Незаконнорожденная - Кэтрин Уэбб

Ее взгляд привлекло какое-то движение внизу, в маленьком дворике. Она опустила глаза и увидела ту самую рыжеволосую служанку, идущую от угольного погреба к черному ходу.

– Эй, постой! – позвала ее Рейчел.

Девушка замерла и с виноватым видом оглянулась через плечо. Увидев Рейчел, она широко распахнула ресницы.

– Что вы… – начала незнакомка, но затем закрыла рот и двинулась вперед, явно намереваясь уйти.

– Подожди! – крикнула Рейчел. Она наклонилась через перила, чтобы лучше разглядеть девушку, и теперь окончательно уверилась, что та, несомненно, побывала в «Голове мавра» в день ее свадьбы. – Я должна тебя поблагодарить, – сказала она.

При этих словах девушка повернулась к ней.

– Поблагодарить меня, мадам? – спросила она.

– Да. Ведь это ты… заставила мистера Аллейна меня отпустить, когда я впервые встретилась с ним на прошлой неделе. Разве нет?

Вид у служанки был смущенный, и она поколебалась, прежде чем ответить.

– Ага, я, мадам.

– Так, значит, ты за нами подсматривала? И подслушивала? – продолжила Рейчел, но не получила ответа. – Но это не важно. Я рада, что ты это делала. И что была там. Спасибо за помощь.

– Всегда готова к услугам, мадам, – небрежно бросила девушка и повернулась, снова намереваясь уйти.

– Погоди… не тебя ли я видела в «Голове мавра»? Несколько недель назад, в день, когда я вышла замуж? Разве не ты подала нам вино?

Служанка отвернулась с очень сердитым видом, и Рейчел поняла, что не обманулась.

– Вы, верно, ошиблись, миссис Уикс, – сказала девушка мрачно.

Рейчел не стала добиваться признания. Она была достаточно уверена, что не обозналась, хотя и не могла объяснить, почему это для нее так важно.

– Не скажешь ли, как тебя зовут?

И снова служанка колебалась, прежде чем ответить.

– Пташка, – сказала она и добавила: – Мне нужно идти, мадам. У меня здесь много работы.

– Ладно, еще раз благодарю, Пташка! – крикнула Рейчел вслед девушке, когда та уже исчезла за дверью.

«Она назвала меня миссис Уикс. Значит, она тоже хорошо знает, кто я».

Ричарда она застала в винном погребе на Эббигейт-стрит. С наступлением осени муж поставил посреди него небольшую жаровню, в которой постоянно горели угли, чтобы вино хранилось при не слишком низкой температуре. В помещении, помимо обычного запаха заплесневелого дерева и опилок, слегка пахло золой и дымом. Это было до странности спокойное место, хотя и недостаточно освещенное. Ричард занимался тем, что переливал белое вино из бочонка в ведро. От его содержимого исходил острый уксусный запах, от которого Ричард морщил нос. В скудном свете, едва проникающем через окно, его волосы тускло поблескивали. Он закатал рукава, и было видно, что кожа на его руках гладкая и загорелая. Рейчел немного понаблюдала за ним, завороженная его плавными движениями и мягким, рассеянным выражением лица. Похоже, она теперь видела в нем нечто такое, за что его действительно можно было полюбить. Рейчел сделала долгий, медленный вдох и попыталась раздуть этот маленький огонек.

– Ну, как дела, мистер Уикс? – приветствовала она мужа.

Ричард поднял голову и с улыбкой посмотрел на жену.

– Что-то не так, моя дорогая?

– Все хорошо. Я только хотела рассказать о недавнем посещении Лэнсдаунского Полумесяца.

– Вот как? – отозвался Ричард и добавил к вылитому из бочонка вину молока. Затем он бросил в него горсть соли, горсть рисовых зерен и начал размешивать получившуюся смесь длинной палкой. Рейчел смотрела как зачарованная.

– Что ты делаешь с этим вином? – спросила она.

– Оно испортилось, – скривился Ричард. – Вся эта партия испанского вина на вкус похожа на лошадиную мочу. Такая обработка пойдет ему на пользу. Еще несколько дней, и это пойло можно будет продавать.

– А разве молоко не свернется? Скажи, если оно скиснет, разве вино не станет еще хуже? – спросила она.

Ричард покачал головой:

– Оно отстоится. Сама потом увидишь. А теперь расскажи о визите к Аллейнам.

В погребе было тихо, слышался лишь плеск вина и негромкое постукивание палки. Рейчел присела на угол одного из стеллажей и принялась носком туфли чертить на покрывающих пол опилках какой-то узор.

– На этот раз мистер Джонатан Аллейн спустился в гостиную, чтобы поговорить с матерью и со мной, – сказала она.

– Правда? Это хорошо, да, хорошо. Значит, он не так уж тяжело болен?

– Возможно, так и есть. Или болен, но не все время. Однако он сильно хромает.

Рейчел не сказала, что он выглядит как ходячий мертвец, напоминая покойника и бледностью кожи, и ее нездоровым оттенком, а еще тем, что его глаза блестят, точно стеклянные, и кожа туго обтягивает кости рук и скулы на лице. Она не сказала, что его вид заставил ее содрогнуться.

– И что он сообщил на этот раз?

– Он извинился за… дурное поведение во время нашей последней встречи. Сказал, что в тот день страдал от невыносимой головной боли и что время для знакомства было выбрано неудачно.

В тот момент Джонатан Аллейн холодно глянул на мать, и, несмотря на всю мягкость высказанного упрека, в его глазах блеснул гнев – застарелый и глубоко запрятанный. Когда же он снова посмотрел на Рейчел, на его лице промелькнуло… что-то. Что-то такое, чего она не ожидала увидеть и в чем не была уверена. Легкий намек на неловкость, почти робость. Он заявил, что плохо помнит, о чем они разговаривали в тот день, и что потом у него на лбу появился синяк – он забыл, каким образом, – но перед его глазами до сих пор стоит картина, как она в спешке убегает из комнаты. При этом его лицо исказила судорога, и рот скривился от досады.

– А что было дальше? Что сказала миссис Аллейн? – спросил Ричард, все еще работая палкой.

Воздух в подвале постепенно насыщался странным и неприятным запахом вина, смешанного с молоком.

– Как долго нужно мешать эту бурду? – поинтересовалась Рейчел.

– Полчаса или больше, чтобы как следует схватилось. Ну, так что там с миссис Аллейн.

– Ее чрезвычайно утешило, что сын спустился в гостиную и стал пить с нами чай. – Рейчел не стала говорить, что радость миссис Аллейн, увы, казалась хрупкой и в любой момент грозила обернуться нервическим приступом, c увещеваниями и мольбами о прощении. – Мы беседовали о том, что каждого из нас увлекает. Я, например, рассказала о своей любви к поэзии и чтению… Мистер Аллейн согласился, что для страждущей души чтение способно и впрямь оказаться целебным бальзамом. Он также объявил о своем интересе к философии и выразил сожаление, что в последнее время не может много читать.

– Вот как? И почему?

– Это заставляет его слишком сильно напрягать зрение, отчего головные боли у него возвращаются. Он находит, что может сконцентрироваться лишь для чтения одной страницы печатного текста.

Она замолчала, вспомнив, как в доме Аллейнов во время такой же паузы в разговоре Джозефине пришла в голову неожиданная мысль, похожая на робкий лучик надежды. «А не смогли бы вы… – начала она, и Рейчел тотчас поняла, что ей сейчас предложат. – А не смогли бы вы, миссис Уикс, приходить и читать моему сыну? Время от времени? У вас приятный голос и четкая дикция…» Лицо миссис Аллейн просияло, а Джонатан выглядел обескураженным. Рейчел сглотнула, но мать с сыном смотрели на нее такими умоляющими глазами, что готовые вырваться слова отказа замерли у нее на губах. Какое-то мгновение она не могла прийти в себя от удивления, вызванного тем, что столь знатная семья так скоро приняла ее в свой ближний круг. Ее, жену виноторговца. Однако затем, моргнув, миссис Аллейн добавила: «Конечно, миссис Уикс, вы получите вознаграждение за потраченное время». Так, значит, все-таки наемная служащая – гувернантка, приставленная к взрослому человеку, компаньонка для инвалида. Рейчел увидела в этом знак неуважения, даже ощутила нечто вроде обиды. Ей словно грубо указали на ее место: она им не ровня и от нее нельзя ожидать, что она станет дарить им свое время бесплатно, из чувства дружбы.

– Короче, меня попросили приходить, чтобы читать ему вслух. Иногда… Миссис Аллейн обещала мне платить за потраченное время. Но я подумала… подумала, что, наверное, лучше от этого отказаться.

– Отказаться выполнить ее просьбу?

– Отказаться от денег, мистер Уикс. Я полагаю, никто не сможет подняться высоко по общественной лестнице, если начнет с того, что станет прислуживать тем, кто стоит на ней выше, – сказала Рейчел. – Лучше не получать платы и тем самым проявлять милосердие. Лучше быть… другом… а не находиться в услужении.

Какое-то время тишину в погребе нарушали только плеск вина и постукивание палки.

– В том, что ты говоришь, Рейчел, есть доля правды, – произнес наконец Ричард. – Но… то, что тебя приглашают одну, а не нас обоих, и не один раз, а постоянно, уже говорит о том, как в этом доме нас воспринимают. Ясное дело, все это время миссис Аллейн собиралась тебя нанять, чтобы ты помогала ее сыну. Если бы это было обычное приглашение в гости, то почему меня не позвали вместе с тобой?