Пушкарь (сборник) - Юрий Корчевский

Пришлось мне снимать свои сапоги, натягивать ичиги, облачаться в халат, надевать тюбетейку.

– Э, непорядок! – огорчился визирь. – А где пояс?

Слуги стремглав бросились за поясом и принесли белый кушак из шерсти. Обмотали им меня в два оборота.

– Вот теперь другое дело! – заулыбался визирь. – Ты теперь выглядишь, как татарский вельможа. И никто теперь не сможет сказать, что визирь не оценивает услуги по достоинству. Благодарю тебя, и да поможет тебе Всевышний в твоём благородном деле.

Я поблагодарил визиря за подарок, попрощался с ним и вышел, как и был – в халате, красных ичигах и тюбетейке.

Те же воины, что сопровождали меня сюда, охраняли меня и на обратном пути. Мера отнюдь не лишняя, учитывая народные волнения в Казанском царстве.

Прохожие, завидев меня в богато расшитом одеянии татарского вельможи, естественно, за него и принимали и начинали кланяться ещё издалека.

Кораблик Ахмеда был у пристани. А куда ему плыть? Я-то в Казани, пассажиров нет, больных везти не к кому.

Старый корабельщик искренне обрадовался моему появлению и поинтересовался, как прошло лечение визиря. Впрочем, богатый подарок говорил сам за себя. Получив подтверждающий ответ, он вознёс молитву Аллаху.

Через неделю плавания я уже вступил на Владимирскую землю.

Глава IV

Мурза честно дождался меня в городе, а увидев, потерял невозмутимость и кинулся навстречу.

– Ну, как прошло? Жив?

– Как видишь, я живой и вернулся, стало быть – и визирь живой.

– Фу, – вырвалось у мурзы.

– Визирь меня даже подарками одарил – халатом, тюбетейкой, ичигами.

– Хорошие подарки, – цокнул языком мурза.

– Только вот бунтует у вас голытьба под Казанью. Еле ноги унёс.

– А воины мои?

– Они во дворце оставались; меня сопровождал десяток воинов визиря, только мало кто остался в живых.

– Да, – нехотя признал мурза, – волнуется народ, жёсткая рука нужна.

– Ну что, мурза, прощай! Я свою работу сделал. Визирь, кстати, обещал тебя к себе приблизить, вознаградить.

Мурза приосанился, заулыбался.

Мы пожали друг другу руки – соседям лучше дружить, чем воевать.

Первым делом я направился домой – к Ефросинье, захватив с собой мешочек с золотыми из лекарского дома и скромную котомку, в которой лежали инструменты и подарок визиря.

Увидев меня, Ефросинья всплеснула руками:

– Ой, Юрий, да куда ж ты пропал? Я уж думала – не случилось ли с тобой чего? За коня не беспокойся – кормила и поила.

– Вот спасибочки! Я был в Казани, по делам – визиря ихнего лечил.

– Ой, в Казань страшно! Нехристи там. Жизни лишить могут, али в рабство взять.

– Видишь, живой я, Ефросинья! Отдохнуть теперь хочу.

– Конечно, после трудов праведных и отдохнуть не грех. Ой, забыла совсем, старая! Тут ведь тебя спрашивали.

– Кто? Недужные?

– Да нет. И эти, конечно, были, да не о них речь.

– Наместник?

– Нет, знакомец твой, Ксандр – купец который.

– А чего ему надо было, не сказывал?

– Нет.

Я повесил подарок визиря в шкаф, разделся и улёгся на постель. Хорошо-то как! На своей земле, да в постели! Благодать!

Незаметно я уснул, видимо – сказалось напряжение прошедших дней. И проснулся не сам – разбудил меня пришедший Ксандр.

– Вставай, засоня! Ты где был?

– В Казани, по делу ездил.

– А, понятно.

– Хозяйка говорила – ты приходил без меня. Чего случилось-то?

– Пока ничего.

– Вот интересно. Когда я в городе – месяцами тебя не вижу, а стоило уехать ненадолго – прибежал и говоришь: «Ничего не случилось».

– Не случилось, но может.

– Говори, не томи.

– Я с сотоварищем в плавание собираюсь. В долю войдёшь?

Я задумался. Купеческое дело рисковое. Корабль штормом разобьёт – убытки, разбойники нападут – опять прибыли нет, а то и вообще всё потерять можешь, в том числе и свою жизнь, ну а уж если повезёт и всё сложится, да товар редкий – тогда прибыль сам-пять, а то и больше будет.

– И куда ты решил податься, Ксандр?

– Думаем в тёплые края – в Венецию, Флоренцию или Испанию.

– Эка махнул – далеко.

– Далеко, – согласился Ксандр. – Так там товар отменный да редкостный есть – зеркала, стеклянные изделия, опять же из железа замки хитрые, клинки хорошие. Рискнем, авось получится. Только капитала для такого путешествия маловато, вот за тем к тебе и пришёл.

Вспомнились мои прежние похождения в Италии и Франции, плавание на морских судах. И пусть не всё шло гладко, но тяготы подзабылись. Сладко защемило сердце, захотелось снова посетить благодатные края.

Ксандр принял моё молчание за нерешительность.

– Сам посуди – здесь уже осень не за горами, грязь, а там и реки встанут. А мы за это время в тёплых краях, где, сказывают, и зимы-то настоящей не бывает, поторгуем. А по весне – назад. Озолотимся!

– Ксандр, не дели шкуру неубитого медведя. Дай подумать.

В принципе, меня в городе ничего не держало, разве что немного Варя Матвеева – девушка приятная, но не жена всё-таки. И будет ли ещё ею – неизвестно. Я намеренно не форсировал наши с ней отношения: она боярыня, а я без роду, без племени. Учитывая старую закваску её папы, мне, скорее всего, рассчитывать не на что. А лекарскую практику можно на время и свернуть.

– Ксандр, а сколько денег надо?

– Чем больше, тем лучше. Нам же товар отсюда взять надо – не гнать же судно пустое. Там продадим и новым товаром закупимся.

– И всё-таки, какова ваша доля?

– Моя – пятьдесят рублей, компаньона – сто, и судно его.

– Хорошо, считай, что уговорил, но при одном условии – даю сто рублей серебром и плыву с вами.

– Это ты что же, нам не веришь?

– Не верил – не давал бы деньги. Был я уже в тех местах, куда вы собираетесь – в той же Венеции, язык знаю, порядки местные.

– Иди ты, – удивился Ксандр, – а чего раньше молчал?

– А ты спрашивал?

– Тогда ты вместо толмача будешь.

– Только на первых порах, дальше уж сами. А я лекарем там поработаю.

Я залез в мешок, отсчитал сто монет и отдал купцу.

– Держи деньги.

Ксандр уже раскланиваться стал, как я спросил:

– Когда отплывать думаете?

– Как товар закупим, сообщу.

– Каким путём пойдётё? Через Киев по Днепру опасно – ляхи или козаки ограбят.

– Думаем – через переволок с Волги на Дон.

– Правильно мыслите, я такого же мнения.

Пока купцы закупали товар, я «подчищал хвосты» на работе. Новых пациентов на операции не брал – долечивал уже прооперированных.