Пятьдесят слов дождя - Аша Лемми

ей бабушка: проклятый ублюдок, рожденный под ненавистной звездой.

Глава одиннадцатая

Да не убоюсь я зла

Токио, Япония

Ноябрь 1953 года

Невероятно, но дни, предшествовавшие запланированной встрече Акиры с их бабушкой и дедушкой, умело организованной в письме и назначенной в большой столовой, были совершенно спокойными.

Часы не останавливались. Солнце не отказывалось вставать. Все медленно тащилось дальше.

Акира то приходил, то уходил, курсируя между этим поместьем и домом своего детства в нескольких кварталах отсюда. Он всегда брал с собой двух слуг и перемещался средь бела дня, однако Нори тошнило от страха каждый раз, когда он проходил через электронные ворота.

Самой Нори пока было строго запрещено покидать территорию, что вызывало у нее улыбку. Это, по крайней мере, было привычно.

Бо́льшую часть времени она бродила по дому, стараясь держаться подальше от слуг. Они называли ее Норико-сама или «госпожа», но рядом с ней им явно становилось неловко. По словам Акиры, их бывший хозяин, его дядя, перевернулся бы в гробу, узнав, что она была в его доме и ела за его столом.

Нори как всегда удалилась в заброшенный сад. Деревья нуждались в обрезке, клумбы – в прополке, вода в фонтане зацвела, а кусты были изломаны животными и загажены пометом. Туда явно никто больше не ходил.

Тем не менее нашлось несколько старых деревьев, под которыми Нори нравилось сидеть. Иногда она брала с собой книгу стихов или древних мифов, иногда – учебник английского языка, на котором так хорошо общался ее брат.

Нори старалась ему соответствовать и так сильно хотела приносить пользу, что чувствовала это желание на вкус. Порой она упражнялась в игре на скрипке. Скрипка стала даваться ей легче; даже Акира неохотно признал, что сестра разделяет некоторые – некоторые – его природные наклонности. Теперь она могла сыграть какие-то из его любимых пьес, и когда Акира был дома, он прислонялся к другой стороне широкого дуба и слушал. Он никогда не хвалил ее – это было слишком, – но то, как нежно он гладил ее по волосам, заставляло сердце трепетать.

Сегодня Акира не пришел – занимался обеспечением поддельных документов для Нори; самый простой способ, так как у нее не было свидетельства о рождении. С документами она могла притвориться человеком. На тот случай, если переговоры провалятся и им все-таки придется бежать.

Он сфотографировал сестру для документов, и она впервые в жизни застенчиво улыбнулась в объектив черной металлической коробки.

Нори обихаживала цветы в саду, когда из дома вышла женщина в голубом, которая приветствовала ее, когда она только приехала. Эта женщина всегда носила кимоно одного и того же цвета, и Нори предполагала, что она отвечает за персонал.

– Госпожа, пришло время принимать таблетки.

Нори нахмурилась. С тех пор как с ней произошел «несчастный случай» – так они теперь это называли, – она была вынуждена принимать таблетки, чтобы предотвратить инфекцию. На вкус они напоминали мел.

– Не надо, спасибо.

Женщина склонила голову. Она была хорошенькой и выглядела не старше двадцати.

– Боюсь, хозяин настаивал. Пожалуйста, вернитесь в дом и примите их.

– О, аники дома?

– Нет, его нет. Но он поручил мне проследить.

Нори упрямо выпятила нижнюю губу.

– Он сказал что-нибудь еще?

– Что спать надо лечь в десять. И съесть весь ужин, а не только рис.

Нори подавила раздражение.

– Когда он вернется?

– Полагаю, утром. Господин в нашем старом поместье.

– Нашем?

Женщина промолчала. Нори уставилась на нее так, будто увидела впервые.

– Кто вы?

Она в третий раз склонила голову.

– Меня зовут Аямэ. Я служила в вашем… в доме отца господина. С самого детства. Когда он решил восстановить хозяйство здесь, то попросил меня вести его…

Нори едва удержалась, чтобы не задать сотню вопросов, готовых сорваться с губ.

– И как давно вы знаете моего брата?

Аямэ замерла.

– Со дня его рождения.

Нори поднялась, стряхнула траву с платья.

– Я приму таблетки. Но мне бы хотелось поговорить с вами еще, Аямэ-сан.

Женщина, поклонившись, ушла. Прямо сейчас она сумела избежать вопросов, но они обе знали, что разговор еще не окончен.

* * *

Следующим утром Акира вернулся рано. Нори поспешила приветствовать его в ночной рубашке. Нога все еще подводила, но ходить уже получалось хорошо. Никаких признаков хромоты.

Брат наклонился и нежно похлопал Норико по макушке.

– Тебе нужно подстричься, – заметил он.

Нори улыбнулась.

– Что ты мне принес?

Акира протянул сверток ярко-желтой бумаги.

– Нормальную одежду. Несколько свитеров и юбок. Нельзя же разгуливать по Токио, одетая как женщина из прошлого столетия.

Она ахнула.

– Ты купил модные вещи из витрин магазинов?

Акира закатил глаза.

– Что принес, то принес. Если хочешь, можешь открыть.

Нори уже начала разворачивать сверток. Сверху лежало платье с коротким рукавом и воротником цвета ириски. Щеки Акиры порозовели.

– Нравится?

Нори взглянула на него снизу вверх.

– Очень, аники. Спасибо тебе.

Акира выглядел довольным.

– Хорошо. Тогда ступай переоденься. Мы идем гулять.

Нори замерла, уверенная, что ослышалась. По телу, от макушки до кончиков пальцев, пробежала дрожь.

– Гулять?.. Куда?

Акира скрестил руки на груди. Он даже не снял кожаную куртку.

– В город.

– А как же правило? – разинула рот Нори.

Взгляд Акиры смягчился.

– Разве я не твой опекун?

– О, да.

– Это не мое правило. И я думал, что ты туда хотела.

– Так и есть! – выдохнула Нори, и ее глаза загорелись. – Но ты говорил, что там небезопасно.

– Бабушка ничего не сделает до назначенной встречи. Это вопрос чести.

– Но…

Акира как всегда сразу понял суть дела.

– Боишься?

Нори не стала отрицать.

– Я думала, ты не захочешь, чтобы тебя со мной видели.

Акира прищелкнул языком.

– Не оскорбляй меня.

Нори пришлось признать, что он никогда не относился к ней как к посторонней. Конечно, брат находил в ней много недостатков, но только в ее поступках. А не в том, кто она такая. Тем не менее он предлагал серьезный шаг – никто вне семьи или ханамати о ней не знал.

Предложение Акиры открыто бросало вызов тысячелетней традиции.

– Будет ужасный скандал, – прошептала Нори. – Бабушка сильно рассердится.

– Отлично. Если повезет, у нее случится инсульт, и мы сможем уехать в Париж.

– Почему ты уверен, что все будет хорошо?

Акира одарил ее тем самым взглядом, каким всегда смотрел, ожидая, что она сама все поймет.

– Ты не можешь хоть раз просто объяснить? – раздраженно спросила Нори. – Ты для меня слишком умен.

– Знаешь, почему она делала с тобой все, что хотела? – спросил Акира, явно надеясь, что так выведет ее к