Перебежчик - Бернард Корнуэлл

— Мисс Ройял.

— Майор Адам Фалконер, — завершил церемонию знакомства Старбак. Он заметил, с каким удовольствием Салли восприняла тот факт, что Адам ее не узнал, и решил поддержать эту проказу. — Майор Фалконер — мой большой друг, — сказал он Салли, будто она не знала.

— Мистер Старбак упоминал ваше имя, майор Фалконер, — сказала Салли в самой скромной манере.

Она и выглядела скромно в своем темно-сером платье, а красные, белые и синие ленты на чепце были скорей проявлением патриотизма, чем роскоши. Никаких выставленных напоказ драгоценностей или пышных нарядов на улицах Ричмонда, только не в то время, когда так часты грабежи.

— А вы, мисс Ройял, вы из Ричмонда? — спросил Адам, но до того, как Салли что-либо ответила, он увидел Джулию со своей матерью, появившихся из магазина церковной литературы на противоположной сторону улицы, и настоял, чтобы Старбак и Салли подошли к ним познакомиться.

Салли взяла под руку Старбака. Следуя за Адамом через дорогу, она хихикнула:

— Он меня не узнал! — прошептала она.

— Да как бы он смог? А теперь, Бога ради, веди себя осторожней. Это религиозные люди, — после этого предупреждения Старбак придал своему лицу строгое и благопристойное выражение. Он помог Салли взойти на тротуар, вежливо отбросил огрызок сигары, а потом повернулся к миссис Гордон и ее дочери.

Адам представил их, и Старбак прикоснулся пальцами в перчатке к протянутым рукам дам. Миссис Гордон была худощавой и сварливой женщиной с длинным носом и глазами, как у голодного орла, но дочь его удивила.

Старбак ожидал увидеть робкую, как мышка, религиозную девушку, застенчивую и благочестивую, но открытый взгляд Джулии Гордон разрушил его представления о ней. У нее были темные волосы и глаза, а лицо выглядело почти вызывающе из-за силы во взгляде.

Старбак подумал, что не назвал бы ее красивой, но несомненно привлекательной. В ее взгляде чувствовался характер, сила и ум, и Старбак, встретившись с ней глазами, позавидовал Адаму.

После того, как ей представили Салли, миссис Гордон немедленно повернулась обратно к Старбаку, желая узнать, как он связан со знаменитым Элиялом Старбаком из Бостона. Он признался, что этот известный аболиционист — его отец.

— Мы с ним знакомы, — неодобрительно произнесла миссис Гордон.

— Правда, мэм? — удивился Старбак, державший в руке свою неопрятную шляпу.

— Гордон, — она имела в виду своего мужа, — миссионер АОРПБ.

— Вот как, мэм, — уважительно отозвался Старбак. Его отец был одним из попечителей Американского общества распространения Писания среди бедных, которое несло свет спасения в самые темные уголки американских городов.

Миссис Гордон оглядела плохенький мундир Старбака.

— Ваш отец врядли доволен тем, что вы носите мундир Конфедерации, мистер Старбак?

— Уверен, что не доволен, мэм.

— Мама судит о вас до того, как узнала все факты, — вмешалась Джулия с легким прикосновением, вызвав у Старбака улыбку, — но вам следует дать шанс вымолить смягчение наказания до того, как она вынесет приговор.

— Это очень долгая история, мэм, — почтительно заявил Старбак, зная, что не осмелится описать обстоятельства своей безнадежной и безответной любви к актрисе, из-за которой ему и пришлось расстаться с Севером, семьей, учебой и собственной респектабельностью.

— Смею предположить, слишком долгая, чтобы рассказывать ее прямо сейчас, — произнесла миссис Гордон голосом, огрубевшим от многолетних попыток вселить в ленивую паству хоть какое-то подобие энтузиазма. — Но всё равно мне приятно видеть вас в роли защитника прав штатов, мистер Старбак. Наше дело правое и благородное. А вы, мисс Ройял? — она повернулась к Салли, — вы из Ричмонда?

— Из округа Гринбрир, мэм, — солгала Салли, назвав округ, находящийся в самом дальней, западной части штата. — Мой отец не захотел, чтобы я оставалась там во время военных действий, и послал меня сюда к родственникам, — она прилагала все усилия, чтобы избавиться от своего грубого деревенского акцента, но кое-что всё равно осталось.

— К тёте на Франклин-стрит, — объяснила она.

— Возможно, вы ее знаете?

Миссис Гордон оценивала качество платья Салли, стоимость ее зонтика и изысканность кружевного воротничка, резко контрастировавших со штопанной и простой одеждой матери и дочери.

Миссис Гордон наверняка также отметила, что Салли пользуется пудрой и румянами — аксессуарами, которые не дозволялись в доме миссис Гордон, но, возможно, невинный вид и молодость Салли смягчили неодобрение миссис Гордон.

— Она серьезно больна, — Салли попыталась избежать дальнейших расспросов о своей воображаемой тетушке.

— В противном случае, уверена, она бы согласилась нанести нам визит, — на упоминание болезни миссис Гордон откликнулась оживленно, как старый вояка, услышавший призыв горна. — И какую церковь посещает ваша тетушка, мисс Ройял?

Старбак понял, что Салли не знает, что придумать в ответ.

— Меня представили мисс Ройял в баптистской церкви на Грейс-стрит, — сказал он, намеренно выбрав одно из самых незначительных религиозных объединений города. Старбак заметил серьезный взгляд Джулии и понял, что слишком сильно пытается произвести на нее впечатление.

— В таком случае уверена, что мы должны быть знакомы с вашей тётей, — настаивала миссис Гордон. — Думаю, мы с мистером Гордоном знакомы со всеми семьями евангелистов Ричмонда. Не так ли, Джулия?

— Уверена, что так, мама.

— Как зовут вашу тётушку, мисс Ройял? — настойчиво поинтересовалась миссис Гордон.

— Мисс Джинни Ричардсон, — ответила Салли, использовав имя совладелицы борделя на Маршалл-стрит.

— Не думаю, что знаю каких-либо Ричардсонов в Виргинии, — нахмурилась миссис Гордон, пытаясь припомнить это имя. — Баптистская церковь на Грейс-стрит, говорите? Мы не баптисты, мисс Ройял, — миссис Гордон сделала это заявление тем же тоном, каким бы заверила Салли, что она не каннибал и не католичка.

— Но, конечно же, мы знаем эту церковь. Возможно, как-нибудь вы захотите послушать проповедь моего мужа? — приглашение было сделано как Старбаку, так и Салли.

— Наверняка, — ответила Салли с энтузиазмом, происходящим от облегчения, что ей не придется больше вдаваться в детали относительно воображаемой тетушки.

— Не хотите ли выпить с нами чаю? — предложила миссис Гордон Салли.

— Приходите в пятницу. По пятницам мы читаем Писание раненым в больнице Чимборасо.

Эта больница была крупнейшим военным госпиталем в Ричмонде.

— С удовольствием, — приветливо и с готовностью отозвалась Салли, словно предложение миссис Гордон должно было оживить ее скучные вечера.

— А что касается вас, мистер Старбак, — добавила миссис Гордон, — нам всегда требуются сильные руки, помогать больным в палатах. Некоторые не могут удержать Писание.

— Конечно, мэм. Это будет честь для меня.

— Адам всё устроит. Никаких кринолинов, мисс Ройял, между койками слишком мало места для всех этих рюшей. А теперь пойдем, Джулия.

Миссис Гордон, всё-таки высказав свое неодобрение одеждой Салли, одарила ее улыбкой, а Старбака кивком, а потом удалилась вдоль по улице. Адам поспешно пообещал оставить Старбаку записку в паспортном бюро, а потом, прикоснувшись к шляпе в качестве прощания с Салли, побежал догонять Гордонов.

Салли засмеялась.

— Я наблюдала за тобой, Нат Старбак. Тебе понравилась эта церковная девчонка, так ведь?

— Чепуха, — фыркнул Старбак, но по правде говоря, он гадал, что же в этой одетой в простое платье Джулии Гордон так его привлекало. Может, то, что дочь миссионера олицетворяла мир благочестия, знаний и невинности, который он навсегда потерял из-за своего вероотступничества?

— По мне, так она выглядит какой-то гимназисткой, — заявила Салли, беря его под руку.

— Возможно, именно это и нужно Адаму, — сказал Старбак.

— Чёрт, вот и нет. Она для него слишком сильная, — язвительно заметила Салли.

— Адам всегда был размазней. Никогда не мог принять решение. И он так меня и не узнал, да?

Старбак улыбнулся довольным ноткам в ее голосе.

— Не узнал.

— Он так странно на меня смотрел, будто думает, что мы должны быть знакомы, но так и не вспомнил, кто я, — Салли сияла.

— Думаешь, они и правда пригласили нас на чай?

— Может, и так, но мы не пойдем.

— Почему это? — спросила Салли, когда они свернули на Франклин-стрит.

— Потому что я провел всю свою чертову жизнь в респектабельных домах евангелистов и теперь пытаюсь от них сбежать.

Салли захохотала.

— Не пойдешь даже ради церковной девчонки? — поддразнила она Старбака. — А я бы хотела пойти.

— Конечно же, ты не пойдешь.