Семь смертей Лешего - Андрей Салов

Уничтожить семена он не мог. Они не только казались металлическими, они и были таковыми. Хотя Леший мог поклясться, что не существует в его мире металла, из которого могли быть отлиты эти разноцветные капли. Они не тонут в воде, не горят в огне, кислота им нипочем. Они неуязвимы. Аномалия позаботилась защитить свои детища, не дать им погибнуть в чуждом мире.

Можно было положить их в банку, или коробку, и закинуть в чулан, навсегда забыв об их существовании. Но этот выход временный. Дерево могут прогрызть мыши, оно может превратиться в труху, рассыпавшись от старости. Железо, несмотря на кажущуюся прочность, то же не вечно, подвержено ржавению и коррозии. Может случиться еще много непредсказуемых вещей, в результате чего обреченные на вечное заточение семена окажутся на свободе. Все дело во времени, а его у аномалии хоть отбавляй. Она умела ждать, и готова была ждать хоть тысячу лет. И она дождется своего, в этом Леший не сомневался. Не сомневался он и в том, что необычные семена прорастут, едва коснутся земли и без человеческого участия. И лучше, когда рядом будет человек, который знает, что они такое, чем ничего не подозревающий селянин, или слишком любопытный пацан.

Вроде одного из тех, что уже который день шпионят за ним, караулят каждое движение. Чтобы он ни делал, Леший чувствовал наблюдателей. Слежение за ним превратилось для пацанов в некое подобие захватывающей игры. На время они позабыли о прочих развлечениях, целиком поглощенные новой игрой, главным героем которой был лешак, принявший человеческое обличье. Леший чувствовал постоянное присутствие любопытствующих за спиной, но не предпринимал попыток их прогнать. По прошествии времени, им надоест игра в разведчиков, и они махнут на нее рукой, рванув на улицу наверстывать упущенное. Зимние каникулы до обидного коротки, а нужно так много успеть. Это он знал по собственному опыту. Халявин был парнем молодым, и события безмятежного детства, отчетливо вырисовывались в его мозгу, еще не затуманенные наслоениями более поздних, а от этого более ярких воспоминаний.

Потому, что еще несколько лет назад сам был пацаном, он прекрасно знал, только полное безразличие к любопытствующим, может остудить их пыл. Не найдя в игре ничего интересного, ребятня вернется к своим привычным развлечениям.

И вновь начнут строиться снежные крепости, вновь зазвучит веселый пацанячий смех, и полетят снежки в извечных противников, - девчонок. Их возмущенный визг для мальчишек сигнал к атаке. Сбить с ног, извалять в снегу, напихать за шиворот побольше снега этим противным, визгливым созданиям, плаксам и ябедам. И когда их рев наполнит округу, счастье пацанов будет безграничным, и лишь возможная месть родственников обиженных девчонок, немного омрачает радость.

Вот только подобные номера, прокатывали крайне редко. И очередной мститель за поруганную девичью честь, практически не имел шансов на успех. Быть пойманным и оттасканным за уши считалось позором, поэтому, надругавшись над девчонками, они зорко поглядывали по сторонам, чтобы не пропустить появление взрослых, могущих представлять для них опасность. И если таковой объект оказывался в поле зрения, направляясь к ним чтобы поквитаться с обидчиками зареванной дочери, которая, давясь слезами, рассказывает матери о причиненной обиде, запивая горе сладким малиновым чаем, заедая ватрушками с творогом, ему ничего не светило.

Оказавшись замеченным пацанвой, великовозрастный мститель, начинал выкрикивать пожелания того, что он с ними сделает, когда поймает, чьи задницы порвет на британский, а чьи на швейцарский флаг. И чем ближе он становился к цели, тем смачнее его пожелания, состоящие в большинстве своем из нецензурных слов, более доходчивых для подобного рода публики. И тем маты становились смачнее, чем отчетливее утопающий в снегу мужик понимал, что время безвозвратно уходит. Что он тратит его на маленьких поганцев, вместо того, чтобы, удобно развалившись в кресле перед телевизором, потягивая пивко с рыбой, наслаждаться хоккейным матчем с участием любимой команды.

В ослеплении яростью от того, что жена выгнала из дома разбираться с обидчиками дочери, когда по телеку транслировалась очередная хоккейная баталия, он забывал о том, что когда-то тоже был мальчишкой, и также, в компании друзей-приятелей любил валять в снегу девчонок, запихивать им за шиворот снег, всячески издеваться над ними, доводя противных созданий до слез, а их родителей до белого каления. За ними также охотились, но редко охота заканчивалась успешно для взрослого охотника. Почти всегда победу праздновали пацаны. И почему сейчас все должно быть иначе, и он сможет поквитаться с обидчиками дочери, оставаясь в прошлом безнаказанным.

Хотя безнаказанность вещь относительная. За шалости и вольности с девчонками, он расплатился сполна, - позже. Когда вырос, стал по-другому смотреть на девчонок, превратившихся из угловатых, костлявых и несуразных, крикливых существ в стройных красавиц, наделенных заманчивыми прелестями, способными свести с ума любого представителя противоположного пола.

Угодил в чарующие сети и он, и какое-то время был счастлив, пока жена из милой, стройной и симпатичной девушки, покладистой и нежной, не превратилась в здоровенную бабищу с необъятной задницей, красной мордой и здоровенными ручищами. Которыми отлично управлялась со скалкой, нередко прикладываясь ею к голове благоверного, когда тот заявлялся домой на рогах, или осмеливался ей перечить. Он бы и сейчас наплевал на дочь плаксу, замерев перед экраном телевизора, вот только просьба жены поквитаться с обидчиками дочери, больше напоминала приказ, а подрагивающая в руке сковорода намекала на то, какие последствия ожидают нарушителя приказа. Лучше тащиться по деревне, утопая в снегу, чем остаться у телевизора с пробитой головой и переломанными ребрами, не в состоянии ни вздохнуть, ни пошевельнуться.

И чем дольше путь, тем озлобленнее и нетерпимее он становится. Когда до обидчиков дочери, и нарушителей его покоя оставалось совсем чуть-чуть, он настолько распалялся, что готов был рвать уши пацанов под корень, вырывать ноги из задницы.

Вот только руки пацанов умеют очень быстро лепить снежки и метко кидать их в цель. Ни один снежный снаряд угодит мстителю в лицо и за шиворот, прежде чем он, яростно рыча, достигнет места, где только что были проклятые мальчишки. Только теперь они в нескольких десятках метров от главного героя очередной потехи, лепят снежки, и метко швыряют в цель. И сколько бы он ни кидался на них, рыча, как раненный зверь, детские ноги, которые он так жаждал вырвать из задниц, были быстрее. И всякий раз на месте очередного броска его ожидала пустота, и звучал в отдалении издевательский мальчишеский смех.