что она касалась интересов самого мальчика. Но к воскресному обеду зельевар был готов рвать на себе волосы от надоедливого любопытства сына: Снейп уже не мог слышать этот проклятый вопрос о злополучном письме с благодарностью и предложением юному Малфою пожить у них пару дней. И тут Гарри нашел себе новое занятие: теперь он стал спрашивать, пришел ли уже ответ?

В перерывах между вопросами мальчик воодушевленно рассказывал и об игре в шахматы, и о метле своего нового друга, и о том, какой забавный этот Драко. Северус действительно был безмерно счастлив видеть своего сына таким оживленным, учитывая, что малыш впервые с того самого момента, как избавился от Дурслей, вел себя так открыто. Поэтому зельевар не слишком возражал против постоянной болтовни ребенка. К вечеру, когда пришло время укладываться спать, Гарри, не привыкший к столь бурному проявлению собственных эмоций, очень сильно устал.

Следуя заведенному распорядку, после того как Гарри умылся, переоделся в пижаму, почистил зубы и забрался в постель, Северус подоткнул одеяло вокруг лежащего сына. Зельевар нежно смахнул со лба малыша челку, ласково провел пальцем по шраму. Гарри схватил его за руку и крепко сжал, пока зеленые глаза внимательно изучали лицо отца.

- Что такое, малыш?

- Я люблю тебя, папочка, - едва слышно прошептал ребенок.

Что-то сжалось в груди Северуса, а дыхание перехватило. Как же это произошло, что за такой короткий срок он смог настолько привязаться к мальчику? Зельевар почувствовал, как уголки губ приподнимаются в улыбке. Он ласково прижал ладонь к щеке сына.

- Я тоже тебя люблю, Гарри. А сейчас – спи. Завтра будет трудный день.

Малыш улыбнулся в ответ:

- Ты всегда так говоришь.

- Потому что это всегда правда.

- Отец, расскажи мне еще одну историю про Хогвартс. Пожалуйста!

- Ну хорошо. Устраивайся поудобней… - Северус подождал, пока Гарри, завозившись, примет уже привычную позу, в которой он всегда спал (мальчик ложился на бок и, чтобы защитить живот, прижимал ноги к груди). – Готов? – малыш кивнул, и Мастер зелий начал свой рассказ: - Когда я в первый раз приехал в Хогвартс, меня, как и всех первокурсников, на перроне встретил гигант, которого зовут Хагрид. У него довольно громкий голос, но, как ты скоро поймешь, лесник - очень сердечный и радушный человек…

- Как это… «сердечный»? – тихо перебил Гарри.

- Сердечный значит добрый, Гарри. Хагрид - очень добрый человек.

К тому моменту, когда зельевар закончил свой чрезвычайно важный, по его мнению, рассказ об огромном риске, который несут в себе и одержимость Хагрида всеми видами опасных животных, и особый интерес к ним маленьких детей, Гарри уже сладко сопел во сне. Северус снова нежно пригладил его непокорную челку и запечатлел легкий поцелуй на лбу малыша. Ладно он сам, но как, во имя всего святого, Гарри решил, что Северус Снейп достоин доверия. Или даже

любви

?

Сердце заныло при мысли о Лили и ее сыне.

Его

сыне теперь. Северус направил палочку на небольшой круглый ночник, и он в одно мгновение наполнил детскую комнатку уютным приглушенным светом. Затем зельевар наложил специальное заклинание, которое должно было оповестить его, если вдруг ребенок проснется ночью или ему приснится очередной кошмар.

Поднявшись, Снейп тихо направился к двери спальни, но, не выдержав, обернулся и еще раз внимательно посмотрел на малыша, укутанного в мягкое одеяло. Как Мастер зелий уже говорил Альбусу, после ритуала усыновления он не заметил каких бы то ни было изменений в Гарри.

Но почему тогда ребенок проснулся, раздираемый дикой болью? В слабом свете ночника Северус любовался спящим мальчиком, изучая линию носа и губ, разлет тонких бровей. Почти в тот же миг внезапно вспомнились слова директора:

«Он может быть твоим сыном...»

Прикрыв дверь, Снейп направился в гостиную, чувствуя, как его все сильней охватывает привычное раздражение от этой загадки, не дающей ему покоя. Достав с полки книгу, зельевар опустился в кресло, но мысли настойчиво возвращались к одной и той же теме. Альбусу все-таки придется дать ответ… Северус вытрясет из этого старого интригана необходимую информацию, заставит раскрыть карты; и случится это очень скоро. Словно заблудившись в хороводе снующих в голове вопросов, Северус, не задумываясь о своих действиях, призвал из бара бутылку прекрасного Огденского бренди, щедро плеснул в стоящий рядом стакан и сделал большой глоток обжигающей жидкости. Остальное зельевар пил уже намного медленней, растягивая удовольствие и неспешно вчитываясь в текст книги.

Прошло часа два. Внезапно Северус услышал звон: сработало наложенное на кровать сына заклинание. Отшвырнув книгу, он выронил стакан, забрызгав одежду пролившимся бренди. Не обращая на это ни малейшего внимания, зельевар стремительно направился в комнату Гарри: необходимо было разбудить малыша, как можно скорей обнять, успокоить его.

***

Яркая зеленая вспышка, женский крик и тоненький, почти неслышный голосок ребенка: «Мама!» Но было уже поздно – женщина мертва. Как всегда в этих снах, одну руку она протянула к маленькому сыну в попытке прикоснуться к нему, защитить...

Красные глаза впиваются в зеленые, а палочка направлена ребенку в лицо. Малыш пытается отмахнуться от пугающей его деревяшки, но незнакомец еще раз выкрикивает страшные слова, и снова все вокруг освещается ярким зеленым светом. Больно. Ребенок кричит, потому что голова словно взрывается и разлетается на сотню маленьких окровавленных осколков. Красные капельки разлетаются во все стороны и попадают на экран стоящего невдалеке телевизора, по которому идет какая-то передача о моде; багровые бусинки медленно ползут вниз, оставляя тонкие дорожки на розово-желтом платье, белоснежных туфлях и худом бледном лице одной из моделей, которая вдруг превращается в тетю Петунью. Женщина открывает рот и начинает вопить: «Только не на мой новый чистый коврик!»

Телевизор постепенно увеличивается в размерах, пока не становится ясно, что на самом деле это дядя Вернон. Очевидно, заклинание тишины, которое малыш умеет так ловко накладывать, в этот раз не сработало, потому что дядя вдруг громко кричит: «Заткнись!» - и ребенок пытается, действительно старается изо всех сил. Вот только, чтобы выполнить приказ, ему приходится вцепиться зубами в собственную руку. Голова все еще раскалывается, точнее, болит уже не только она, а все тело. Малыш понимает, что до сих пор издает какие-то звуки, поэтому лишь крепче сжимает зубы на своей руке, пока наконец не чувствует на языке соленый привкус крови. Но дядя Вернон все равно грубо хватает его и начинает тормошить - мальчик чувствует неприятный запах алкоголя и знает: теперь он будет наказан во сто крат сильней. Гарри пытается свернуться в маленький комочек, чтобы хоть как-то защитить живот и голову, и невольно готовится снова почувствовать на себе весь гнев дяди, молясь, чтобы эта пытка скорей закончилась.

Несколько минут спустя малыш внезапно осознает, что у него уже практически ничего не болит, кроме головы и руки, и еще кто-то крепко прижимает его тельце к себе и, укачивая, ласково зовет по имени, практически шепчет. Гарри больше не чувствует отвратительного алкогольного запаха, так что, может быть, дяди Вернона тут больше нет.

Открыв глаза, ребенок облегченно вздохнул: это отец держит его в объятиях, прижав лохматую голову к своей груди, и раскачивается вперед и назад, пытаясь успокоить малыша и прогнать плохой сон.

Гарри поднял глаза – по щекам мужчины катились слезы. Мальчик протянул руку и нежно смахнул их:

- Не плачь, папочка. Не надо расстраиваться.

- Гарри… - голос звучал как-то глухо. Отец слегка наклонился вперед, чтобы его лоб практически соприкасался со лбом малыша. Он прикрыл на мгновение глаза, а потом, внезапно распахнув их, внимательно посмотрел сына и, откашлявшись, предпринял еще одну попытку заговорить: - Ты проснулся.

Гарри кивнул, на что Северус робко улыбнулся. Конечно же малыш проснулся, раз он открыл глаза.