Вторым делом самолеты. Выйти из тени Сталина! - Александр Баренберг

В Особом авиакорпусе к этому моменту в боеспособном состоянии осталось около половины самолетов от первоначального количества. Часть были сбиты, часть - повреждены и ремонту в полевых условиях не подлежали, а часть - просто имели неустранимые технические дефекты, не позволявшие продолжать нормальную эксплуатацию. Но господство в воздухе к этому времени уже прочно принадлежало союзной авиации, поэтому и такого количества было достаточно. Из Москвы пришел приказ о переформировании Особого корпуса в Особую авиадивизию с сокращением количества полков в ее составе вдвое. Зато полки получались полнокровные. Лишние, «безлошадные» пилоты и технический персонал отзывались домой. К удивлению Андрея, это касалось и его с Савицким. Командиром новосформированной дивизии назначался один из бывших командиров бригад, а они получили предписание вернуться в Москву!

Пришлось попрощаться с боевыми товарищами, с которыми плечо к плечу провели немало жарких воздушных боев, а также с союзниками, с которыми уже давно наладилось прекрасное боевое взаимодействие. Андрей заехал перед отбытием и к по-хозяйски расположившемуся в Иерусалиме Мехлису, уже засучившему рукава и плотно взявшемуся за работу. Очень хотелось посмотреть, как Лев Захарович будет строить Еврейское государство, но делать нечего, пора возвращаться.

За передачей дел и прощаниями они с Савицким задержались на несколько лишних дней, и весь возвращавшийся в Союз персонал уже улетел на специально пригнанных для его перевозки транспортных самолетах. Но это их не пугало, так как союзники подарили на прощание трофейный немецкий двухместный истребитель «Мессершмитт» Ме-110 одной из последних модификаций, захваченный со сломанным шасси на одном из аэродромов. Шасси починили, кресты на плоскостях быстренько закрасили, намалевав вместо них красные звезды. Продумав маршрут и договорившись меняться за штурвалом после каждой «станции», отправились, наконец, в путь.

Первым пилотировал Савицкий, а Андрей прохлаждался на месте заднего стрелка. Поглядывая, впрочем, по сторонам. Хотя они и находились в глубоком тылу, но береженого бог бережет - фронтовые инстинкты никуда не делись. Мало ли что… Еще живы были воспоминания о «приеме» который оказали ему союзнички в первом вылете на Ближнем Востоке. Найдется тут скучающий без дела на тыловом аэродроме и не очень внимательный пилот британского ПВО - и привет! Хотя и

предупредили о пролете, и маршрут согласовали заранее, но все же…

После первой дозаправки на английском аэродроме в Ираке поменялись местами и направились дальше. В принципе, можно было срезать путь, но их попросили передать пакет с важными документами в штаб советской военной группировки в Иране, и поэтому пришлось сделать небольшой крюк. Так что теперь трофейный истребитель рассекал над воздушным пространством Персии. Посадку выполнили на центральном аэродроме Тегерана. Регулярных воздушных рейсов сюда, конечно, не было, а самолеты единственной советской истребительной эскадрильи, прикрывавшей тегеранское небо от гипотетической атаки и вооруженной, страшно сказать - древними И-16, располагались внутри большого ангара. Поэтому аэродром был почти совершенно пуст и производил весьма печальное впечатление после бурлящих жизнью фронтовых. Лишь на стоянке у ангара стоял в гордом одиночестве самолетик неизвестной Воронову конструкции, типа учебного или связного. Около него копошились люди и Андрей зарулил свой трофейный драндулет поближе к ним, ибо опасался больше нигде в этом запущенном месте не встретить живых людей.

Засидевшиеся после более чем двухчасового перелета летчики с удовольствием вылезли наружу. Их, а вернее - их вместе с аэропланом, с интересом рассматривал высокий, стройный парень в британском летном комбинезоне, но в странной шапочке на черноволосой голове. Его молодое, явно восточное лицо настолько естественно отдавало неким брезгливым спокойствием привыкшего беспрекословно повелевать человека, что Воронов сразу догадался - перед ним один из представителей высшей персидской аристократии. Может быть даже - родственник самого шаха. Это подтверждали и суетившиеся вокруг люди - типичные «шестерки», сопровождающие важное лицо.

- Рад приветствовать вас на древней персидской земле, колонель! - обратился тот вдруг к Андрею. Савицкий слез с другой стороны самолета и пока обходил вокруг машины, был не виден отсюда. Говорил местный аристократ по английски и, судя по ухмылке, не слишком рассчитывал на ответ - видимо, имея опыт общения с советскими офицерами, был в курсе их уровня владения иностранными языками.

- Полковник Воронов! С кем имею честь? - приятно удивил его Андрей.

- Мохаммед Реза Пехлеви, шах, - спокойно, как само собой разумеющееся, произнес его собеседник.

Воронов непроизвольно принял стойку «смирно», захлопывая отвисшую было челюсть. Потом вспомнил классическое «очень приятно, царь!» и, скрывая чуть было не выскочившую усмешку, расслабился.

- Рад знакомству, м.., Ваше Величество!

- Да ладно! Хоть не обратились ко мне «гражданин шах», как, к сожалению, позволяют себе некоторые ваши коллеги, - печально усмехнулся тот. - Называйте меня по имени!

Тут появился закончивший обход самолета Савицкий:

- А это что еще за чудак? - спросил он, заметив странного незнакомца.

- Э, ну как вам сказать, Евгений Яковлевич? Это, типа, местный шах! Надеюсь, он не понимает по-русски, а то очень неудобно получится.

- Черт! Кто меня за язык-то тянул! - засмущался Савицкий. - Я, пожалуй, в штаб съезжу, документы передать. Все равно я по-английски ни гу-гу. А ты пока тут пообщайся…

Проводив удивленным взглядом странного генерала, убежавшего, даже не поздоровавшись, шах вновь обратился к Андрею:

- Если мне не изменяет зрение, вы прилетели на германском Ме-110. И часто советские летчики летают на самолетах противника? Или это чисто генеральская привилегия?

- Ну, вроде того! - рассмеялся Воронов. - Эта трофейная машина все равно никому была не нужна, вот мы и решили на ней прокатиться до Москвы. Все же веселее, чем лететь транспортником!

- Понятно. Ну, если генералы позволяют себе, то может быть и шаху тоже можно попробовать? - обратился тот с неожиданной просьбой.

Из дальнейшей беседы выяснилось, что шах - опытный летчик-любитель, освоивший более десятка типов самолетов разных классов, и сейчас он приехал на аэродром как раз, чтобы полетать на личном аэроплане. Увидел необычный самолет и ему приспичило попробовать, видите ли… «Попросить, что ли, взамен попробовать одну из обитательниц твоего гарема? Может, мне тоже приспичило?» - подумал захваченный врасплох необычной просьбой Воронов. Вообще-то, этот вопрос явно выходил из компетенции залетного полковника и срочно требовалось проконсультироваться с местным начальством.

- Очень может быть, только мне сначала надо забежать в диспетчерскую, - извинился он и пошел искать коменданта аэродрома.

Исполняющий эту обязанность худощавый пожилой подполковник, которому Андрей изложил странную просьбу своего нового знакомого, ничуть не удивился и лишь вяло махнул рукой:

- Пусть летит куда хочет, хоть к чертям собачьим! Все равно ведь не отстанет! Достал он уже всех. Недавно нам И-16 чуть не разбил! Только пусть вот это подпишет вначале, - он протянул бланк, где было сформулировано признание ответственности за последствия своих действий.

Судя по всему, шаха здесь не уважали. И вряд ли это была местная инициатива - наверняка ветер дул из Москвы. То есть на нем уже официально поставили крест. Ничего удивительного - в реальности Воронова молодой шах, наследовавший своему метавшемуся между Берлином, Лондоном и Москвой отцу, запутавшемуся в связях с нацистами и поэтому вынужденному передать власть сыну, усидел на троне только благодаря глубоким противоречиям между Англией и СССР. Обе страны устроил нейтральный правитель Ирана. Тут же, где в результате последних событий весь Иран попал в советскую зону влияния, он явно становился совершенно лишней фигурой. Образно говоря, дело идет к тому, что скоро шаху поставят полный и окончательный мат. Пока, видимо, не сильно торопятся, чтобы не обострять отношений с союзниками. А может, в Москве надеются, что тот сам додумается по-хорошему полностью передать власть меджлису и свалить куда подальше. А уж кто будет составлять большинство в этом меджлисе, как водится, решат в Кремле. Ну и правильно! У нас эти шахи довели иранский народ до полной нищеты и бросили в объятия радикального ислама. А тут этого уже, видимо, не случится!

Андрей вернулся к шаху, быстро, пока заправляли машину, провел инструктаж - тот оказался способным учеником, схватывал все на лету - и выпустил в полет. Дождался, пока тот вдоволь порезвится и, наконец, отдаст игрушку обратно. Они уже прощались, когда шах вдруг сказал: