Миры Пола Андерсона. Том 17 - Пол Андерсон

Все это не имеет значения. Ох, Фрайна!

— Сэр…

Девочка, робко обратившаяся в Айвару, болезненно напомнила ему тинеранку-танцовщицу именно своей непохожестью на нее. Помимо различия в расе, она была моложе — лет восьми или девяти, и одета в такую бесформенную одежду, что трудно было судить, насколько сформировалось ее тоненькое тело (да его это и не интересовало). Ее черты были более тонкими, чем у других обитательниц корабля. Девочка низко поклонилась Айвару.

— Простите, пожалуйста, благословенный пассажир, — сказала она тонким голосом, — не желаете ли вы позавтракать?

Она принесла ему миску овсянки, зелень с кусочками мяса, чашку чая, салфетку и привычные для него ложку, вилку и нож. Айвар заметил, что команда выстроилась в очередь ко входу в камбуз. Должно быть, был сигнал на завтрак, которого он в своем беспросветном горе не заметил. Речной народ рассаживался на палубе веселыми группками и принимался за еду.

— Э-э… спасибо, — сказал он девочке. Айвар не был голоден, но решил, что поесть следует. Мясо аппетитно пахло специями.

— Столовая внизу, со столом и скамейками, если угодно, — сообщила ему девочка.

— Нет! — Сама мысль о возможности оказаться в замкнутом пространстве, после благословенной свободы пустыни и теплых летних ночей в долине, проведенных с Фрайной, вызвала у него дурноту.

— Простите, простите меня… — девочка попятилась. Айвар только теперь понял, что закричал на нее.

— Извини, — сказал он. — Я не в себе. Я не хотел тебя обидеть. Мне и здесь хорошо. — Девочка улыбнулась и опустила поднос на палубу рядом с фальшбортом, на который можно было облокотиться. — Да, меня зовут Айв… Рольф Маринер.

— Ваша покорная служанка Яо, четвертая дочь капитана Рио Меа. Она приказала мне позаботиться о вас. Могу ли я чем-нибудь помочь вам, сэр Маринер? — девочка склонила голову, сложив ладони.

— Я… не знаю. — Да и кто может мне помочь?

— Я буду поблизости. Может быть, потом вы захотите, чтобы я показала вам корабль? Или у вас появится еще какое-нибудь желание…

Девочка была такая чистенькая, что это напомнило ему о том, какой он сам грязный, пропахший потом, с всклокоченными волосами и отросшей щетиной.

— Мне… мне следовало помыться перед завтраком.

— Поешьте, а потом я отведу вас в ванную и принесу в вашу каюту все, что вам понадобится. Вы наш единственный гость в этом плавании. — Ее взгляд скользнул вверх и засветился восторгом. — Ах, как прекрасен летун со звезд! Как же я забыла? Не могли бы вы позвать его, пока я принесу ему завтрак?

— Он ест только мясо, знаешь ли. Ох, конечно… Откуда же ты можешь знать? К тому же, я думаю, он уже поохотился за какой-нибудь дичью. Он видит нас и спустится вниз, когда захочет.

— Как скажете, сэр. Можно мне принести сюда свою миску или вы желаете завтракать в одиночестве?

— Как хочешь, — проворчал Айвар. — Боюсь, что сегодня я плохой собеседник.

— Может быть, вы хотели бы еще поспать? Моя матушка капитан не велела вас беспокоить. Но она сказала, что сегодня хотела бы поговорить с вами и с вашим другом наедине.

Пассажирам предоставлялись по возможности отдельные каюты. Команда не пользовалась такой привилегией. Дети воспитывались сообща с момента рождения… Они и их родители были очень привязаны друг к другу — гораздо больше, чем это имело место среди тинеранов, — но семьей в полном смысле слова являлась вся команда корабля. Супружеским парам отводились крошечные закутки, где еле помещалась койка и немногочисленные личные вещи. Специальные звукоизолированные помещения отводились для занятий или медитации. В остальном же физическое уединение было недоступно никому, кроме капитана и священнослужителя.

Капитан имела апартаменты рядом с мостиком, состоящие из двух смежных кают. Большая из них служила гостиной и кабинетом.

Муж Рио Меа вежливо приветствовал посетителей у дверей, потом оставил их наедине. Это был третий муж капитана, как сообщила Айвару Яо. Еще совсем молодой девушкой Меа, родившаяся на «Небесном Спокойствии», была просватана по соглашению между родителями, как это принято, на «Знамя Красной Птицы». Ее муж утонул, когда перевернулась лодка: Флоун был коварной рекой. Рио Меа удачно вложила полученное от родителей наследство и благодаря торговле стала состоятельной женщиной. Встретив ее на ежегодном празднике речного народа, второй помощник капитана «Нефритовых Ворот» уговорил ее перебраться на его корабль. Он был вдовец и гораздо старше ее; в определенном смысле это был брак по расчету. Но таковы же были по большей части все браки среди Куанг Ши. Супруги были довольны жизнью, успешно дополняя друг друга и умело используя общее богатство; их последним ребенком оказалась младшая сестренка Яо. Потом мужа Рио Меа разбил паралич, и, не желая быть бесполезной обузой, он выбрал Чашу Покоя. Вскоре умер и капитан «Нефритовых Ворот», и офицеры выбрали на этот пост Рио Меа. Недавно она предложила Халеку Яну с «Желтого Дракона» жениться на ней. Он был примерно ровесником Айвара.

Яо, должно быть, прочла отвращение на лице Первенца, потому что тихо произнесла:

— Они счастливы друг с другом. Он простой плотник, и капитан не может повысить его в чине; не сможет он унаследовать от нее и богатства кроме как в форме лунг — той части, что причиталась бы их общим детям. Ее детородный возраст миновал, и он об этом знает.

Айвар подумал тогда, что Яо старается оправдать мать или даже отчима. Потом, по прошествии дней, он понял, что девочка сказала ему неприкрашенную правду — речному народу было свойственно свое собственное представление об индивидуальности.

Во-первых, что значит богатство? Те, кто не довольствовался обычной платой и заключал сделки с Ти Ши, береговым народом, мало что могли приобрести на свои доходы: на корабле просто не было места для предметов роскоши. В остальном же единственное применение денег заключалось в том, чтобы внести их в общий фонд плавучей общины. Это давало престиж. Но его можно было достигнуть и хорошей работой или, хотя и в меньшей степени, особыми талантами.

Престиж обеспечивал продвижение по службе. Однако власть, которую давала должность, не означала возможности самовозвеличения — все те же скромные привычки передавались в этом обществе из поколения в поколение.

Почему же тогда сухопутные жители считали речной народ добытчиками — честными, но изворотливыми, вежливыми, но прижимистыми? Айвар решил, что это были личные особенности тех, кто занимался торговлей с живущими по берегам Флоуна. Остальные держались обособленно. И все же это большинство находило способы выражать свои представления о жизненных ценностях.