Выявление паразмата - Геннадий Карпов

И ещё, если поразмыслить, нужно ли Грару, чтобы его спасала полисия или горбезопасность? Импортные игольники, запасы фильтриков. Грар или торгаш, или сильно запасливый паразматик-натурал. Он жертва нимф и, как ни смотри, хочешь-не-хочешь, союзник нервных. Унесли же они его вместе со своими ранеными и убитыми…

Правда или нет, но ходят слухи, что у Сообщества нервных появился саркофаг-мегаукольник с миллиардом микродул, способный чуть ли не мёртвых воскрешать. Вдруг, правда! Может быть, тут бедняге повезло – со мной ему не везло катастрофически. Я бы на его месте теперь сам себя обходил за сектор.

Да-а-а… А сообщать-таки придётся… Но при таком подарке (Негон подумал о пяти трупах в квартире), полисменты не отцепятся, и будут мучить его до утра, раз сто пропустят через вэпээл. Паразитром в голове! Ужас как не хочется начинать всю эту мутотень. Надо бы отдохнуть, отлежаться… Ладно, решать и думать, что делать и как, буду позже. А пока стоит подкрепиться и привести себя в божеский вид.

Негон поел то, что смог насобирать и найти в этом бардаке – кухня тоже была раздолбана, и комбайн не работал. Сытость расслабила его, и если бы он был у себя, то лёг и проспал бы до утра. Но не здесь!

Сейчас, в командирское время, когда все виды транспорта отключены, было одинаково долго добираться как до себя, так и до Института Фэнсзинства. Плутать в темноте, как недавно, не хотелось, но и оставаться тоже. Вряд ли паразматики нагрянут сюда ещё раз, но чем чёрт не шутит… И мало ли что ещё может случиться в этой злополучной квартире! Лучше убраться – бережёного бог бережёт. После душа надо будет сообразить, кто из приятелей или подруг живёт тут рядом, и рвануть к ним.

Негон всё ещё был гол: он предпологал смыть с себя всю гадость, пот, грязь и лишь затем одеться. В ванной, казалось, прошёл пир вурдалаков: стены, раковины, ванна, пол были запачканы кровью. Наверное, здесь промывали раны и обмывали убитых. И всё же помыться было можно и было чем – на полках громоздились батареи различных мыл, шампуней, дезодорантов и освежителей. Мылся Негон долго и упорно, смывая с себя не только грязь и пот, но и усталость.

Обтираясь полотенцем, Негон выходил из ванной довольный и посвежевший. Что-то заставило его обернуться, и он обалдел. В прихожей стояла прекрасная незнакомка и строго глядела на него. Он неловко попытался прикрыться полотенцем…

Девица была высокая, статная и красивая. Чересчур красивая: громадные невероятные глаза на чуть скуластом, сияющем яркой свежестью лице, обрамлённом короткой причёской рыже-русых волос.

Растерявшись, Негон не знал, что ему делать, что говорить: то ли «Добро пожаловать», то ли «Чего заявилась? Проваливай!» и чувствовал себя дурак дураком. Незнакомка же, казалось, не тяготилась ситуацией и не собиралась ему помочь выйти из неё. Она просто-напросто смотрела на него, спокойно и серьёзно, как бы изучая, но чем дальше, тем больше насмешки лучилось в её глазах. А это вводило Негона в ещё большую растерянность.

– Э… э-ээ, – попытался он что-то сказать и беспомощно замолк.

– Вы Негон, – без интонаций, то ли вопрошающе, то ли утверждающе сказала девица.

– А-а?.. Я-а?.. Не-ет… то есть… Да! – окончательно смутился Негон и замолк.

Молчала и девица. У Негона появилось острое желание провалиться сквозь землю и исчезнуть. Но подымалась и волна раздражения на виновницу его растерянности, а вместе с ней и вторая волна – подозрительности: откуда она знает меня, и как нашла здесь. И он рявкнул:

– Кто ты?!

– Я – Ириния, – улыбнулась незнакомка. Ярко, добро – солнышко, казалось, заиграло на щеках с ямочками. – Можно просто – Ири. Мне звонил Грар…

Отпустило. Негон почувствовал облегчение, прощаясь с подозрением и, вызванным им, напряжением.

– …надо помочь. Необходимо ехать в Палаццо Паразитац…

– Грар просит помощи? – недослушав, перебил Негон.

Девица улыбнулась (Ох, уж эта её солнечная улыбка!):

– Возможно, я не очень хорошо поняла Грара, но из его слов следовало, что в помощи нуждаетесь вы и… квартира. – Она рассмеялась колокольчиком. – Знаете, я ужасно перепугалась, зайдя сюда и увидев какой разгро… как вы тут повеселились. У меня руки и ноги отнялись… – Ириния широко раскрыла глаза – Негон завибрировал. – Я хотела сбежать и не смогла! И тут вы… появляетесь из ванной совсем не страшный, трезвый и спокойный…

Негон с трудом оторвался от прекрасных завораживающих глаз, встряхнул головой, освобождаясь от наваждения и, вероятно поэтому, резче, чем следовало, брякнул:

– А я и не был пьян! И ничего здесь не громил – вы ничего не поняли!

Ириния не ответила, глядя на него, как в начале – молча, с искрой насмешки в изумительных глазах.

Взгляды чува и девицы встретились… Негон стал тонуть в ярко синих прекрасных озёрах её глаз – блаженное оцепенение захватывало его…

…Он встрепенулся, подхватывая падавшее полотенце, засуетился, стараясь больше не смотреть ей в глаза. И невпопад вслух вопросил: «Что же делать?»

– Наверное, для начала, одеться, – смеясь, подсказала Ириния.

«Имп!» – Негону опять нестерпимо захотелось провалиться сквозь землю. Что-то подобное ему удалось свершить, в мгновение ока переместившись в гостиную. Он стал торопливо одеваться, суетясь и злясь на свою внезапно появившуюся неловкость.

– Я сейчас! – крикнул в прихожую Негон.

– Не торопитесь, я пойду подготовлю мото.

«Опять! Что за наваждение – всё мне кажется знакомым. Где я мог слышать её? Голос, смех… или показалось?»

Одеваясь, Негон столкнулся с некоторыми специфическими на данный момент трудностями: сперва ему пришлось отказаться от намерения надеть плавки, затем он понял, что если даже сумеет натянуть на себя свои брюки, то ходить в них, точно, не сможет. Одев рубашку и куртку, он выглянул из комнаты. Ири уже ушла. Негон выскочил и стал в спешке рыскать по квартире. Неловко и громко. Вся попадавшаяся одежда была или очень мала (Грара) или женская (нимф). Отчаявшись, он стал зло швырять все попадающие под руки тряпки. Одна, оказавшаяся очень тяжёлой, привлекла его внимание. Это были громадные брюки-галифе из плотной шерстянной материи со множеством стальных заклёпок, колец, кнопок, застёжек, эмблем. Лебины галифе, больше некого. Негону показалось, что он узнал и запах Лебы, идущий от них. Очень не хотелось влезать в эти брюки, но что поделать – не обматываться же простынёй.

Негон залез в брюки и почувствовал себя маленьким и мелким, что бывало с ним крайне редко. В талии Леба была раз в пять обширнее его. При желании он мог натянуть эти брюки до шеи и носить как комбинезон. Пришлось, кое-как подпоясавшись, урезать брюки. Теперь расширяющееся галифе брюк начиналось не с колен, а прямо с лодыжек Негона. Он осмотрел и обнюхал себя. Вид был импозантный, запах специфический – кошки должны были дохнуть, собаки выть. Запах удалось забить, опустошив пару флаконов духов на брюки и два баллона дезодоранта внутрь их.

Полностью одевшись и собравшись, Негон расположился в гостиной, переживая как отнесётся к его наряду ироничная Ириния.

– Ау-у! Где вы? – и вновь мелодия приятного голоса показалась ему знакомой. – Не бойтесь, я не кусаюсь.

Негон вышел в прихожую томимый противоречивым желанием: он боялся и желал шокировать своим видом Иринию. Напрасно. Она совершенно спокойно осмотрела его и заметила:

– На вашем месте я бы постриглась и побрилась. Палаццо Паразитац не только лечебница, но и штаб-квартира движений паразматиков всех мастей.

Негон вызывающе встряхнул своей гривой:

– С какой стати ?! Нравиться я им не собираюсь.

– Вы глупый или не хотите помочь себе и своему приятелю. Разве непонятно, что своей нарочитой волосатостью вы привлечёте к себе ненужное внимание. Если не хотите ненароком наткнуться на выстрелы паразматра вам необходимо сбрить бороду и усы, укоротить причёску. А ещё лучше, – Ириния насмешливо улыбнулась, – наголо обрить голову и грудь – шерсть прямо прёт у вас из под воротника.

Негон гордо застегнул рубашку на последнюю кнопку.

– Хорошо, я побреюсь. Действительно, осторожность не помешает. Но только лицо!

– Я вас постригу, согласны?

– Ладно, – смягчился чув. – Стриги.

Душа запела: «Уже! Начала! Скоро, как все, полезет с нежностями. Вот тогда я ей покажу иронию! Покуражу-у-усь, поиронизиру-ую-ю! До-о-олго буду иронизировать – дня три, а может пять…»

Рисуя картины будущих отношений с Иринией, Негон, не желая того, остро вспомнил свои нынешние печальные проблемы со здоровьем. Мимолетная радость прошла, стало грустно. Да, не до жиру – быть бы живу!

Ириния быстро, умело и сноровисто постригла покорного Негона, который с болью в сердце провожал каждый срезанный локон.

Брился он сам. Смыв с лица последние остатки волос, Негон с жалостью оглядел себя в зеркале. На него смотрело значительно помолодевшее, казавшееся теперь, беззащитным, ставшее незнакомым лицо.