Алёша Попович - Анастасия Журба

дураком. Да и лучше щеголять в странном наряде и говорить всем встречным, что они не разбираются во французских одеждах, чем ходить как пугало и чтоб все это понимали.

Сыскари вышли из лавки.

— А что ты носил с собой в путешествии? — вдруг спросила Алёнушка.

— Чайку, опирающуюся крылом на морской камень. Эта чайка из морского города и она очень тяжелая. Хотя сама небольшая.

— Красиво, наверное.

— Очень красиво, — согласился участковый, — а ещё куда заходила в детстве?

— Мастерская Гжель.

Младший лейтенант чуть не споткнулся. Здесь есть Гжель? Ничего себе!

— Она очень знаменита?

— Не, — качнула головой Алёнушка, — но мне нравится. Я даже немного училась у них.

— Ты умеешь разукрашивать?

— Совсем чуть-чуть.

Княжна исподлобья посмотрела на участкового и покраснела. Да что с ней сегодня, изумился Алексей.

— Я не такая, — прошептала девушка.

— Понимаю, — на всякий случай согласился участковый.

— Я бы не стала носить… плохую одежду, — продолжила княжна.

— Я знаю, — до Алексея сразу дошло, что она имеет в виду, — одела, глянула в зеркало и ужаснулась. И сразу сняла. Так и произошло бы. Я знаю.

— Я не развратная, — еле слышно выдала Алёнушка, её глаза заблестели.

— А кто тебе сказал…

— Никто, ты подумал.

— Я!? — Алексей остановился посередине улицы и стал прокручивать в голове события последних дней, — Да я вообще ни о ком так не думал!

— Правда?

— Правда. С чего ты вдруг так решила?

— Я поцеловала тебя во хмелю.

— И что?

Участковый растерялся. Он так с девушкой обжимался во время двух тренировок, что это как раз со стороны и выглядело не очень прилично. Тем более, что она своей попой заехала ему в причинное место. А поцелуй? И ведь вполне невинный!

— И что? — повторил он, — Что ты себе надумала? Всё нормально.

— Так ты считаешь приличным целоваться пьяным? — неожиданно разъярилась девушка и сделала два шага к Алексею.

— В каком смысле? — на всякий случай молодой человек подался назад.

— Ты развратен! — княжна набросилась на участкового с кулаками.

Не жалея сил, она принялась колотить Алексея по спине, так как он начал затейливо изворачиваться. Несколько минут они носились по улице, пока княжна не выдохлась и, тяжело дыша, остановилась.

— Не знаю, почему ты так решила, — Алексей осторожно приблизился к ней, — но вчера я впервые в жизни поцеловался.

Юноша говорил абсолютную правду.

— Честно?

— Честно.

— Ты ни с кем не целовался?

— Никогда.

— Ты же путешествовал.

— Ну и что? — пожал плечами Алексей.

— Хорошо, — настроение девушки улучшилось настолько, что она рассмеялась, — идём домой.

— Идём, — согласился участковый и посмотрел на ухмыляющегося Авося.

Они прошли улицу до конца и натолкнулись на объявление на заборе:

«Ужасные звери! Очень опасные звери! Самые ядовитые звери в мире!»

— Хочу пойти! — обрадованно вскрикнула княжна, — Давайте сходим?

— Надо зайти во двор, — предложил Авось.

Сыскари прошли калитку и попали в промежуток между домами. Сбоку виднелась дверь, и Алексей потянул её на себя.

— Проходите, проходите, — раздался голос из темноты и перед ними появился человек, — вы хотите посмотреть коллекцию диковинок?

— Да.

— С каждого пятьдесят копеек.

Алексей достал полтора рубля и отдал человеку.

— Сюда, пожалуйста, — плотные шторы отодвинулись, показывая вход в затемнённую комнату, — только не шумите, пожалуйста.

В комнате имелось множество аквариумов разных размеров, в которых квакали огромные синие жабы, дремали длиннющие змеи, сложенные в кольца, сидели большие пауки с красными пятнами на спине, скорпионы, длинные тараканы, сколопендры, перламутровые жуки и гигантские муравьи.

Повсюду виднелись надписи: Не шуметь, Не трогать, Очень ядовиты, Смертельно опасны.

Алексей уже видел подобные террариумы, Авосю и Алёнушке же это было в новинку. Они начали ахать и охать, ходить между стеклянными ящиками и подолгу разглядывать каждую диковинку. Углубленное изучение биологии продолжалось два часа.

Посетителей было немного. Некоторые долго рассматривали, другим становилось плохо и их уводили.

Наконец, сыскари удовлетворили любопытство и вышли на свежий воздух. Алёнушка и Авось начали бурно обсуждать невиданных зверушек, участковый только поддакивал.

Постепенно пришли домой.

— И где же твои новые наряды? — усмехнулся Тёмный, демонстративно оглядывая дочь с ног до головы.

— Они смешные и примитивные, папа, — княжна подняла палец вверх и важно произнесла, — никакой он не кутюрье, а проходимец.

Алёнушку тут же утащила младшая сестра, Беляна, и они принялись громко шушукаться. К ним присоединилась Алевтина. Послышалось разочарование в голосах матери и младшей княжны.

Василий повернулся к Алексею:

— Расскажи тогда ты.

Участковый описал Жоржа, рисунки и нездоровый ажиотаж. Князь смеялся и хлопал себя по коленям.

— Вот это Елизавета дала! Мода из Франции! Ну, надо же. Ну и Жорж, ну и кутюрье! Действительно, проходимец.

После ужина Алексей попросил Алёнушку показать своё умение в рисовании. Девушка отвела его в специальную комнатку, где у неё находилась маленькая мастерская.

— Ого! Да здесь можно создавать шедевры! — восхитился участковый.

— Скажешь тоже, — княжна довольно улыбнулась.

Несколько минут она готовила краски и поверхность глиняных пластин. Задумалась и заговорщицки произнесла:

— А хочешь, я покажу тебе свой сон?

— В каком смысле?

— Когда я была маленькой и стала заниматься Гжелью, мне приснился цветок. Очень яркий и чёткий сон. Когда я встала, то тут же попыталась повторить, но, конечно, у меня ничего не получилось. Я старалась весь день. Цветок меня захватил. Наваждение продолжалось пару недель. Потом быстро прошло. А спустя где-то месяц опять накатило. Я вновь начала рисовать только этот цветок и стало получаться гораздо лучше.

— То есть, ты тренировалась только с ним?

— Да, через полгода наконец-то мне понравилось то, что я создала.

— Покажи.

— Подожди. Прошло ещё пару месяцев, и я решила, что могу нарисовать лучше. И опять занялась только им. Через полгода история повторилась.

— Хочешь сказать, у тебя огромная коллекция цветка?

— Нет ни одного.

— Как?!

— Вот так. Я каждый раз уничтожала изображение.

— Зачем?

— Стремилась к совершенству.

— То есть, сам цветок менялся?

— Нет, он один и тот же, я уверена в этом. Если что-то и поменялась по сравнению со сном, то незначительно.

— А как отнеслись к твоему увлечению родные?

— Никак. Об этом никто не знает. Это моя тайна.

— Ты собралась сейчас показать мне свою тайну?

— Да.

Эти слова много значили для Алексея. Его сердце учащённо забилось. Единственное, что омрачало мысли Поповича, это было то, что находился он не у себя дома, не в своей стране. Всё-таки, жениться он предпочёл бы именно в Союзе.

Алёнушка тем временем стала макать кисточку в светло-синюю краску и осторожно наносить линии на глиняную поверхность. Быстро и точно, лёгкие штрихи чередовались с тонкими и средними мазками. В руках девушки ощущалось вдохновение, оно играло и искрилось.

Цветок был