Людоед (сборник) - Александр Варго

– Ну почему же, – Леонов взял причудливую схему в руки и внимательно рассмотрел. – Вот писюнчик, например, вышел здорово.

– По-моему, в последнее время все, что я ни делаю… Сплошь писюнчики и получаются.

– Что-то случилось?

Ильин отвернулся.

– Ничего такого, что невозможно исправить.

– Жанна?

Начальник кивнул.

– Надо пожить какое-то время отдельно. Разобраться в себе. И тэдэ, и тэпэ. Забрала Настену и укатила к маме.

Михаил присвистнул.

– Это она так сказала? «Разобраться в себе, пожить отдельно»?

– Ну а как ты думаешь? Главное дело, я действительно начал… Пытаюсь вот! Разобраться в себе. Их дома нет меньше суток, а у меня уже голова кругом. Что не так? Что со мной не так?! А ответ на самом деле элементарный. Я – мент. Понимаешь? Мент, который делает свое дело! И это, оказывается, не только преступникам не нравится.

Миша молчал. Он прекрасно понимал майора. Ненормированный рабочий день вряд ли способствует семейному счастью. А работа, связанная с угрозой для жизни, вообще всегда встречается в штыки второй половинкой. Бессонные ночи, внутреннее напряжение – все это делает из любящей женщины неуравновешенную истеричку, желающую «пожить отдельно и разобраться в себе». Да наверняка Жанна, уходя от Виктора, в прямом смысле имела в виду разбор в собственных чувствах, а то, что и Витя задумался, так это было небольшим приятным дополнением. Бонусом.

– Лады, разберемся! – снова махнул рукой Ильин и забрал схему у Михаила. – Возвращаемся к нашим писюнчикам. На месте преступления по Ферганскому проезду, дом 7, в крови был обнаружен след, который предварительно идентичен следу в доме старушки Болюты.

– Предварительно?

– Да, более точно Гринько обещал сказать к вечеру.

Звонок мобильника Миши Леонова прервал их разговор. Майор кивнул, и Миша достал телефон и нажал «принять вызов».

– Да… Хорошо… Еду!

– Аня? – спросил Виктор, когда Леонов убрал телефон.

– Да, ждет меня на Ферганке.

– Поехали! – Ильин встал и подошел к магнитной доске. Повесил свою схему, посмотрел на рисунок Леонова. – Ты как будто там был. Как это у тебя выходит?

– Зато я петь не умею, – сказал Миша и пошел к двери.

– А я – ни рисовать, ни петь…

9

Юрка Перваков жил в двух домах от того места, где нашли изувеченную девушку. Аня заглушила двигатель и достала мобильник. Леонов обещал подъехать. Но ей хотелось все сделать самой.

Хотелось, несмотря на возможную угрозу и собственный страх. Да, ей было страшно. В большей степени именно поэтому – из-за страха, гнездящегося внутри, ее так и подмывало пойти и арестовать эту мразь. Хотя бы за то, что этот отброс неделю назад избил семидесятилетнюю старуху.

Капитан Рыжова вышла из машины. Постояла какое-то время, давая шанс появиться Мише, нажала кнопку сигнализации и решительно направилась к четвертому подъезду панельной девятиэтажки.

Вначале Аня не могла поверить своему везению. Как-то слишком просто все. Случайная знакомая, которая видела подозреваемого, да еще и знала его точный адрес – могла ли она быть случайной? Но тучная тетка, задрав нарисованные брови, объяснила. С матерью Юрки она дружила. Иногда встречались. Последнее время все чаще в собесе.

Ане Рыжовой повезло. Трижды. Первый раз, когда женщина (именно эта, нужная) оказалась у подъезда. Второй раз, когда Анна, не подумав, назвала фамилию из паспорта двадцатипятилетней девушки – две смены паспорта, возможное замужество (все это могло способствовать смене фамилии). И в третий, когда именно за эту оплошность ухватилась пенсионерка и окликнула «одноклассницу».

Нужный подъезд был открыт. Аня вошла и осмотрелась. Здесь было чисто, не так, как в высотке на Самаркандском, но тоже вполне приемлемо. У деревянной двери, единственной на площадке, Аня вдруг подумала, что неплохо бы привлечь участкового, но было уже поздно – костяшки пальцев забарабанили по дереву. За дверью кто-то откашлялся, как-то надсадно, показушно, чтобы привлечь внимание. Словно стук в дверь слышал тот, кто не желал открывать дверь сам, но непременно хотел, чтобы гость вошел.

Аня постучала еще раз и снова услышала в ответ кашель. Теперь это больше походило на общение двух шифровщиков, владеющих азбукой Морзе. Капитан Рыжова вспомнила, как в школе участвовала в зарнице, где ее и обучили этим «точка-тире». Ей вдруг захотелось действительно передать какой-нибудь сигнал, раз уж начались такие игры. Но единственный сигнал, способный открыть эту обшарпанную дверь, не имел ничего общего с азбукой Морзе. Рыжова расстегнула кобуру и, держа руку на рукоятке пистолета, громко потребовала:

– Откройте, полиция!

Кажется, у какого-то детективного классика так назывался роман. И в девяти случаях из десяти после этих слов начинались стрельба и погоня. На всякий случай Аня отступила с возможной линии огня и облегченно вздохнула, когда вместо выстрелов в ответ ей прозвучал мужской голос. Неприятный голос разбуженного человека.

– Иду!

Либо после упоминания полиции, либо добившись своего, кашель стих. Замок щелкнул, Аня крепче сжала рукоятку.

– Заходи, юмористка, – произнес здоровенный мужик, даже не взглянув, кому открывает. Развернулся и пошел в глубь квартиры, оставив дверь открытой. – Я надеюсь, ты не с пустыми руками, а то тяжко после вчерашнего! – крикнул он.

«Не с пустыми, – подумала Рыжова. Убрала руку с пистолета, но кобуру пока не застегнула. – Только не думаю, что тебе полегчает».

Аня вошла в квартиру, пропахшую кошачьей мочой. Прикрыла дверь, повернулась, чтобы последовать за хозяином, и столкнулась с маленькой бабулей. Аня приветливо улыбнулась и собиралась поздороваться, но старушка ее опередила.

– И чего вам неймется? Завела бы семью, деток. Нет же, ходят, стаканы облизывают. Шалавы.

Аня хотела возразить, но старушка, произнеся пламенную речь, ретировалась к себе в комнату.

Видимо, Аню приняли либо за Тамару, либо еще за какую девицу. А ее «откройте, полиция» было не более чем название романа или невинная шутка. Рыжова пошла в комнату, где ее (а по правде – совсем не ее) ждал Юрка. Кобура так и осталась расстегнутой.

10

Когда Аня вошла в комнату, здоровяк стоял спиной к двери и копался в шкафу.

– Ну, – сказал мужик, – доставай.

Аня вынула пистолет из кобуры и шагнула вперед. И увидела, что мужчина доставал из шкафа рюмки. Аня спрятала руку с пистолетом за спину.

– Ну! – Здоровяк обернулся, в изумлении уставился на Аню и сел на стул. – Ты кто?

– А ты как думаешь?

– То есть… Это ты не шутила?

Аня помотала головой. Напряжение и страх пропали. Здоровяк выглядел растерянным, и казалось, он не сможет прийти в себя, пока не выпьет. Зря казалось.

Как только Рыжова потянула руку с пистолетом из-за спины, Юрка, опрокинув стул, вскочил с места и бросился на Аню. Он толкнул ее и метнулся к выходу. Аня ударилась о шкаф головой, но быстро поднялась и выскочила в коридор с поднятым пистолетом. Юрки в коридоре не было.

– Черт! – выругалась Аня и побежала за хозяином квартиры.

Далеко бежать не пришлось. На лестничной площадке между этажами стоял и почесывал бороду Виктор Ильин. А Миша Леонов уже сидел на беглеце, прижимая его к полу. Щелкнули наручники.

– Ты за этим бежала? – спросил майор Ильин.

– Да, – кивнула Аня и убрала пистолет в кобуру.

– Давай, бегун, подъем! – Миша слез с задержанного и потянул его за локоть обратно в квартиру.

Там Юрку усадили на стул, и Миша Леонов встал у него за спиной. Ильин сел напротив. Сложил руки перед собой на столе и, ухмыльнувшись, спросил:

– Чего побежал, убогий?

Аню даже передернуло. Начальник порой сильно напоминал ей бандита. Манерой говорить, взглядом, жестами. Сейчас он был похож на матерого уголовника, решившего наказать стукача. Юрка Перваков занервничал.

– Че молчишь?

– Это не я, – сказал Юрка и посмотрел на Рыжову, присевшую у шкафа на табурет. – Я не хотел!

– Заглохни, – сказал Ильин, не переставая улыбаться.

Юрка затих, опустив голову.

– А теперь давай по порядку.

Здоровяк поднял глаза. Посмотрел сначала на Ильина, потом на Рыжову.

– Она нас доставала, когда мы жили там.

– Вот, уже лучше, – похвалил майор Ильин. – Продолжай.

Аня ничего не поняла – как будто коллега и хозяин квартиры говорили на иностранном языке.

– Она украла у нас деньги, а потом выгнала из дома.

Аня начала догадываться, о чем говорил Юрка. Она посмотрела на Ильина. Он, прищурившись, следил за говорящим. Улыбка все еще играла у него на губах. Странно, но Аня не могла понять, что чувствует начальник. Понимает ли, о чем говорит Перваков?

– Ну а ты что? Так и ушел? Позволил бабе себя выгнать? – как-то непонятно спросил Ильин.

– А что я мог? – возмущенно воскликнул Юрка. – Это же не моя бабка. Моя вон – смирная!

Аня, слушавшая этот диалог с удивлением, окончательно утвердилась в своих догадках. Одно она не могла понять: каким образом Ильин оказался в теме?