Холера. Дилогия (СИ) - Радик Соколов

— Боря, глянь сюда! — прерывает стремительный поток моих мыслей Солоха и протягивает мне подобранный с земли шлем.

Вот это ни фига себе! Чтобы оставить подобную отметину на четвертом «Кивере»[68], когти нужны не меньше тигриных или медвежьих. И силушка соответствующая. Под разорванным синтетическим чехлом, на гладкой поверхности шлема явственно видны четыре глубокие рваные борозды. Твою ж маман, интересно, кто подобную отметину мог оставить, а главное — насколько далеко эта тварь сейчас находится отсюда? Что-то после увиденного я не очень-то высоко оцениваю наши с Андреями шансы, в случае чего, от подобного монстра отбиться. Вон, парни уже пытались, и теперь поломанными манекенами вокруг лежат.

Солохе, судя по выражению лица, в голову пришли если не точно такие же, то, по меньшей мере, похожие мысли.

— Слушай, Боря, давай-ка заберем этого чудика, лучше вместе с бронеходом, и валим отселя к едрене маме!

— Легко сказать, — скептически хмыкнул прислушивающийся к нам Буров. — А вскрывать ты эту «жестянку» чем собираешься? Открывалкой? Он ведь, гад, изнутри закрылся…

— Зачем открывалкой? — хитро щурится эта хохлятская наглая морда. — Есть и проще варианты.

С этими словами Андрей вытягивает из своей «мародерки» стандартный «лючник»[69].

— Вот ты ж проныра, — удивленно развожу руками я. — Ты где ж его достал и на кой с собой таскал?

— Да какая разница? — пожимает плечами уже подступившийся к боковой дверце БРДМ Солоха. — Взял и взял… Своя ноша не тянет. Пригодился опять же…

Тут спорить сложно. Если б не ключ, мы, абсолютно точно, так посреди этого блок-поста навсегда и остались. Потому что едва люк «бардака» распахнулся, как откуда-то сверху, скорее всего, с крыши стоящего в десятке метров от затянутого «колючкой» периметра ресторана «Пикадилли», на асфальтовый пятачок мягко, по звериному, спрыгнул… спрыгнула… спрыгнуло… Млядь, да я фиг его знает, какого рода была эта погань! Я и внешний-то облик твари более менее вспомнил только после того, как, впихнув в люк еще ничего не успевших понять Андреев и запрыгнув в него сам, захлопнул за нами показавшуюся такой родной бронедверцу.

— Млядь, Грошик, ты совсем стебанулся? — зло зашипел явно рассадивший локоть Буров.

— Ты лучше в триплекс выглянь, — срывающимся голосом огрызнулся я. — Вы мне, мля, оба теперь по гроб жизни должны, как земля колхозу.

— Вы кто? — раздается какой-то придавленный писк с командирского сидения.

А, ну, почему придавленный, понятно становится сразу. Попавший в бронированное нутро первым, Солоха в слабом свете лампочки внутреннего освещения успел разглядеть на коленях сидящего в «бардаке» солдатика-«срочника» старенькое «весло» АК-74. И, во избежание «неизбежных на море случайностей» решил нас всех от возможной необоснованной агрессии обезопасить. Проще говоря, скорчил зверскую рожу и ткнул стволом пистолета точно в зареванную, с красными опухшими глазами, физиономию. Думаю, не самый глупый вариант. Объяснят сейчас что-то этому «воину» и втолковывать — дело долгое и муторное. Опять же, не факт, что он сходу гласу разума внемлет, в таком-то состоянии. А тут все коротко и ясно: хочешь жить — нишкни!

— Етит твою в душу бога, в душу мать! — выдыхает последовавший моей рекомендации Буров, так и не отлипший от бокового триплекса.

Ага, как я тебя, Андрюша, сейчас понимаю. Сам когда эту образину несколько секунд назад увидел, в штаны не наложил только потому, что некогда было: тебя, да тезку твоего, хохла хитромудрого, в этот бронированный ящик трамбовал, да сам за вами следом втискивался. Так вот и вышло, что штаны остались сухими и чистыми, зато сердце сейчас колотит, будто копр, сваю в землю вбивающий. И вспотел я разом, как в парной. Еще бы, такую-то образину увидать!

Больше всего так ловко скаканувшая на нас с крыши тварь была похожа на какую-то обезьяну, вроде бабуина, или еще какого гамадрила, только лысую. И крупную, не с гориллу, конечно, но повыше меня, пожалуй, будет, если разогнется. А во мне все таки без трех сантиметров два метра будет. Мускулистая, зараза, аж круглая от перевивавших тело, словно жгуты, мышц. А главное — башка. Вернее, даже не сама башка, а вытянутые вперед челюсти и пасть. Блин, да там зубищи, как у аллигатора какого-нибудь. Такой «чавкой» человека пополам перекусить за пару приемов можно. А пальцы рук (или все-таки лап?) заканчиваются здоровенными, явно неубирающимися когтями. Бррр, твою мать, меня аж передернуло, стоило подумать, что эта вот «зверушка» могла с нами сделать, если б я ее вовремя не заметил.

— Внимание всем! На связи Алтай-11. Из машин и нос не высовывать, двери в бронекапсулы изнутри задраить и ждать дальнейших указаний.

— Борис, что там у вас? — откликнулся оставшийся за старшего Мельников.

— Полная задница, — коротко, но емко ответил я. — Но мы в безопасности. Теперь нужно, чтобы и вы тоже были… Все ясно?!

— Понял тебя, Алтай-11.

— Ну, вот и отлично. Конец связи.

Так теперь займемся нашим найденышем.

— Ты кто, боец? — смотрю я в перепуганные глаза солдатика. — Андрюх, да убери ты свой пистолет! Автомат его пока забери и хватит. А то он от полноты чувствей сейчас обхезается. А нам потом это сидеть и нюхать. Повторяю вопрос. Ты кто?

— Се-сережа, — лепечет он в ответ.

Твою ж душу, зашибись он ответил… Мне все сразу стало понятно. Кстати, зато выяснилось, почему мы до него докричаться так и не смогли. Солдат этот, похоже, из экипажа «бардака». И шлем танковый у него имеется. Только сам шлем он с головы давно стянул, и тот, словно капюшон, у него за спиной висит. А вот ларингофоны на шее затянуты, и сам шлем к ТПУ подключен. Так что, бойчишка просто с перепугу бормотал что-то, а радиостанция исполнительно его мольбы в эфир гнала.

— Рядовой Еремин, механик-водитель второго взвода первой мотострелковой роты, войсковая часть 3792, Внутренние войска.

Ну, слава богу, кажется начал в себя приходить наш Сережа.

— Что тут произошло, рядовой?

Тьфу, блин, опять поплыл! Видимо, мой вопрос его вспомнить заставил. Губы солдатика затряслись, лицо скривилось, сразу видно — вот-вот заплачет.

— А ну отставить! Ты мужик, или баба сопливая?! Отвечать по Уставу!!!

— Есть, по Уставу, — всхлипывает тот, но собраться уже не может и начинает бессвязно бормотать. — Мы с Витькой на «броне» сидели, дежурили, а остальные… А тут оно сверху как скакнет… Витьку свалило и с ним на землю… А ведь могло и меня… Я — внутрь и закрылся… А они стреляли… И так кричали… Мне даже тут слышно было…

Под конец своего бессвязного монолога рядовой совсем скис и закрыл лицо руками и уткнулся им в колени. Плечи его затряслись. Все. От него мы прямо сейчас, похоже, уже ничего не добьемся. Хотя, лично мне уже и так все понятно, кроме того, что это за погань такая и что нам теперь делать.

— Так, тезка, а ну-ка подвинься, — пропыхтел вдруг Солоха, передавший мне «весло» рядового Еремина и начавший протискиваться мимо Бурова к креслицу наводчика.

— Ты куда? — поинтересовался я.

— Да, пойду, тоже гляну, чего вы там такого увидели. Борь, я по «срочке» наводчиком был. Правда, на БТР-80, но сильно сомневаюсь, что тут серьезная разница…

Примерно через минуту Андрей, обустроившийся в тесноватом для него креслице, начал вертеть маховичек горизонтальной наводки.

— Ох, ни ху… чего себе!

— Увидал?

— А то, — процедил он сквозь зубы. — Больше скажу, мужики — их двое. Оба красавцы — хоть на стенку плакат вешай. Питаются, суки. Ну, сейчас я вас угощу. Ухи зажмите!

В замкнутом пространстве БРДМ короткая, на три патрона очередь грохнула серьезно, кисло завоняло сгоревшим порохом. Поплыли сизые, завивающиеся клубы дыма.

— Ага! — радостно и хищно ощерился Андрюха, получил, сучара!!! А ты куда собрался? Команды бежать не было!!!

Блин, а ловко у него все же получается эти ручки крутить. Вот уж правда, если чему в армии научили — до конца жизни не забудешь. Следующие тридцать секунд Солоха с невероятной скоростью крутил маховики наводки и посылал куда-то, отчаянно при этом матерясь, короткие очереди. Салон «бардака» окончательно затянула кисея дыма. И кто название-то это придумал — «бездымный порох»? Брехня!!! Одно радует, что стрелянные гильзы КПВТ наружу «выплевывает», а то нам тут совсем весело стало бы!

— Есть! — удовлетворенно выдохнул Солоха. — А нефиг по стенам лазить. Мы тебя, сволочь, и на стене достанем.

— Точно попал? — на всякий случай переспрашиваю я.

— Точнее некуда, как там в песне: «Куда руки, куда ноги»… «Владимиров» — это вам не шутки.

Охотно верю, но вот вылезать из столь безопасного и потому до невозможности уютного нутра бронемашины почему-то совершенно не хочется. Но — нужно. Собираю в кулак всю свою решимость и, мысленно перекрестившись, а вслух выматерившись, рву вверх ручку дверного запора.