"Фантастика 2024-31". Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Гришанин Дмитрий Анатольевич

Глава 17, в которой пессимизм меняет полярность, а я снова меняю штаны

Вами активирована скрытая ступень Дара: Легче пуха.

Характеристики: +2 к Медитации, +5 к Гибкости, +7 к Скорости, +5 к Броне Стикса. Навыки: +20 к Легкой атлетике, +40 к Левитации.

Вами активирована скрытая ступень Дара: Второй шанс!

Характеристики: +2 к Интуиции, +2 к Познанию скрытого, +6 к Силе Стикса. Навыки: +30 к Шаману, +30 к Телепатии.

Я едва успел прочесть загоревшиеся перед глазами строки уведомлений, как окружающий кисляк стал рассеиваться.

Очутившись вместе с подопечными на краю огромного поля, сплошь заваленного толстым слоем свежего валежника, я окончательно убедился, что снова побывал в читерском убежище Скунса. И в очередной раз невольно подивился: как по-разному течет время внутри убежища и в реале снаружи. Едва перевалившее за полдень в момент ракетного удара солнце теперь оказалось уже опускающимся к горизонту. В кисляке убежища я провел от силы пару минут, в реальности же за этот короткий временной интервал прошло не менее двух часов.

Висящий в воздухе густой запах смолы перемолотых «градом» хвойных деревьев очень быстро перекрыл зловонье стремительно истаивающего кисляка, и я с удовольствием полной грудью вздохнул терпкий еловый аромат.

Осмотр посеченных осколками ног опасных ран не выявил. На этот раз мне повезло отделаться поверхностными царапинами, которые благодаря остаточному действию разогнанной узелковым янтарем регенерации, за минуты в кисляке уже покрылись корками болячек, и в дополнительных лечебных процедурах не нуждались. Разодранные осколками джинсы, разумеется, пришли в негодность и восстановлению не подлежали, но, имея в рюкзаке еще пару штанов на смену, я по этому поводу особливо не сокрушался.

Скоренько разобравшись со своими проблемами, я переключился на «загорающих» на еловом лапнике подопечных.

— Эй, парни, вы там как?

— Бывало и лучше, — за обоих откликнулся Жаба.

Как вскоре выяснилось, этот везунчик вышел из переделки практически невредимым. Правда пара осколков в момент нашего перехода в убежище таки продырявила его рюкзак. Но, растратив убойное ускорение на жестянки с консервами, прошившие рюкзак осколки застряли в плотной ткани ботовского бронежилета, закрепленного поверх куртки, и до тела Жабы не добрались.

А вот со Скунсом все оказалось куда как хуже.

Наш слабачек-вонючка, во время общего панического бегства от рвущихся кругом снарядов, умудрился потерять свой рюкзак. А настигшая нас взрывная волна отоварила Скунса крупным осколком аккурат между лопаток. Летящий, как крупнокалиберная пуля, осколок прошил многослойную защиту броника, и вошел в тело Скунса.

Подозреваю, случившееся ранение и спровоцировало очередную активацию вокруг Скунса убежища из кисляка. А поскольку мы с Жабой находились с товарищем в единой ременной связке, несмотря на растянутость нашей бегущей тройки, в открывшееся убежище затянуло и нас.

Серьезно раненый подопечный был очень плох. Принявший на себя львиную часть удара броник основательно погасил убойное ускорение осколка. И пробив Скунсу спину, коварный кусок металла засел у него где-то в легких. Из-за чего каждый вздох бедолаге теперь давался с болезненным спазмом, а на выдохе изо рта вместе с воздухом вылетали кровавые брызги. Для грамотного исцеления, осколок необходимо было как-то извлечь, но ни я, ни Жаба не умели оперировать.

Чтоб спасти Скунса, нам срочно нужен был знахарь. В Молотилке знахарь был точно и, стопудово, даже не один. Но этот ближайший стаб находился от нас примерно в тридцати километрах, и добираться лесными тропами дотуда с носилками в руках нам с Жабой придется еще полдня минимум. Не уверил, что наш тяжелораненый товарищ сможет продержаться так долго.

А учитывая, что лес вокруг нас еще как обитаем и населен кровожадными тварями, за время перехода мы не единожды имели шансы нарваться на засаду затаившейся стаи, и обуза в виде носилок в руках могла стоить и нам с Жабой жизни.

По уму, следовало, без пошлых сантиментов, добить тяжелораненого и обреченного на долгую мучительную смерть товарища. Выход за пределы городского кластера гарантировал Скунсу возрождение на новом месте — вероятнее всего, каком-нибудь стабе Двадцать Первого Юго-Восточного региона, среди таких же, как он, игроков. Да, при этом я провалю задание, но оно ведь один фиг обречено уже на провал. А избавление от обузы, развяжет нам с Жабой руки, и вероятность благополучной доставки в стаб второго подопечного вырастет в разы.

Но это, ежели по уму. А за полдня знакомства я успел уже сердцем прикипеть к нашему вонючке, неоднократно выдергивавшему наши задницы из адского пекла, и бескорыстно делившемуся с нами невеликими просторами своего читерского убежища. Потому добить тяжелораненого друга у меня попросту не поднялась рука.

Прежде чем укладывать раненого на носилки, Скунса следовало хоть немного подлечить. И я, как умел, стал оказывать болезному первую помощь. Перво-наперво, достал из кармана рюкзака полулитровую бутылку с сахарным раствором (порцию которого заготовил на последней кухне в пятиэтажке, параллельно с изготовлением живца) добавил туда призванную из ячейки инвентаря нить гладкого янтаря и, вручив Жабе, снова поручил ему все как следует размешать. Пока Жаба остервенело тряс бутылку, я срезал резаком со спины Скунса пробитый броник, разрезал мокрую от крови куртку над раной, промыл живцом кровоточащую дырку в спине и, соединив разошедшиеся кроя плоти, сшил их десятком плотных стежков. А чтобы полностью остановить кровотечение, сверху еще налепил на свежие швы полоску прихваченного из ботовского авто скотча. Закончив возиться с залепленной дырой в спине, забрал у Жабы взбитый раствор янтаря и, приподняв голову пускающего кровавые пузыри Скунса, тонкой струйкой стал переливать целебное снадобье бедняге в приоткрытый рот.

От боли плохо соображающий Скунс, не реагируя на наши призывы глотать, норовил выплюнуть раствор янтаря. Потому, вливая снадобья на глоток, приходилось запрокидывать ему голову, и принудительно заставлять «пациента» глотать. Из-за таких гестаповских методов, тяжелораненый пару раз чуть не захлебнулся целительным раствором. Но мы с Жабой были на чеку, вовремя переворачивали Скунса, и помогали прочистить залитую раствором трахею.

Конечно по эффективности гладкий янтарь значительно уступал узелковому, но все равно «скормленный» Скунсу раствор в разы увеличил пока еще не развитую регенерацию игрока пятого уровня. Бледные, как снег, щеки тяжелораненого чуть порозовели, и дышать ему определенно стало легче.

Затуманенный болью взгляд Скунса прояснился, и он даже попытался с нами заговорить.

— Благ… заб… ту… — прошипел он.

— Держись, братан, мы с Рихтовщиком тебя вытащим, — тут же откликнулся и горячо заверил приятеля Жаба.

Повинуясь внезапному порыву, я призвал из ячейки черную жемчужину и, вложив в испачканные кровью губы раненого, приказал:

— Глотай. Это лекарство. Должно помочь.

Скунс послушно сглотнул.

— Запей, — я прижал к его губам горлышко полторахи с живцом, и раненый самостоятельно сделал еще пару глотков.

— И че? Как скоро подействует? — засыпал меня вопросами Жаба, пока отвалившийся на мягкий лапник Скунс шумно восстанавливал хриплое дыхание.

— Эффект черной жемчужины для каждого индивидуален, — пожал я плечами. — На высоких уровнях она часто бьет вхолостую. Но у новичков почти всегда открывает Дар.

— Дар? Что еще за…

— А-а! — вдруг заблажил самостоятельно перевернувшийся на бок Скунс.

— Братан, что с тобой? — метнулся к товарищу Жаба.

— Уберите!.. Там на спине!.. Что-то мешает!

Раздвинув края распоротой в месте ранения куртки, я не поверил своим глазам. Залепленная скотчем рана сейчас вспучилась здоровенным горбом, как будто что-то отчаянно рвалось оттуда наружу, но из-за швов и скотча никак не могло вырваться, причинная несчастному Скунсу дополнительную порцию мучений.