Чужая планета - Евгений Гуляковский

Обезьяна, неожиданно для меня, подпрыгнула вверх метра на два, и за спиной у нее захлопали два темных, перепончатых крыла.

Видимо, по привычке она попыталась напасть на меня сверху, но ночью это было плохой идеей, потому что свет костра слепил ее, и она промахнулась. Зато я хорошо видел темный силуэт на светлом фоне неба, успел изменить позицию и выставить свой меч навстречу падавшему сверху противнику.

Сталь с хрустом распорола жесткую кожу, меня обдало струей вонючей жидкости, и напавший на меня летунг, уже неспособный к дальнейшему сопротивлению, откатился в сторону, трепеща крыльями, словно огромная раненая птица. Лишь теперь у меня появилось время, чтобы оценить обстановку и положение других противников.

Обстановка, прямо скажем, оставляла желать лучшего, поскольку одна из двух оставшихся у костра обезьян целилась в меня из арбалета, и целилась весьма старательно, держа длинное деревянное ложе обеими руками, словно на учении. Я видел, как заостренный кончик стального арбалетного болта ищет цель на моей незащищенной груди, и понимал, что уже ничего не успею сделать.

Тетива звонко щелкнула, но удара я почему-то не почувствовал, а арбалетчик неожиданно стал заваливаться в сторону, выронив свое оружие. Лишь сейчас я увидел стоявшую за его спиной Арию, с ее неизменными двумя мечами в руках, один из которых только что разрубил тетиву на арбалете моего противника. Ударом второго меча она свалила летунга на землю.

С третьим противником совместными усилиями мы покончили в несколько мгновений, и теперь я мог отдышаться и осмотреть место схватки, изо всех сил стараясь не глазеть на сверкающее наготой в свете костра тело моей спутницы.

— Кто такие эти летунги? Как им удается летать? Они слишком тяжелы для того, чтобы оторваться от земли. — Вообще-то меня сейчас интересовали вовсе не летунги, но я счел своим долгом поддерживать непринужденную беседу.

— У нас невысокая гравитация. Раньше их было больше, и эти существа являлись настоящим бедствием для всех племен, живущих на суше. Они нападали всегда неожиданно, сверху, и похищали женщин. Убивая всех остальных.

— Зачем им женщины?

— Это запутанная история, связанная с их биологией. После того как летунги проиграли схватку с Левраном, они дали клятву не нападать на людей. С тех пор их племя постепенно сокращается. Хотя каждый из них живет сотни лет, их осталось немного, и встретить их удается нечасто. Должны возникнуть какие-то особые обстоятельства, чтобы заставить их ввязаться в схватку. До сих пор не понимаю, почему они устроили на нас засаду.

— Может быть, они ждали здесь кого-то другого?

— Через этот лес, да еще ночью никто не рискнет пройти. Нет, они ждали именно нас. Видимо, твоя персона представляет особый интерес для тех, кто способен повелевать летунгами.

— А может быть, они ждали тебя? Соскучились за столько лет без дамского общества и решили изменить своей клятве ради такой женщины, как ты. В этом нет ничего удивительного.

— Я рада, что ты обо мне такого высокого мнения. И перестань стрелять глазами в мою сторону, — я сейчас оденусь.

— Так кто же этот наш таинственный недоброжелатель? Лорд Грегориан?

— У лорда не хватит золота, чтобы заставить летунгов рисковать своими драгоценными жизнями. Я думаю, за эту засаду ты должен благодарить Джину. Кстати, ты ее видел? Как твоя дейма выглядит? Она красива?

Это был чисто женский вопрос, не имеющий отношения к делу. Сейчас, когда Ария наконец оделась и я обрел способность трезво рассуждать, я вновь вспомнил Джину и скалу «Прощаний»...

— Она выглядит, как дейм. В ней нет ничего человеческого.

Я бросил затравленный взгляд на поляну со следами ночной схватки. Сегодня или завтра, не летунги, так другие слуги Джины расправятся со мной. Но я не собирался жить вечно. Рано или поздно смерть настигает каждого, надо помнить об этом и постараться прожить отведенное тебе судьбой время так, чтобы было о чем вспомнить в свой последний миг.

Я вновь внимательно посмотрел и на свою спутницу. Рассвет уже полностью вступил в права, и огромные желтые глаза Арии то и дело подергивались тонкой пленкой. В ее человеческом облике я все время замечал характерные птичьи черты, и, наверно, именно они мешали мне по-настоящему оценить красоту этой женщины. Правда, я совершенно об этом забывал, когда видел ее обнаженной... Но и без этого в любом обществе ее тонкий разлет бровей, точеная фигура и совершенные черты лица производили бы неотразимое впечатление, не будь так заметна ее непохожесть на других людей: эти странные птичьи глаза с удлиненными зрачками, волосы, напоминающие снежное облако... Заметив, что я внимательно ее разглядываю, Ария усмехнулась.

— Ну и как, ты уже пришел к определенному выводу?

— О чем ты?

— Думаешь, я неспособна заметить оценивающий мужской взгляд?

— Разумеется, способна. Я слышал, что фрейлины лорда Грегориана проходят специальный курс обольщения. Это так?

— В общем, да — хотя ко мне это не имеет отношения. У меня другие задачи. Лорд ценит мою способность замечать массу интересных деталей во время его дипломатических приемов и пиров.

— Для чего вообще ты оказалась во дворце? Ведь это, наверняка, не безопасно.

— Кто-то должен помогать дяде. Спейс связан со многими людьми. Монастырь лишь небольшая часть его интересов. Он мечтает избавить страну от правления тирана.

Мы оставили позади место ночной схватки и шли уже больше часа, когда я заметил, что Ария с трудом выбирает дорогу. Только теперь я наконец догадался предложить ей остановиться на дневной привал. Видимо, гордость мешала ей признаться в собственной слабости. Идеальное ночное зрение девушки при свете солнца оборачивалось своей обратной стороной, и она попросту слепла.

Мы выбрали для лагеря открытое место на вершине невысокого холма. Здесь росло одинокое дерево с толстыми перекрученными ветвями, создававшими неплохое укрытие для Арии. Я расположился внизу, среди выбивавшихся на поверхность корней, расстелил плащ в густой мягкой траве и попытался заснуть. Но, несмотря на заверение Арии в том, что она услышит приближение любого врага, тревога не оставляла меня. Слишком свежи еще были впечатления ночной схватки.

Я попал в мир, которым управляли непривычные для меня законы, — жизнь человека стоила здесь слишком мало, и выживал лишь тот, кто мог постоять за себя.

Время текло медленно, надоедливые насекомые мешали уснуть, и, в конце концов, я, оставив эти безнадежные попытки, встал и спустился с холма к ручью, протекавшему у его подножия. Нужно было смыть с себя дорожную пыль. Воспользовавшись тем, что моя спутница уснула, я собрался раздеться. В ее присутствии я бы не смог на это решиться, хотя сама Ария, похоже, считала наготу вполне естественным состоянием.

Вода в лучах утреннего солнца казалась расплавленной драгоценностью. Она сверкала, переливаясь на небольших перекатах всеми цветами радуги. Из глубины леса ветер приносил незнакомый пряный аромат каких-то цветов. Жестокий мир планеты выглядел в это солнечное утро умиротворенным и вполне безопасным. Если бы он на самом деле был таким, каким казался! Но за обманчивым блеском чувствовалась скрытая угроза. И именно это ощущение заставило меня внимательно осмотреться, прежде чем начать умывание. На противоположном склоне оврага, по которому протекал ручей, что-то белело сквозь ветви кустарников, и это «что-то», как мне показалось, отличалось подозрительно правильной формой. Какой-то невысокий купол проступал сквозь растительность. Предмет был совершенно неподвижен, и чувство любопытства, в конце концов, подавило во мне врожденную осторожность. Через пару минут я уже был рядом с ним.

Огромное яйцо, не менее двух метров в поперечнике, лежало на поляне. Его скорлупа отливала на солнце перламутровым блеском. А размеры буквально подавляли. Я лихорадочно осмотрелся, пытаясь отыскать следы того, кому мог принадлежать этот зародыш будущей жизни.

Но вокруг не было ни следов птичьих лап, ни поврежденной растительности... Не было и никаких признаков гнезда. Яйцо одиноко и сиротливо лежало на солнцепеке. Трудно было даже представить размеры существа, которое могло снести подобную громадину.

Я осторожно прикоснулся к скорлупе ладонью — она казалась теплой и живой, моя ладонь ощутила какой-то стук, легкое сотрясение внутри огромного купола. Нужно было убираться отсюда, пока хозяин этого чудовищного яйца не заинтересовался моей персоной.

Я вновь поспешно спустился к ручью и пошел вниз по его течению, к месту, где находился брод. Позади послышался легкий треск, но я лишь ускорил шаги, стараясь поскорей оказаться как можно дальше от своей опасной находки. Умываться я раздумал. За моей спиной все время слышалась какая-то возня. Когда мне показалось, что я уже достаточно отдалился от опасного места, густые кусты на склоне оврага, по дну которого я пробирался, раздвинулись, и морда, которая могла привидеться разве что в кошмарном сне, уставилась на меня.