Девушка с проблемами - Татьяна Алюшина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет.
— У вас случилось что-то? — теперь расстроилась она, поняв, что он не болен и даже не пьян. Выпивший наверняка, запашок-то был, но не пьян точно!
— Мне очень плохо, тошно так, что не продохнуть!
Почему? Зачем? Он ей признался, словно душу вывернул.
— Горе? — сделала последнюю попытку привязать все к простому объяснению Александра.
— Нет, не горе и не беда, не пьянка, не сердце, не любовь несчастная, — ровным, не окрашенным эмоциями голосом отозвался мужик. — Очень, очень тошно! Устал так, что не чувствую ничего, как лабораторный хомяк, вынужденный все время бежать в колесе, пока не подохнет. Знаете, проводят такие эксперименты ученые, заставляют хомяка или крысу, не знаю, все время бежать. Если он останавливается, его бьет небольшим разрядом тока, и он бежит, пока не упадет от усталости и не сдохнет!
Сашка смотрела на него во все глаза, разглядывала выражение его глаз, от многочисленных неоновых витрин и фонарей было совсем светло, и она видела очень ясно, как он на нее смотрит и что кроется в его глазах. Ее продрал мороз по коже — пробежал тем самым током, который дают лабораторной крысе, по позвоночнику и застрял где-то в затылке, подняв волосы дыбом.
Она плюхнулась рядом с ним на асфальт, тоже вытянув ноги и не находя в себе сил отвести взгляд от его глаз.
— А… — протянул он, — вижу, вы меня понимаете.
Она понимала! Она вдруг прочувствовала до самого дна эту отупляющую, перешедшую все возможные пределы усталость, уже давно не только телесную, пожравшую все: душу, жизнь, будущее, которого просто нет, все женское в ней, молодое и не молодое, все мозги, стремления, надежды, эмоции — все, все!!!
И тошно — это хоть какая-то эмоция, маленьким зеленым, чахлым росточком пробившаяся через слой черной равнодушной пустоты.
— Понимаешь, — объяснил мужик, — эта усталость, бег непрекращающийся убил меня. У меня друг умер недавно, лучший друг! Единственный! А я сижу на поминках, слушаю, что говорят, поминая его, и понимаю, что ничего не чувствую, даже горя! Втихаря на часы поглядываю, прикидываю, когда смотаться можно, еще поработать успею, к любовнице на часок заехать и домой, спать. Нет человека, понимаешь? Не его, он-то человеком умер, меня нет! Я вот сегодня понял, что даже не мечтаю ни о чем! Хотя бы о чем-нибудь!! Все безразлично, ничего не цепляет — тупо, тошно, никак! Если человек перестает мечтать, значит, он умер!
— Ну вот ведь плачете, жалеете себя, может, оживаете? — предположила она.
— Плачу от бессилия!
Она отвела от него взгляд, подтянула к себе одну из сумок, достала из нее батон хлеба, отломила кусок.
— Будете? — предложила Сашка.
— Буду, — вздохнул мужик и взял предложенный хлеб.
Сашка отломила и себе, откусила. Они жевали молча, глядя куда-то вперед, вздыхали потихоньку каждый о своем.
Мечтать! Наверное, это было бы прекрасно — мечтать! Она давно уже ни о чем не мечтала, даже о том, что вот случилось бы такое счастье, свалились бы деньги с небес или распродажа копеечная дорогих товаров, продуктов — ну хоть на таком уровне!
Они так же молча съели еще по куску булки.
— Вам нельзя сидеть на земле, застудитесь, — проявил неожиданную заботу мужик.
— Вам тоже ни к чему.
— Да, некрасиво я как-то, — осмотрелся он вокруг, оценивая ситуацию. — Давайте вставать!
Он поднялся, помог встать Сашке и оказался намного ее выше, она посмотрела ему в лицо, запрокинув голову.
— Спасибо вам, девушка, вы мне помогли. Надо, наверное, познакомиться? — неуверенно спросил он.
— Нет, — не согласилась Сашка, — вы мне тоже помогли. Без имен помощь честнее.
— Да. Вас проводить?
— Нет, это уже из области обычной жизни, а откровения такого уровня для обычной жизни неприемлемы. До свидания, — улыбнулась Сашка.
— До свидания, — улыбнулся он в ответ, поцеловал ей руку и шагнул в сторону.
Она посмотрела в его удаляющуюся широкую спину, подхватила свои сумки и медленно пошла к дому. Но, пройдя всего несколько шагов, остановилась, замерев, захваченная врасплох пришедшей неожиданной мыслью.
Она, молодая, здоровая женщина, много чего уже добившаяся в жизни, не мечтает, даже не думает, о любви, любимом мужчине, семье, детях! Даже о сексе не думает и не мечтает! Ни о чем, нормальном, естественном в любом возрасте, тем более в ее!! Ей же еще и тридцати нет, а она не живет, не дышит, у нее даже будущего нет!!
Потому что нет никакой мечты! Она мертвая!! Она и не помнит, когда думала, что хочется любить, быть любимой, на свидания ходить, одеваться красиво!!
Она умерла!! Есть некая телесная оболочка — с именем, фамилией и отчеством, с прилагающимися к ним регалиями, званиями, а ее — Александры Романовой — нет!
Она пустая, ей ничего не хочется, ее ничего не интересует, ее не заботит будущее, единственное, о чем еще думает эта телесная оболочка, как заработать и где на прокорм себя и мамы.
— Меня нет! — прошептала Сашка потрясенно. — Я не живу. Даже не выживаю. Я перестала быть!
И так ей стало страшно, она на какие-то секунды вдруг почувствовала леденящую дыру пространства безразличия, в которое падала. Падала. Падала!
— Я похоронила будущее.
Александра на всю жизнь запомнила это ощущение и свой страх от соприкосновения с бездной безразличия в себе, порожденной убийством вечно вынашиваемого ребенка внутри каждого человека — мечты!
Поэтому она и ринулась в новое дело, загоревшись, порой идя напролом, совершая множество ошибок, уставая до чертиков, рискуя, но ей было интересно. Жизнь начала свой новый, неведомый виток, и в начале пути — либо пан, либо пропал!
Но ей стало интересно жить, интересно новое дело, и мечты проклюнулись через черный холод безразличия, постепенно набирая силы.
Она стала живой! Другой, изменившейся, более сильной — но живой!
А когда наваливалось уж слишком много, не продохнуть, Сашка вспоминала себя ту, мертвую, и полбатона, которые они сжевали молча вдвоем с тем мужчиной, сидя на тротуаре и заглядывая каждый в свою непроглядную тьму, и улыбалась, потому что втайне думала, что мужик тот был ангелом, которого специально послали для нее, чтобы спасти.
И ведь спасли! После той встречи у Сашки быстро и неожиданно переменилась жизнь. А началось все, как обычно бывает у бога, — нежданно-негаданно, и предположить нельзя было, из какой ерунды вырастет целое предприятие!
Пару лет до смерти папы, в той еще счастливой жизни, Александра, занимаясь серией опытов по своей научной работе, получила неожиданные результаты — обычный процесс исследований. Герман Александрович, посмотрев эти этапные соединения, тогда сказал ей: