100 великих мореплавателей - Елена Авадяева

26 сентября эскадра встала на якорь в западной части гавани Лас-Пальмаса в виду форта, расположенного над городом. Дрейк попытался спустить шлюпки с солдатами для захвата плацдарма на берегу, необходимого для последующей высадки основных сил. Это была его обычная тактика. Но высокая волна, с большой силой бившая о берег, не позволила это сделать. Дрейк сам на лодке попытался подойти к берегу, но все было тщетно. Хотя Дрейк и не побывал на берегу, его опытный глаз заметил большие перемены, происшедшие с тех пор, как он беспрепятственно хозяйничал в этих местах. Дрейк понял, что ему не захватить Лас-Пальмас.

Надо сказать, что первая встреча Дрейка с испанцами во время этой экспедиции показала, что годы, безусловно, наложили печальный отпечаток на адмирала. Дрейку уже было за пятьдесят. Он действовал необычно для себя. Сильными его сторонами всегда были рассчитанная дерзость, неожиданность и точность удара, мастерская импровизация в ходе уже начавшегося сражения. В гавань Лас-Пальмаса Дрейк вошел днем на виду всего города. Много времени потратил на бесплодные попытки высадиться на берег. Испанцы храбро отражали атаки англичан.

В течение всей экспедиции англичан подстерегали неудачи. От болезни умер Хокинс. Над попытками англичан высадиться и захватить испанские города и форты словно навис злой рок.

Дрейк приказал сжечь город Номбре-де-Дьос, потопить 14 небольших фрегатов, стоявших в порту, погрузить на корабли 20 ящиков с серебром и немного золота — все, что удалось найти на Номбре-де-Дьосе. 15 января флотилия вышла в море. 20 января Дрейк подошел к острову Эскудо-де-Верагуа, расположенному к западу от Номбре-де-Дьоса. Там англичане захватили испанское посыльное судно, от команды которого узнали, что знаменитые города, о которых рассказывал Дрейк, бедны и путь к ним очень труден из-за многочисленных отмелей и рифов. Но все равно англичане не смогли бы выйти в плавание. Все время дули неблагоприятные ветры. Продовольствие на кораблях кончилось. Место, где они остановились, было очень нездоровым. На судах люди умирали от лихорадки и дизентерии, Дрейк и сам заболел дизентерией. На 12-й день он решил положиться на судьбу приказал поднять якоря и «ловить тот ветер, какой Бог пошлет».

Ветры погнали корабли назад к Номбре-де-Дьосу. Дрейк слабел с каждым днем. Он уже не покидал своей каюты. Но воля его не была сломлена.

«Господь имеет много средств, чтобы спасти нас, — говорил Дрейк своим спутникам, — и я знаю много способов отлично послужить. Ее величеству и сделать нас богатыми. Мы должны иметь золото до того, как увидим Англию».

В ночь на 28 января, почувствовав приближение смерти, Дрейк с большим трудом оделся, попросил своего слугу Уантлока помочь ему облачиться в доспехи, чтобы умереть достойно, как солдат. На рассвете 28 января 1596 года Дрейк скончался. Через несколько часов флотилия подошла к Номбре-де-Дьосу.

Командование флотом принял Томас Баскервиль. Тело Дрейка было положено в свинцовый гроб. Под грохот салюта гроб был опущен в воду залива в нескольких милях от берега, «почти в том месте», сообщали потом участники плавания, «откуда адмирал начал свой путь к всемирной славе». В том же месте были затоплены два корабля флотилии и несколько захваченных испанских судов — как дань особого уважения к Дрейку.

Баскервиль не стал медлить с возвращением на родину. Он получил сведения, что испанская эскадра под командованием адмирала Бернардино Дельгадильо-и-Авельянеда ждала английские корабли у берегов Кубы. Баскервиль хотел избежать встречи с испанскими судами, но это ему не удалось. Встреча произошла к югу от острова. Сражение длилось три часа. Англичане заставили испанцев отойти и продолжали путь. Баскервиль привел свои корабли в Плимут в конце апреля 1596 года, точно выполнив обещание, данное Дрейком королеве.

Сообщение о смерти Дрейка быстро распространилось по всей Испании, Севилья горела огнем иллюминации. Филипп, в ту пору постоянно болевший, сказал, что, узнав о смерти Дрейка, он почувствовал себя так хорошо, как никогда со времени Варфоломеевской ночи.

Был май 1596 года. До конца столетия оставалось меньше пяти лет. Уходил XVI век, а с ним и морское владычество Испании.

Виллем Баренц

Голландское правительство было разочаровано неудачей экспедиции 1595 года и решило не давать больше денег на поиски Северо-восточного прохода. Но все же оно назначило премию тому, кто первый пройдет этим путем на восток. Эту премию хотели получить амстердамские купцы, и в 1596 году они снарядили два корабля. Одним из кораблей командовал Ян Корнелисзоон де-Рийп, другим — Яков ван-Хеемскерк. Главным штурманом на втором корабле был Биллем Баренц (ок. 1550 — умер в 1597 году). По-видимому, купцы считали его слишком смелым и легкомысленным и потому не доверили ему поста капитана. Но Баренц был самым опытным и самым энергичным человеком в экспедиции, и в трудные минуты все на корабле со всеми вопросами обращались к нему, несмотря на то, что официально не он командовал кораблем.

Когда прошли Нордкап, между Рийпом и Баренцом возникли разногласия относительно дальнейшего курса. Баренц предлагал повернуть прямо на восток, а Рийп считал нужным продолжать путь на северо-восток. Мнение Рийпа взяло верх, и корабли продолжали движение вперед. Вскоре показался небольшой остров. Голландцы убили на нем белого медведя и в память об этом случае назвали остров Медвежьим. 29 июня они добрались до обширной гористой земли, которую приняли за часть Гренландии. Горы этой страны, покрытые льдом, поднимались от самой воды.

Голландцы обогнули часть страны и назвали ее Шпицбергеном, что значит «горы с острыми пиками».

Затем они вернулись к Медвежьему острову. Там Рийп и Баренц снова заспорили о том, куда плыть, и разошлись в разные стороны. Баренц направился к Новой Земле, как и хотел с самого начала, дошел до ее северной оконечности, которую назвал Ледяным мысом, и попытался идти к югу, но вскоре попал в сплошной лед.

Здесь началась замечательная первая зимовка европейцев в Арктике. Она так характерна для всех полярных исследований и имеет так много общих черт с десятками других, более поздних зимовок, что заслуживает особого внимания.

История всего путешествия и, в частности, этой зимовки известна нам по дневнику Де-Фера, который был хирургом и парикмахером экспедиции.

В течение нескольких дней корабль отчаянно боролся с суровой природой, команда пилила, колола и рубила льдины. Но все было бесполезно. Судно металось из стороны в сторону среди сжимавшихся разводий, ударялось о льдины и, наконец, крепко вмерзло в ледяное поле. Тогда люди принялись на берегу строить зимние жилища. Они не были подготовлены к этой зимовке, у них не было никакого снаряжения, и им пришлось использовать случайные запасы материалов и инструменты, оказавшиеся на борту. Остров был совершенно лишен растительности, но, к счастью, морякам удалось найти скопление плавника, принесенного туда течением с сибирских берегов.

Под руководством корабельного плотника голландцы напилили досок и сколотили довольно прочный домик с дверью и с очагом посередине. Трубу на крыше смастерили из бочек. Стены были проконопачены по всем правилам кораблестроения, но все же, когда начались зимние вьюги, в них оказались многочисленные щели. Крыша была сделана из паруса, натянутого на раму и посыпанного для тепла тонким слоем песка. А когда сверху лег слой снега, крыша прекрасно служила зимовщикам до весенних оттепелей. Вдоль стен были сколочены нары, а с корабля были перенесены запасы продовольствия. Все это потребовало очень больших трудов.

Несмотря на то, что все зимовщики были люди смелые, многих из них охватывал ужас, по мере того как надвигалась зима, и крепчали морозы. Больше всего хлопот причиняли голландцам голодные белые медведи. Они нападали на людей и уничтожали припасы.

С помощью несовершенного оружия того времени нелегко было убить хотя бы одного из этих громадных зверей. Однажды голодный медведь осадил несколько человек на корабле и отрезал их от остальной партии. Но постепенно голландцы освоились со своими врагами и перебили немало медведей и песцов.

Из их шкур зимовщики шили одежду и одеяла, а мясо использовали. Для пополнения своих скудных припасов.

Солнце спускалось ниже и ниже и, однажды опустившись за горизонт, больше не взошло. Начались метели, и люди заперлись в избушке. Они поддерживали огонь и проводили время за шитьем грубой меховой одежды из шкур убитых зверей. В темноте завывали бури, и песцы скреблись на крыше, своим пронзительным, резким лаем мешая всем спать.

С наступлением сильных холодов медведи залегли в берлоги, впали в спячку и прекратили свои набеги. Все же зимовщики старались выходить из дому только тогда, когда нужно было осмотреть капканы на песцов или набрать плавника для очага. Они зябли и внутри хижины и страдали от сырости, но прилагали все усилия, чтобы приспособиться к необычным условиям и как можно лучше использовать время вынужденной стоянки.