Светлейшество для его наглейшества или ведьма покоряет мир! (СИ) - "Marquise"

— Можно я останусь здесь? — Я наконец оглянулась. Приятное тепло от своего уютного, маленького домика, разнеслось по всему телу.

— Нельзя пока. У тебя долг вообще-то и все дела.

— Какой ещё долг?

— Да чего нельзя ей? — В наш разговор вмешался ещё один, не известный мне голос. Если бы я не оставалась ещё полу парализованной, я бы закричала. А вот моя крестная мать явно не сдержалась..

— Чертова темная! Разве можно так пугать?

Голос с хрипотцой сзади меня засмеялся. Чего же они все смеются? Что смешного?

Женщина прошла вперёд. Я наконец увидела ее — полную противоположность светлоокой: чёрные, прямые волосы, брючный костюм, но такая же светлая кожа и женщина была на каблуках. В отличие от моей(до сих пор не могу принять) крестной матери, которая была босиком. Вот женщина обернулась ко мне лицом: нос с горбинкой, узкие, тёмные глаза, холодный румянец, но такие же пухлые губы. Женщина протянула мне руку. Я аккуратно пожала ее.

— Я — ее величество темноликая. А зовут меня НиколИна.

— Изабелла, — В свою очередь представилась я.

— Знаю, — Улыбнулась женщина. Я попыталась улыбнуться в ответ, но вышло лишь так, будто я съела что-то кислое. — Слушай, — Обернулась она к Изабелле, — а реально какой у неё долг? Пусть живет в этой халупке с моим мальчиком.

— Ага, это на твоей земле порядок. А на моей кто его наводить будет?

— Так выпусти ее тетку.

— Ещё чего, чтобы она от эмоций всю землю спалила? Это я с Беллой контролировать себя могу. Хотя и эта бы, — Светлоокая махнула на меня рукой, — Не могла, если б не камушек, который Аврора догадалась сделать.

— А я могу повидаться с тетушкой? — Неловко втерлась в их разговор. — Ну раз уж вы меня на светлые земли запихнёте, так могу или нет?

— А вот сейчас и проверим: сможешь ты ее найти или нет.

Резко пол под моими ногами начал пропадать. А в глазах начало тускнеть.

— Мы с тобой, — Единственное, что услышала я перед тем, как упасть в какую-то колющуюся траву.

Быстро встала. Чувствовала я себя, как ни странно, прекрасно. Вот только трава от этого меньше колоться не стала. А я между прочим в одной больничной сорочке! Сейчас столько гадов наползет.

Я встала и стряхнула сорочку. Взялась за бок, на который видимо упала, иначе чего же он так болит, ну.

И где я вообще? Что это за шутка? Ну точнее я то понимаю, что на светлых землях, но почему в лесу? Нельзя было сразу в город запихнуть? Хотя… (я оглядела свои оголенные ноги) меня бы сразу на костёр.

— Аууу, — Крикнула я. Страшно не было. Но и приятного тут мало. А если сейчас какой-нибудь зверь выскочит? И съест меня! Хотя я же вроде как сдружиться с любой зверюшкой могу. В таком случае, я больше людей боюсь, чем зверей.

Посмотрела под ноги — кругом грибы. Отлично, с голода не умру. Если только от отравления.

Разведу костёр(ещё бы я знала, как его разводить)

— Ля, ля, ля, — Пела я себе под нос, чтобы хоть как-нибудь себя развлечь, — Ля, ля, ля, тополя, тополя, тополя, — Выдумывала я, глядя на летающий повсюду тополь. Успела посмеяться от своих же рифм, но вот мой смех прервало что-то невообразимое: я вышла на огромное поле. А что самое интересно — то, что я вышла на протоптанную дорожку, которая вела непонятно куда. Кругом цветы, солнце печёт. Иду, иду, любуюсь цветочками. Кажется мой инстинкт самосохранения совсем покинул меня, так как страха до сих пор нет. А я ведь уже как час точно иду непонятно куда.

Пить хочется, есть хочется, спать хочется, все мне хочется. Бриллиантов только ещё пока не хочется.

— Белла, Николина, Вы куда меня завели? — В злости крикнула я. Мой голос эхом раздался по полю. Я надеялась, что и сейчас что-нибудь произойдёт, как тогда, когда Бусик сказал что-то про темноликую, а она грозой дерево подпалила. Я ждала хоть какого-нибудь знака, чтобы понять, что я не одна. Но все тщетно. Силы покидали меня. Пить хотелось невыносимо. Вот почему мне тогда Роберт воды не дал? Ох, мой милый Роберт! Как мне Вас всех не хватает! Бусика, Роберта, Анжелики. За этот короткий срок они мне стали, как родные.

Я села на горячую траву и прислонила на удивление холодные руки к моему лбу. Говорят, раз руки холодные, значит сердце горячее. Ухмыльнулась. Раньше я думала, что темпераментная, но сейчас, судя по тому, как быстро я сдуваюсь и как действую явно без особой искры — нет, сердце у меня не горячее. Сейчас бы мне спокойствия и немного любви.

— Эй.

Я вздрогнула и тут же подняла взгляд. Надо мной стояла взрослая женщина. Ее загар и светлые, выгоревшие волосы тут же выдавали ее расу.

— Ты что здесь делаешь?

— Я… — В горле запершило, — Дайте мне водички, пожалуйста.

Женщина залезла рукой в свою корзинку. Достала небольшую стеклянную банку и с явным напряжением подала ее мне.

Трясущимися руками я постаралась как можно аккуратней, не расплескав ничего, открыть бутылку. Сделала аккуратный глоток. Желание выпить всю банку было вампирическим, но очень некрасивым с моей стороны. Сделала ещё глоток и, задерживая воду в своём рту, закрыла бутылку, и неловко подняв взгляд, отдала ее хозяйке.

— Ты что, темная?

Все ещё не глотая воду, я отрицательно покачала головой.

— Что ты мне врешь? Я вижу по твоим волосам и коже. Вставай!

Я сглотнула и хотела ей все объяснить, но женщина взяла меня за локоть и куда-то повела. Я еле шевелила ногами.

— Как ты тут оказалась? — Женщина задавала вопрос, но, не давая мне ответить, тут же спрашивала новый. Будто разговаривала сама с собой.

Я была слишком слаба, чтобы перекричать ее.

— Прекратите, — Раз за разом повторяла я, но она меня не слышала.

Как жаль, что я не взяла шарфик и не могла доказать своё происхождение.

Я и не заметила, как мы оказались возле какой-то деревни.

Пока мы шли, я настолько выдохнулась: от так некстати поступающего страха, от болтовни этой женщины, от своих тщетных попыток что-то доказать и наконец из-за своих природных потребностей.

Я и не поняла даже того, что мы подошли к каким-то воротам. Меня ‘ пробудило’ лишь то, что женщина, все так же удерживая меня за локоть, начала звенеть в огромный колокол. Уши тут же заложило. Не понимая того, я застонала. Вокруг все было в непонятных зелёно-желтых точках. Уже не ощущала дикой жажды и голода.

Не понимаю, сколько прошло времени перед тем, как я услышала:

— Это кто? — Пронеслось сквозь пелену.

— Темная, не видите? — Прокричала женщина, которая ещё сильнее с этими словами сжала мой локоть.

Зажмурилась, когда пронеслась громкая волна из все возможных звуков. Я подняла голову: люди стояли в толпе и все, как один, со злостью смотрели на меня.

— Она на ногах не стоит. Дайте ей воды! — Крикнул женский голос и за ним пронеслась снова волна негодования.

— Она уже пила. Куда ее сейчас?

— Туда же, куда и всех! — Снова крикнули в толпе.

Ко мне подошёл мужчина и взял на руки.

«Почему я молчу?», — Успелось подумать мне. Но как только я постаралась выговорить хоть слово, из моего рта пронесла лишь жалкий звук.

Куда же они отнесут меня? Пожалуйста, пусть на жертвоприношение к светлоокой. Точнее, очень страшно то, что «туда, куда всех» — на жертвоприношение, но вот меня нужно именно туда. Уж со своей крестной матерью я договорюсь. Только пусть мне ещё водички дадут. Ну и хоть травку погрызть…

Меня положили на что-то твёрдое. Головой уже мотать было тяжело, но глаза я все так же старалась не закрывать.

— Что с ней делать?

— Напоите хотя бы. А то помрет по дороге.

Надо мной склонилось мужское, красное, как у рака, лицо.

— Ты слышишь нас?

Постаралась покачать головой. Кажется, получилось, так как ‘рак’ задорно улыбнулся.

— Пить хочешь? — Снова покачала, — Есть хочешь? — Не переставая качаю. — Серый, дай ей воды. Приподнятая сможешь? — Это он уже обратился ко мне. Я хотела поставить локоть за собой и облокотиться на него, но не учла того, что лежу на какой-то лавочке и ‘ положила’ локоть я на воздух. Чуть не упала, благо один из мужчин меня поддержал.