Кот и другие (не) приятности - Ирна Триш

— Женечка, — тихо произнес Вадим и, положив руку на мое колено, нежно погладил.

Мурашки пробежали по телу уже целыми табунами! Я сидела, вжавшись в кресло, и не могла решить: то ли скинуть красивую мужскую руку с криком «я не такая», то ли … дальше моя не в меру расшалившаяся фантазия подкинула такие картинки, что мне вдруг стало жарко. Хорошо, что пробка внезапно рассосалась, машины рванули с места, а нам начали сигналить. Словно очнувшись от наваждения, приняла решение убрать чужую конечность со своей коленки, но Вадим успел раньше, и теперь обе его руки лежали на руле управления, а я вдруг ощутила странный дискомфорт. Мне не хватало его прикосновений!

Припарковав автомобиль, как по линейке, легко втиснувшись между двумя машинами, Вадим успел открыть мне дверь, пока я копалась с ремнем безопасности и, протянув руку, помог выбраться из гелендвагена, на секунду задержав в своих объятиях.

— Пойдемте быстрее, Женечка, — поторопил меня мужчина.

«Бедный, наверное, даже не обедал, раз так торопится» — пронеслось у меня в голове, когда я еле успевала переставлять ноги вслед за своим спутником, тянувшим меня за руку к нашему подъезду. Я и сама хотела быстрее очутиться в своей квартире, минуя бдительную соседку. Но на удивление, Марьи Степановны на лавочке не оказалось.

Ключи, как обычно, не хотели находиться, а когда нашлись, я долго не могла попасть в замочную скважину. Дверь не открылась даже с третьей попытки, пока Вадим не взял инициативу в свои руки, буквально прижав меня к своей широкой груди и отобрав ключи.

— Занятная штучка, — прокомментировал мужчина мой брелок от ключей с сердечком и ключиком к нему. — Позволишь?

И не дожидаясь моего ответа, отцепил ключик и повесил его на свою связку, достав ее из кармана стильного плаща.

Я только рот открыла от удивления, не зная, что сказать. Попросить обратно? Да, жалко, что ли! Пусть пользуется на здоровье! Но, откровенно, выглядит это так, словно я отдала ему ключ от своего сердца!

— Пойдем, — хрипло произнес мужчина и, широко распахнув дверь, затянул меня за руку в мою же собственную квартиру, не забыв тут же захлопнуть за собой дверь.

Целоваться мы начали еще в прихожей. Первой жертвой нашей страсти пала вешалка, завалив нас одеждой и больно стукнув Вадима по спине. Кое-как выпутавшись из-под пальто и моей старой куртки, и не остановившись на достигнутом, по пути на кухню мы снесли со стены коридора пару картин. В голове стучала мысль: «А на правильном ли мы пути? Может быть, стоило сразу завернуть в спальню? Нет, мы же собрались ужинать!» — вспомнила я, отстранившись на секунду, чтобы перевести дыхание.

— Страстная, моя! Моя девочка, мой огонек, — буквально промурчал довольный чем-то мужчина, заправив выбившиеся из моей прически пряди — спиральки за ушко.

«Ух-х-х, не знала, что у меня уши — эрогенная зона!» — только и успела подумать, прежде чем получила новое доказательство своему открытию. Вадим поцеловал меня за ушком, а потом провел по нему языком и спустился поцелуями к шее. Так вот, моя шея ушам не уступала! Рой бабочки, табун мурашек — все смешалось, закрутилось, заставив потянуться к мужчине за поцелуем. Собственное тело меня предало и теперь жило отдельной жизнью от мозга, подающего сигналы «SOS». Впрочем, эти сигналы звучали все тише и тише, и настал момент, когда я совсем перестала их слышать.

На кухню мы ввалились, успев скинуть с себя верхнюю одежду и даже частично сняв обувь. Правда, момент, когда Вадим остался без пиджака, а я без левого сапога, не запомнила. Зато теперь мы оба отчаянно боролись: я с мелкими пуговичками на его рубашке, а он с замком на моем платье.

Непослушные прядки опять вырвались на свободу, закрыв мне обзор на вожделенное тело. Пришлось их периодически сдувать, так как руки были заняты, но они упорно возвращались обратно. И все же мне удалось расстегнуть последнюю пуговку, а мужчина, наконец, справился с замком.

Дверной звонок раздался как гром среди ясного неба. Я застыла, перестав стаскивать с однофамильца рубашку, а он не успел до конца стянуть с меня платье, застрявшее сейчас где-то в районе моей груди.

— «Никого нет дома» — одновременно произнесли мы шепотом.

Я спрятала лицо на груди мужчины, пытаясь справиться с дыханием и не покраснеть слишком сильно.

— Не открывай.

— Я только в глазок посмотрю, — ответила все так же шепотом, пытаясь восстановить дыхание.

В коридор вышла на цыпочках и, осторожно ступая, подойдя к двери, заглянула в глазок. Кого я там ожидала увидеть? Ну, конечно же, Марью Степановну собственной любопытной персоной! Кто бы сомневался, только не я. Вот что ей нужно? Не за солью же пришла?

— Женька, открывай, я знаю, что ты дома! — перестав звонить, закричала старушенция, попинав несколько раз мою новую дверь ногами. — Уважь старушку, займи соли…

— Осьмушку, — добавила я в рифму, пятясь от двери.

— И спички кончились….

— Так что есть нечего, — закончила я фразу за Марью Степановну.

— Женя, — тихо позвал Вадим.

Я приложила палец к губам и потянула его обратно на кухню.

— Стой здесь, я сейчас.

Быстро схватив с полки соль, батон и половинку черного, а из холодильника пачку сливочного масла и кусок докторской колбасы, ринулась на встречу с «любимой» соседкой, на ходу запихивая все это «богатство» в целлофановый пакет с ручками. По дороге прихватив из шкафчика упаковку «охотничьих» спичек для розжига костра в любую погоду, выскочила за дверь, подперев ее спиной.

— Вот, все что вы просили, Марья Степановна. Всем, так сказать, списком!

— А молоко? — не растерялась вредная старушка, заглянув в пакет.

— Ну, извините, корову подоить не успела!

— Злая ты, Евгения! Я ж к тебе со всей душой…. А ты меня даже на порог не пускаешь!

— Я только полы