На штурм новых рубежей! - Алексей Викторович Широков

сидеть будет, там глядишь второго настрогаете, чего нет. Места надо много. Короче не обсуждается. А у тебя если есть накопления, лучше Светке квартиру купи в кооперативном доме. Мало ли как жизнь сложится, выйдет замуж за мудак, потом разбегутся, так ей будет где жить.

— Ну так-то логично, — задумался Владислав. — Ладно, с Валей посоветуюсь, чего она скажет.

— Ты мужик, стукни кулаком по столу и всё! — не удержался я чтобы не стебануть будущего молодожёна. — Ладно всё я убежал, а то меня Лена ждёт! Если что — звоните, мы гулять будем ещё где-то час. Наверное… а вот потом лучше не звоните. Мы будем сонаты Бетховена слушать. Внимательно так, тщательно. Часа два не меньше. А что, молодые, можем себе позволить. Особенно когда дома никого нет.

Глава 14

Глава 14

— Значит у тебя с этой стервой ничего нет? — Лена требовательно заглянула мне в глаза, хоть для этого ей пришлось встать на цыпочки. — Честно, честно⁈

— Солнышко, ну за что ты так со мной? — я обнял пискнувшую подругу. — Ты же знаешь, что есть. Но! Сугубо по работе! Хоть не скрою, Диана весьма симпатичная, умная, и интересная девушка. В другой раз я бы с удовольствием с ней замутил… Ай! За что⁈

— Кобель! — припечатала меня Зосимова и развернувшись, попыталась уйти, но я с лёгкостью удержал миниатюрную девчонку. — Пусти! Пусти кому говорят!

— Не-а! — я покрепче прижал к себе злючку. — Непутю! Лен, ну ты чего? Ты же про Соню знала и ничего. Две, три, какая разница?

— Это не одно и то же! — снова повернулась ко мне девушка. — Неужели самому не ясно?!!

— Вы не понимаете, это другое, — хмыкнул я и снова удержал рванувшуюся от меня подружку. — Ну прости, прости. Я знаю, что и с Соней я не прав, не стоило сразу с вами двумя встречаться, но… так получилось. Оправдываться уже нет смысла. Но с Дианой у нас ничего нет… ну кроме секса. Но этого не избежать, уж ты-то должна понимать.

— А ты правда сделаешь меня энергетом? — как это бывает у женщин, в следующую секунду внимание Лены переключилось совсем на другое. — Просто мы с тобой уже столько времени… и ничего.

— Так, отставить писимиздеть! — я притянул к себе девчонку обняв ещё крепче. — Всё идёт по плану. Ты не заметила, что тебя последнее время прям уносит? Нет, ты и до этого была девочкой чувственной, но сейчас вопишь так, что я за соседей боюсь. А ну как у них от зависти инфаркт случится.

— Дурак! — меня стукнули по плечу и надулись. — Вот больше звука не услышишь.

— А я ведь верю, — хмыкнул я, за что тут же получил ещё. Маленькие кулачки замолотили меня по груди и пришлось просить прощения. — Всё, сдаюсь, сдаюсь! Прости, был не прав. Ну серьёзно, ещё немного и меня в реанимацию увезут с тяжкими телесными.

— Да тебя и тараном не проймёшь! — фыркнула девчонка и тут же поинтересовалась. — Правда больно?

— Конечно! — я тут же расстегнул куртку. — Хочешь синяки покажу⁈

— Да ну тебя! — Надулась Лена. — Дурак! Пойдём лучше в сторону дома, а то прохладно уже.

Вот что мне категорически не нравилось в Союзе, так это то, что молодёжи особенно до восемнадцати лет, вечером некуда было податься. Разные кафе-мороженое закрывались в восемь, а в кино на вечерние сеансы на пускали без паспорта. С ним тоже не пускали, потому что шли фильмы категории «восемнадцать плюс», и нет, это не те, где имеются обнажённые девицы, максимум что там показывали, это смутные образы женского тела, но этого хватало. Плюс драки, погони и прочие жестокости, от которых юный зритель должен быть надёжно запрещён, так что попасть на вечерний сеанс можно было не надеяться.

Справедливости ради фильмов с обнажёнкой в СССР тоже демонстрировали, но шли они под категорией «двадцать один плюс», и были в основном иностранными. Причём большинство не голливудскими, а производства Венгрии, Румынии и даже Польши, с Чехословакией и Германией. Там нравы были попроще, страны это были отдельные, хоть и входили в соцлагерь, так что им такое снимать дозволялось. Но опять же, никакой жёсткой эротики или упаси Маркс и Энгельс, порнографии. Всё максимально пристойно, на уровне американского кино двадцатых годов двадцатого века. Там тоже в одной сцене главная актриса обязательно должна была сняться обнажённой. Это потом уже приняли Кодекс Хейса и в Голливуде появилась цензура не хуже, чем на наших худсоветах.

Треш и порно конечно, снимать никто не перестал, капитализм всё-таки. И если есть спрос, всегда найдётся тот, кто его удовлетворит. Но на большой экран путь был заказан всем, кто не пройдёт цензуру, зачастую весьма строгую и придирчивую. Я общался на эту тему с самими американцами, которые приводили весьма поразительные примеры, поэтому меня всегда смешили разговоры о том, что в Союзе творцов притесняли, а на Западе была полная свобода. Ага, пусть бы попробовали выпустить на большой экран что-то в обход Католического совета нравственности.

Меня лично отсутствие эротического контента не напрягало, да и глупо переживать об его отсутствии в кинотеатрах, когда под рукой есть сеть с её залежами порно разных форм и оттенков. Я когда ещё только получил от Шилова свою персональную электронно-вычислительную машину этот вопрос проверил, всё же интернет этого мира сильно отличался от нашего. Хотя бы тем, что тон в нём задавал СССР, со всеми сосуществующими выводами. Но нет, оказалось, что в западном сегменте ничего не изменилось. Да и у наших союзников по лагерю если поискать можно было найти сайты весьма фривольного содержания.

Так что с этим вопросом был полный порядок, да мне и так в жизни секса хватало за глаза, а вот посидеть где-нибудь вечером с девочкой я бы не отказался. Но когда я пожаловался на это Лене — она меня не поняла! Ведь школьники должны не шляться ночью по улице, а сидеть дома, делать уроки. Ну или как-то ещё развиваться. Спать на худой конец, режим никто не отменял. А те, кто в это время шарахается по улицам маргиналы и хулиганы, так им и надо!

— Так мы с тобой тоже гуляем вот, мы же не маргиналы? — я