Пальцем в небо - Марина Серова

— Скажи, ты знаешь Сергея Викторовича Грицкого? — решила я начать с главного. — Он к вам приходил?

— Нет, — слегка запнувшись, ответил мальчик, и я поняла, что он соврал.

— Значит, не знаешь, — как ни в чем не бывало продолжила я. — А каких-нибудь друзей отца ты знаешь?

— Д-д-да, — вынужден был признаться мальчик, понимая, что если скажет «нет», то сам себя выдаст.

— Ну вот и расскажи мне о них, — улыбнулась я.

— Да я и не знаю ничего, — опустив глаза, ответил сын Максима Разводного. — Меня дома почти не бывает.

— Знаешь что, Константин, — поднимаясь со стула и подходя к Константину, ласковым голосом начала я, — ты зря мне врешь. Я ведь уже все знаю. Твой же отец во всем и сознался, а ты пытаешься меня обманывать. Нехорошо это. Верно ведь?

Константин с трудом сглотнул слюну и согласно кивнул.

— А раз так, — продолжила я, — то рассказывай все как было.

— Я ничего не знаю, правда, — попытался прикинуться идиотом мальчишка.

Однако эта его хитрость не прокатила. Я попросту схватила парня за одно ухо и потянула его вверх, а когда мальчик оказался стоящим на ногах, прошипела на ушко:

— Знаешь, у меня нет времени, и я прекрасно вижу: ты что-то от меня скрываешь. На твоем месте, стоило бы все рассказать, а не добиваться того, чтобы тебя отправили в детский дом или еще в какое-нибудь милое заведение. Давай договоримся, что ты не будешь больше врать. Не будешь же, правда?

Испугавшись моего грозного вида, мальчик испуганно затрясся и вынужден был согласиться со всеми выдвинутыми условиями. Ничего другого ему и не оставалось, потому что я ясно дала понять — от меня не отделаешься, пока я все не выясню.

Вот теперь-то и началась наша с Константином беседа. В процессе разговора я выяснила, что сотрудничать с Грицким Разводной начал лишь полгода назад — после того как познакомился с ним в какой-то забегаловке. Они совместно обдумали план действий и начали воплощать его в жизнь.

Отец мальчика старательно исполнял свои обязанности в аэропорту, чтобы не вызывать никаких подозрений, а сам между тем выбирал из вновь прибывших в город тех, кто привез с собой крупную сумму денег, запоминал их адрес по штампу прописки в паспорте и передавал данные Грицкому. Грицкий выполнял самую сложную работу — влезал в квартиру и забирал деньги. Что с ними делалось потом, мальчик не знал, но об этом я догадалась сама.

— А кому же передавал добытые данные твой отец? — дослушав мальчика, но видя, что он все же многое пропустил, спросила я. — Не сам же он их возил Грицкому? По телефону говорить такие вещи также было опасно.

Мальчик заметно напрягся и нервно сжал маленькую диванную подушечку, которую все время нашей беседы обнимал. Увидев, что паренек замешкался, я сразу спросила:

— Ты ведь помогал своему отцу?

Константин кивнул, а я продолжила:

— Значит, ты и передавал записки Грицкому.

— Да, я, — по-детски всхлипнув, признался мальчик. А потом пояснил: — Я приходил к папе, приносил обед, а он мне отдавал записку, которую я потом передавал на рынке дяде Сереже.

— И что тебе за это давали? — решила уточнить я.

— Денег, — ответил мальчик, и глаза его загорелись: — Я на них себе компьютер купил. Хотите покажу?

— Да нет, не стоит, — отказалась я, уже поняв, каким образом отец заставил сына участвовать в их с Грицким нарушении закона.

Мальчишке было все равно, что его отец кого-то грабит, главное — он получал все, что желал.

— А ты никогда не думал, что совершаешь преступление? — обратилась я к мальчику после небольшой паузы. — Воровать — это же нехорошо.

— Знаю, но у нас в городе все воруют, — ничуть не смутившись, ответил Костик. — Вот, например, батя Кольки из моего класса — откровенный разбойник. Он полрайона в страхе держит, и денег у него ворованных — море. Или у Светки мать — начальник в администрации. Так Светка сама рассказывала, что половину денег, выделенных на ремонт дорог или на еще чего-нибудь такое, мама ее себе забирает. Все воруют! — подвел он итог.

— И вы с папой решили от всех не отставать, — усмехнулась я.

На этот раз Костик смутился и тихо сказал:

— Так мы же не у бедных берем, а у тех, кто сам наворовал.

«Ага, Робин Гуд и его команда, — подумала я про себя. — Богатых грабят и бедным деньги раздают. Чудеса, да и только. Надо же, какие мне попались заботливые и сочувствующие граждане».

Но вслух я сказала:

— А почему ты так уверен, что все ограбленные вами люди были либо разбойниками, либо ворами? Мне вот, например, точно известно, что мой клиент заработал все деньги сам, для этого он и ездил за границу. Он хотел купить здесь себе дом. А теперь не может. Как ты к этому относишься?

— Как? — растерянно переспросил паренек. Потом немного подумал и ответил: — Ну, подумаешь, один раз ошиблись.

— «Подумаешь, один раз ошиблись», — передразнила я. — Сегодня один раз, завтра второй, так и пойдет-поедет. Ну и что мы будем теперь с тобой делать, а, малыш? — слегка наклонившись вперед, спросила я.

— Я уже не малыш, — обиделся на меня Костик.

— А раз так, то и отвечать за содеянное придется как взрослому, — поймала я паренька на слове, чем еще сильнее его напугала.

Затем я принялась обдумывать, как же и правда поступить с мальчиком. Его можно наказать, передав в милицию и доверив его судьбу правосудию. Но стоило ли это делать? Я, как и любая женщина, понимала, что наивностью и доверчивостью паренька взрослые люди просто воспользовались, посулив много богатых подарков и попросив за это всего лишь таскать туда-сюда записки, ну да еще иногда следить за какой-то определенной квартирой.

Мальчику это все было попросту интересно, он будто в игру про преступников и закон играл. Естественно, отец, занявшись преступной деятельностью, не задумывался о том, что станет с его сыном, если его осудят. Да еще и втянул мальчика в свои с Грицким воровские дела. А ведь если в ближайшее время не объявится кто-либо из родственников Разводного, мальчишку поместят в детский дом как несовершеннолетнего. Вот и еще одна загубленная детская жизнь без светлого будущего передо мной.

Мне стало ужасно жалко Константина. Я видела, что паренек он хороший, просто очень податливый и легко убеждаемый. Будь он постарше, может, сообразил бы отговорить отца от воровства… Однако суть всего произошедшего Костик поймет еще не скоро, а когда поймет, будет уже поздно.

— Знаешь что, Костя, — приняв решение, обратилась я к пареньку как к вполне взрослому человеку. — Ты, по-моему, неплохой мальчик, но должен понимать, что вы с отцом совершили не одно, а сразу несколько преступлений. За это придется расплачиваться. Я не хочу, чтобы ты из-за своей глупости пострадал, а потому дам тебе совет и надеюсь, что ты им воспользуешься.

— Да, я… я вас слушаю, — часто закивал мальчик, обрадовавшись, что его не забирают в тюрьму.

— Ты знаешь кого-нибудь из своей родни? — прежде чем перейти к самому совету, сначала спросила я.

— Да, нескольких. Но они все живут далеко, — ответил мне Костик.

— Это ничего. Так вот, если ты не хочешь попасть в детский дом, а о жизни в нем ты, наверное, наслышан, то тебе следует прямо сейчас отыскать кого-то из родственников и попросить, чтобы они тебя взяли к себе. Тогда ты останешься на свободе, — пояснила я. — Я постараюсь поговорить с твоим отцом и сделать так, чтобы о тебе на суде не упоминалось. Но это только в том случае, если ты пообещаешь мне никогда больше не нарушать закон. Ты как?

— Я согласен, — кивнул Костик.

Я потрепала его по взлохмаченной шевелюре и направилась к двери, пожелав на прощание удачи. Покинув дом Разводного, я, как и обещала, вернулась в отдел к Кирьянову и попросила, чтобы он организовал мне встречу с Максимом.

Просьба моя была исполнена, и через несколько минут отец Костика предстал передо мной. Мы несколько минут молча смотрели друг на друга, а потом Разводной спросил:

— Зачем вы пришли?

— Чтобы помочь вам, — искренне ответила я, но задержанный мне нисколько не поверил, только пренебрежительно усмехнулся и добавил:

— Я это заметил еще тогда, в аэропорту.

— Ничего вы там не заметили, — не приняла я его ответ близко к сердцу. — Теперь у меня немного другие цели, а именно: помочь вашему сыну остаться на свободе и не покалечить ему жизнь.

— А при чем тут мой сын? — моментально встрепенулся горе-папаша и даже вскочил со стула.

— Догадайтесь, — глядя прямо в глаза мужчине, ответила я, а потом пояснила: — Я только что от него. Мальчик мне все рассказал. Надеюсь, вы понимаете хотя бы то, что ему грозит, как минимум, детский дом? Мать родительских прав лишена, отец сидит, точнее — вскоре сядет, другие родственники далеко…

— Понимаю, — тяжело вздохнул Разводной и вернулся на свое место.