Мир-о-творец (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

После чего отправился к стенам, дабы поговорить.

– Воевода где? – крикнул в рупор Андрей Прохорович.

– Я воевода! – отозвался голос со стены. – А ты кто таков?

– Я хрен с горы! Али не признал? – со смешком отозвался Император.

– И почто ты стены мне портишь, хрен с горы?

– Порчу? Нет. Я просто постучался. Чтобы ты выглянул. Портить я еще не начинал. Видишь те костры? В них я пирожки пеку из ядер железных. Как покраснеют от стыда, так и угощу вас ими. Вы только ловите. За стену перекинуть – перекину. А куда – Бог весть. Тут уж не обессудьте.

Тишина.

Обещание прозвучало довольно кошмарно. Каленые ядра почти наверняка вызовут страшный пожар, что испепелит город. Да и людей погибнет без счета, ибо вряд ли Император позволит людям за ворота выйти. Вон его конница да пехота как настроена. Посечет да порубит.

– За что же кара такая? – выкрикнул рядовой помещик после затянувшейся паузы, ибо воевода не знал, что сказать.

– Клятвопреступники вы. За то и кара. Город без боя сдали. От слова своего отступили, опорочив Государя-Царя Иоанна Васильевича…

Завязалась перепалка.

Воевода помалкивал.

А вскоре вообще со стены исчез. Вот был. И вот не стало. Словно растворился. Даже коня своего, на котором прибыл сюда, брать не стал. Бочком-бочком и улизнул, стараясь никому лишний раз на глаза не попадаться.

Андрей же меж тем убеждал люд Смоленска, что они изменники и предатели. А те, встречно, увещевали, будто изменники есть, но не они. И что их ввели в заблуждение не иначе как происками Лукавого. Сначала, правда, пытались развивать тему «а нас за что?» Но быстро сбавили обороты и начали переводить стрелки да искать виноватых.

Сговорились на том, что город заплатит Андрею десять тысяч рублей монетой. Виры. За хлопоты. После чего самостоятельно казнит всех, кто подбивал смолян переходить под руку Сигизмунда, конфисковав и разделив промеж себя их имущество. И присягнет на верность Иоанну Васильевичу. Причем быстро. До заката. Потому как если они это не сделают, то по темноте он обстрел и начнет, чтобы в ночи красиво горело. Напомнив смолянам о том, какую месть за измену учинила княгиня Ольга обидчикам мужа. Ту самую, в которой она привязала паклю к ногам птиц…

Возражать или как-то оспаривать эту притчу никто не стал. Так что, Андрей с группой сопровождения вернулся к орудиям и велел демонстративно загрузить туда ядра.

Тут нужно пояснить, что в 1560 году с ядрами имелись определенные сложности. Фундаментальные, если не лукавить. Чугун то лить еще не умели. Во всяком случае на Руси как Литовской, так и Московской. Да и в прочем мире так – только опыты местами ставили. Железо – тем более. Делали же ядра следующими образами.

Прежде всего из камня. В идеале, конечно, красиво и гладко обтесанное. Но это очень редко. Не нанимать же для этих целей скульпторов? Посему кое-как обтесанные каменные ядра обматывали веревками для уплотнения и в таком виде заряжали. Таковым был основной и наиболее ходовой тип ядра тех лет на просторах запада Евразии.

Намного дороже, но и много лучше зарекомендовали себя ядра, кованные из железа. Но кроме изрядной цены такие снаряды имели нелинейно возрастающую сложность изготовления при росте калибра. Ибо масса их росла по закону квадрат-куб и ворочать вручную при поковке тяжеленые заготовки ядер для тех же бомбард калибром двести-триста-четыреста и более миллиметров представлялось крайне затруднительно.

Еще дороже были свинцовые ядра. Их получалось довольно просто отливать. Но стрелять ими – являлось сущим расточительством. Каждый выстрел почти что золотой. Особенно на просторах Восточной Европы, где свинец являлся довольно дефицитным экспортным товаром.

Особняком стояли так называемые обливные ядра – кованные железные, облитые свинцом для повышения качества геометрии. Дорогие, сложные, проблемные… Их если и употребляли, то крайне редко. В том числе и из-за того, что при том уровне развития техники и технологии обеспечить более-менее вменяемую центровку железного ядра в свинцовой оболочке не представлялось возможным. Из-за чего почти что каждое такое ядро являлось своего рода эксцентриком. Посему накоротке било сильно. Из-за лучшей обтюрации, по сравнению с обычным железным. Да и не плющилось так, как свинцовое, при ударе. А вот с точностью имелись определенные сложности…

Андрей же в своих Львах применял железные литые ядра. Он их выплавлял в купольной персидской печи из бракованного фосфористого железа. Оно все равно для поковки не годилось. Получалось отливать такие ядра довольно медленно из-за небольших размеров печей. Муторно. Зато очень качественно в плане геометрии. И кардинально дешевле кованных. И ладно кованных – даже каменных.

Понятно, что после отливки приходилось срубать литник и зашлифовывать этот участок на точильном круге с ножным приводом. Да и вообще производилась некоторая доводка ядра по лекалу. Но в целом это особой квалификации не требовало и позволяло получить ядра со стабильной геометрией и малыми допусками. А много ли их требовалось на два Льва? Даже от пары сотен на ствол спина не надломится. Как и от трех…

Вот их Андрей их и приказал калить.

Больше демонстративно. Потому что не был уверен, что, расширившись от нагрева, они влезут в ствол. Ведь Львы изготавливались по концепции Грибоваля и обладали довольно скромными зазорами за счет более точной геометрии.

Хотя, конечно, тут можно было играть, подбирая варианты. Раскаленные полностью не влезут? Так дать чуть остыть. Один черт – температура будет оставаться приличная. Достаточная для того, чтобы деревянные конструкции загорелись. Тем более, что тут не корабли XIX века с их бортами в метр-полтора толщиной, где такие ядра в отсутствии воздуха могли лишь тлеть, ежели не пробили их насквозь…

Иоанн Васильевич вошел с каким-то бешенным видом к Анастасии.

– Все вон! – рявкнул он.

И девицы, что окружали Царицу, выпорхнули. Слишком уж Государь выглядел раздраженно и пугающе.

– Что случилось? – спросила Анастасия, после того как прикрыла дверь за последней выбежавшей особой.

– Голубя мне со Смоленска прислали. Оказалось, что наших голубей для связи они попридержали. Тех, что я по совету Андрея там повелел держать.

– И что голубь? Что за послание?

– Резня в городе. Андрей подошел к стенам и грозит его спалить дотла, если они всех, кто повинен в измене мне не изведут. Всех до последнего.

– А много их?

– Да кто знает? – нервно дернув плечом ответил Царь. – В городах всегда есть разные партии. Эти за этих, те за тех. Ежели наша сильна, то супротивная помалкивает и уступает. Ну и наоборот. А тут – всех, кто против – под нож. Если перебежали под руку Жигимонта, мню, немало его сторонников там имелось. Вот их и режут. Всех.

– Может это и правильно… – тихо произнесла Анастасия.

– Правильно?! – взвился Царь. – Это не по-христиански! Почто он столько крови православной льет?! Злодей!

– Они нарушили данную тебе клятву. И сдали город без боя.

– И что?! Резать за это?!

– А кому к присяге он оставшихся подводит?

– Требует, чтобы мне присягнули. В той записке сказано, что Киев, Орша и прочие города по Днепру уже мне присягнули. И везде Андрей вырезал всех сторонников Сигизмунда.

– Оу…

– Чудовище! Кровавое чудовище! Разве ж так можно?!

– А как можно? – холодно спросила Анастасия. – Если бы он не подоспел тогда – нас бы убили. А все из-за доброты твоей богобоязненной. Если бы он не вырезал тогда Шуйских да их сторонников – они бы, как Андрей удалился, все одно нас сгубили. Али сомневаешься? И тебя, и меня, и детей наших. Неужели ты забыл признания, какие на дыбе их подельнички давали?

– Но не резать же людей так бессердечно… и в таком множестве…

– А как с ними поступать?

Иоанн Васильевич недовольно зыркнул на жену.

– Ты я вижу недоволен тем, что Андрей тебе под руку новые города подводит. Считай весь Днепр весь. А с ним и левобережье, пусть и не сразу. Его делами твоя земля прирастает. А ты недоволен. Не понимаю я тебя. – покачала она головой.