Упивающийся - FaVn

— Арата, посмотри мне в глаза, прошу.

Сын медленно и несмело выполнил и эту просьбу матери, посмотрев своими разноцветными глазами ей в лицо.

— Ты столько лет боролся с монстрами, защищал нас как от них, так и от знания обо всём этом, но ответь мне на один вопрос. Делал ли ты тоже самое с простыми, непричастными ни к чему подобному людьми?

— … Нет. Хоть я и монстр, но невинных людей я не трогал и не трогаю. У меня нет наклонностей героя спасать всех подряд, но и желания бесконтрольно убивать невинных тоже. Я не опустился до такого.

И это нельзя было назвать ложью. Да, Арата убивал людей, но отнюдь не невинных и простых. Магов на Саммите Библейских такими никак не назвать, и атакуя библейских они должны были быть готовы к последствиям и смерти. Перерождённые демоны, что стали беглецами, уже никак не являются людьми, а от их смерти никому не станет хуже. Действительно невинных Арата действительно не убивал, хотя почти всем знакомым с ним это никак не мешает считать его злом воплоти, и не безосновательно. Ишимура легко может убить кучу людей, но пока у него нет в этом нужды, или пока он окончательно не сойдёт с ума, этого не произойдёт. Пока что это является правдой.

Мия смотрела в глаза сына, словно пытаясь найти в его глазах что-то очень важное, и от этого взгляда Арате было ещё хуже. Правда через несколько мгновений ситуация в корне поменялась, ведь уже глаза Мии начали слезиться.

— Мама? — с беспокойством в голосе спросил Арата.

— Сынок, что же с тобой случилось.

Не выдержав женщина обняла своего сына, пока тот с шоком осознавал всё происходящее.

— «Сынок?». — Ты… мне веришь?

— Верю. Ты действительно наш Арата. — со слезами на глазах ответила Мия.

— Н-но… почему? Я ведь не человек.

— Но ты всё ещё наш сын. Твои глаза, тон, слова, переживания. Не знаю как это всё с тобой произошло, но… всё это осталось прежним.

— П-прежним? Я не понимаю.

— Твои эмоции и поведение. Хоть ты и вырос и… изменился, но ты по-прежнему ведёшь себя, как наш с Мией сын. В твоих глазах не видно лжи. — попытался пояснить Сома, чьи глаза тоже начали слезиться.

— Даже если ты уже не человек, но ты всё ещё наш ребёнок.

— Но… почему вы тогда плачете?

— А как нам не переживать, когда мы узнали, что наш сын кучу раз подвергал себя опасности и пережил такое, чего нельзя пожелать никому. Мы ведь волнуемся о тебе, как и ты о нас.

Это стало добивающим выстрелом для Араты. Только что он рассказал родителям о своей природе, об убийствах, хоть и необходимых, о многолетней лжи, но… они его принимают. Продолжают называть своим сыном…

Арата внутренне готовился к тому, что Мия и Сома отрекутся от него, боясь всего узнанного, уже морально готовился навсегда исчезнуть из их жизни, что никак не мешало бы ему приглядывать за ними и защищать, но вот они оба признают его. Верят его словам, несмотря на открывшуюся правду. Мало того, они плачут, и не из-за страха перед ним, а из-за своих переживаний за него. Потому что бояться за него, представляя всё пережитое им за эти годы.

— «Они… не бояться меня… Хоть я и скрыл кучу подробностей и важных вещей, но…».

Арата сам не заметил как из его полных шока глаз потекли редкие слёзы, а сам он, предварительно избавившись от атрибутов монстра, обнимает обоих своих родителей. Время перестало иметь какое бы то ни было значение. Вся чета Ишимура выплёскивала накопившиеся эмоции и переживания, пока Арата продолжал рассказывать некоторые вещи о себе. Разумеется о раскрытии всего не шло и речи, уж точно не после итога откровений, но и ничего не рассказывать тоже не было выходом. Пусть где-то в глубине извращённого разума Араты и таилось чувство вины и стыда за сокрытие столь важных вещей от родителей, но… Лучше пусть они знают необходимый минимум и будут хоть немного спокойны, чем если они начнут испытывать горечь и страх по отношению к нему. Нечестно и по-своему подло? Да, но это решение было окончательным для Араты. Некоторые вещи должны остаться тайной, ради блага и рассудка самих Мии и Сомы.

Так и шло время. Атмосфера в доме перестала давить на жильцов, а их общение стало более открытым и… по-своему уютным.

— И чего из твоей жизни мы ещё не знаем, герой вечера? Может ты от нас ещё и девушку прячешь? — Сома даже начал в привычной себе манере глуповато шутить, дабы окончательно разрядить обстановку, правда в итоге с удивлением наблюдал за смущённой реакцией сына, что с мало заметным румянцем на щеках отвёл от родителей взгляд.

— Ну, как бы это так сказать… — Арата замялся, причём не от нервозности или страха, а словно от реального смущения и неловкости.

— Арата?

— Кхм. Курока, Широне. — Арата обратился к двум кошкам, что в самый ответственный момент разговора пришли к нему и всячески старались приободрить хозяина своим присутствием. — Кажется уже нет смысла скрываться.

Кошки на эти слова лишь переглянулись и спрыгнули с колен Араты на пол.

— В каком смысле скры…

Глава семьи так и не договорил свой вопрос, опять, ведь на его глазах произошло очередное чудо, если это можно так назвать, и посмотреть тут было на что. С небольшой вспышкой света две кошки неожиданно преобразились в поистине прекрасных девушек. Выделяло их при этом не только наличие красивой внешности и контраста своих образов, словно аллюзия на Инь и Янь, но и кошачьи черты в виде ушек и хвостов.

— Мама, папа, позвольте вам полноценно представить двух очень дорогих мне особ. — Арата встал рядом с некоматами. — Курока и Широне Тоджо, две сестры некоматы.

— Здравствуйте.

— З-здравствуйте.

Обе сестры поприветствовали вновь впавших в недоумение Сому и Мию, причём Широне сделала это крайне смущённо.

— … Ну, после всего рассказанного тобой это удивляет не так сильно. — кое-как выговорила Мия.

— То есть всё это время с нами жил… ёкай как я понимаю? Точнее уже два. — спросил Сома.

— Ну, можно и так сказать.

А дальше обсуждение разгорелось с новой силой, причём теперь главным объектом обсуждения был не я. Курока и Широне решили немного рассказать родителям о себе, о том, что на долгое время были разделены, из-за чего Широне появилась тут совсем недавно, ну и о встрече со мной. Разумеется они также