Анонимное письмо - Джоанна Рид

— Пойми, Китти, мне это тоже не нравится. Но нам необходимо соблюсти приличия. Или ты хочешь излишней болтовни и пересудов? — И Пол провел ее в другую комнату, где под изумительную мелодию двигались в такт пары.

Она вздрогнула от его прикосновений, но, подняв глаза, с облегчением заметила, что он держится спокойно и непринужденно.

— А Элен понравился праздник? — попыталась она завязать непринужденный разговор.

— Элен любит такого рода мероприятия, — коротко ответил он.

— Ух ты! Какая молодец!

— Не задирайся. Это не идет тебе.

— Да. Я выгляжу дешево и безвкусно, — вздохнула Китти. — Не правда ли? Ну ничего, мне к этому не привыкать. Я тебе уже порядком поднадоела.

— Брось, Китти, — проскрежетал Пол, — если жизнь тебе хоть сколько-нибудь дорога.

Жестокая дуэль. Жестокая и беспощадная. Секунды растягивались в минуты, минуты — в часы, а музыка все не прекращалась, и Китти уже перестала надеяться на избавление от этой ужасной муки.

В молчании они пересекли зал и приблизились к окну, всецело поглощенные своими переживаниями. И не было ничего удивительного в том, что они столкнулись с еще одной зазевавшейся парой. Все четверо в изумлении уставились друг на друга.

— Ух, простите! — засмеялась Кристи, потом пригляделась, прищурилась и удивленно добавила: — Но, Пол, ты так никогда ни с кем не танцевал! — заявила она, заметив холодную отстраненность танцующих.

— Кристи, занимайся своими делами! — огрызнулся он.

— Держи себя в руках, — надменно парировала Кристи, — но если бы я была на твоем месте, я бы не устраивала таких спектаклей. Не у меня одной есть глаза!

— Черт ее подери, — взорвался Пол и неожиданно обнял Китти. Она даже не попыталась вырваться, подавив крик возмущения, потому что оказаться в объятиях Пола, хоть и в последний раз в жизни, было слишком хорошо.

Музыка продолжалась, и, очарованные чудесной мелодией, они расслабились и словно растворились в медленном чувственном ритме. Движения их стали плавными. Пол нежно обнимал хрупкую фигурку Китти, и она еще плотнее прижималась к нему, стараясь навсегда запечатлеть в памяти эти мгновения.

Это сумасшествие, подумала Китти. Но реальность уже ничего не значила для нее. Мир исчезал, оставались только двое, два человека, более всего на свете желающие остановить бег времени. Музыка постепенно становилась все тише и тише.

Когда Китти открыла глаза, музыка закончилась и они, обнявшись, стояли на террасе, окутанные ночной темнотой и тусклым светом луны. Шумный праздник остался позади. И тут Китти, вспомнив, как опасно обаяние Пола, и что оно вполне способно сыграть с ней злую шутку, воспротивилась:

— Пусти, Пол, — жестко приказала она.

Он покачал головой.

— Я не могу. Нет. Зачем же ты сказала это? — взмолился он.

Усталость, нервное напряжение, подступившие слезы мешали ей говорить. Каждое слово отдавалось болью в сердце.

— Что я люблю тебя? Потому что это правда.

— Но я же предупреждал. Я не могу изменить себя. Но я не хочу, чтобы ты страдала!

О, Пол, если бы ты только пожелал, мы бы могли быть так счастливы.

— Тогда мне стоит уйти. Это слишком жестоко, Пол.

Она выскользнула из его объятий и уже собиралась уйти, как он вдруг притянул ее к себе и страстно поцеловал. Потом совершенно некстати попросил прощения, снова поцеловал и затем тихо исчез с террасы.

Китти закрыла лицо дрожащими руками. Что ж, сегодня Пол сделал свой выбор. Он любит ее. Последний поцелуй окончательно убедил ее в этом. Но у него не хватило сил, чтобы изменить свое представление о семейной жизни. Счастливого конца в этой истории не будет…

10

С их последней встречи прошел почти месяц. Китти давно вернулась в Лондон, но жизнь потеряла для нее всякий смысл и приносила только огорчения и смертельную усталость. Она тщетно пыталась не вспоминать о Поле Рэнделле, но его образ преследовал ее в снах, и даже наяву. Стоило только немного замечтаться, забыться, и он уже был тут как тут: красивый, обольстительный, добрый, заботливый и… чужой.

Довольно часто она получала письма от Луизы, полные скрытого сочувствия и сопереживания. За то короткое время, которое она провела в усадьбе Гудманов, мать и дочь очень сблизились, и Китти снова почувствовала себя любимой. Именно благодаря теплым маминым посланиям Китти все еще находила в себе силы если не жить, то хотя бы существовать.

Редко, очень редко, не чаще одного раза в неделю Китти удавалось повидать дедушку Роберта и веселую и никогда не унывающую сестру Кристи.

Как-то Луиза как бы между делом поинтересовалась в письме, как поживает Пол. Это очень встревожило Китти. Дело в том, что мама, щадя ее чувства, ранее никогда не упоминала его имени. Значит, решила Китти, случилось что-то из ряда вон выходящее.

Вот почему она решилась осторожно выспросить о Поле сэра Роберта. Они вместе обедали в ресторане, и Китти, потупившись и неловко кашлянув, задала давно вертевшийся на языке вопрос:

— А как поживает Пол?

Сэр Роберт некоторое время молчал, а потом тихо поинтересовался:

— Деточка, я надеюсь, это не только вежливая формальность?

— Дедушка! — воскликнула она укоризненно.

— Конечно, Китти, я знаю, тебя это действительно беспокоит. — Роберт горестно вздохнул. — Просто мне очень тяжело наблюдать, в какое положение он сам себя поставил.

— И вы не можете остановить его? — Китти еще не знала, в чем дело, но уже готовилась услышать самое худшее.

— Ты пыталась когда-нибудь остановить разъяренного быка? — горько рассмеялся он. — Пол не будет слушать моих советов. К тому же, я вижу его теперь очень редко, да и то исключительно по делу.

Китти вспомнила свою соперницу и закусила губу. Так Пол, оказывается, совсем увлекся ею!

— А Элен? Как она?

— Вздор! — Старик покачал головой. — Вряд ли ему удалось хоть раз повидаться с нею за последний месяц. У него просто не было времени на это. Ведь он работает, работает и только работает. Если так пойдет дальше, он сорвется или умрет от переутомления! — гневно и выразительно проговорил сэр Роберт.

Китти потом долго думала об этом разговоре.

Что случилось с Полом? Что стряслось? Он чем-то расстроен? Или, наоборот, чувствует необыкновенный прилив сил? И как она может помочь ему? Но почему же он вычеркнул ее из своей жизни? Ведь она наверняка бы сделала для него все, что только от нее зависело. А впрочем, кто знает? Господи! Как долго эта рана в ее сердце будет доставлять ей такие невыразимые мучения? Неужели — всю жизнь?

Вернувшись вечером домой, Китти, как всегда, почувствовала себя усталой и разбитой. Она нехотя приготовила себе легкий ужин, хотя есть совершенно не хотелось. Сев за стол и лениво поводив вилкой по тарелке с салатом, Китти так и не сумела заставить себя перекусить и отложила приборы в сторону. Делать было нечего, впереди ее ждал длинный скучный вечер, который предстояло как-то пережить, чтобы с утра снова без охоты идти на работу.