Танец с Дьяволом (ЛП) - Кеньон Шеррилин

Эш доверил ему правду о том, что происходит, и дал задание убедится, что никто не вмешается, пока испытание Зарека не будет окончено. Однако все происходило быстрее, чем гусиный перелет по осени.

— Не двигайтесь, пока я не доберусь до вас, — приказал он Оруженосцу. — Я пойду с вами.

— Зачем? Планируешь помешать нам убить его снова?

Слова укололи Джесса, словно полчище дикобразов.

— Мальчик, возьми этот свой тон и смой его в унитаз. Я не Оруженосец. Получилось так, что я один из тех, перед кем ты держишь ответ. И это не твое чертово дело, почему я собираюсь с вами. Просто не трогайтесь с места, пока я не прикажу или я покажу, как однажды заставил обмочиться самого Вайата Ирпа [13].

Кармайкл колебался, прежде чем заговорить снова. Когда он это сделал, голос был приветлив и спокоен.

— Да, сэр. Мы в отеле и ожидаем вас.

Джесс отключился и вернул телефон в карман. Ему было ужасно жаль Шэрон. Она не должна была оказаться в какой-либо опасности. Никто из Оруженосцев не осмелился бы причинить ей вред. И независимо от того, что думали другие, Джесс знал, что Зарек не сделал бы этого, даже если бы у него была такая возможность. Зарек просто не казался человеком, способным мстить тем, кто слабее. Но кто тогда?

Астрид нашла Зарека одного посреди сожженной средневековой деревни. Вокруг лежали тела, обгоревшие и нетронутые огнем. Женские и мужские. Всех возрастов. У большинства были вырваны глотки, как будто на них кормился Даймон или кто-то похожий.

Зарек шел между ними, на лице застыла скорбь. Глаза были полны муки. Он обхватил себя руками, как будто защищаясь от ужаса, которому стал свидетелем.

— Где мы? — Спросила Астрид.

К ее удивлению, Зарек ответил:

— Таберли.

— Таберли?

— Моя деревня, — прошептал он напряженным голосом, наполненным тоской. — Я жил здесь триста лет. Тут была одна старуха, которая однажды еще маленькой девочкой увидела меня. Она часто оставляла мне всякие вещи: вяленую баранью ногу, бурдюк с вином. Иногда ничего, кроме записки, благодарящей за то, что я присматриваю за ними. — Он поглядел на Астрид. Его лицо потемнело от боли. — Я должен был их защищать.

Прежде чем девушка успела спросить, что же случилось с деревней, она услышала сдавленные крики старухи. Зарек подбежал к ней. Искалеченное тело женщины в изодранной одежде лежало на земле. Она была покрыта кровью и синяками. По лицу Зарека Астрид поняла, что это та женщина, о которой он рассказывал. Зарек упал на колени около нее и стер кровь с губ, пытающихся вздохнуть. Серые глаза женщины, сфокусировавшись на Зареке, пронзили его обвиняющим взглядом.

— Как ты мог?

Свет померк в ее глазах, они потухли и остекленели. Тело обмякло в его руках.

Зарек взревел от ярости. Он опустил тело женщины на землю и встал на ноги. Он ходил кругами, ожесточенно зарываясь рукой в волосы. Он побледнел и выглядел именно таким сумасшедшим, каким все его считали. Астрид было больно. Она не понимала, что все это значило. Что именно он переживал вновь.

Она шла за ним.

— Зарек, что здесь произошло?

Он резко развернулся к ней, с измученным лицом, готовый накинуться. Ненависть и вина горели в полночных глубинах его глаз. Он взмахнул рукой, указывая на трупы вокруг.

— Я убил их. Всех. — Он словно вырывал слова из глотки. — Я не знаю, почему я это сделал. Я помню только ярость, жажду крови. Я даже не помню, как убивал. Просто образы людей, умирающих, когда я подхожу.

Его лицо было пустым. Глаза заполнила ненависть к себе.

— Я — чудовище. Теперь ты видишь, почему я не могу получить тебя? Почему не могу остаться? А что, если однажды я убью и тебя?

Грудь Астрид сдавило от его слов, когда ее затопили паника и страх. Неужели она ошиблась в нем?

«Все мужчины виновны». Это была любимая поговорка ее сестры Атти. «Невинны лишь младенцы, уста которых еще не научились лгать».

Астрид в ужасе оглядывала лежащие вокруг трупы… Мог ли он на самом деле совершить подобное? Она не знала, что теперь думать. Кто бы ни был ответственен за эту резню, он заслуживал смерти. Это более чем объясняло, почему Артемида не хотела, чтобы Зарек жил рядом с людьми. Астрид застыла, подумав об этом. Погодите-ка… Что-то было не так. Чертовски не так. Астрид поглядела на тела. Человеческие тела. Некоторые детские, большинство женские.

Если бы это сделал Зарек, Ашерон убил бы его в ту же секунду. Ашерон отказывался терпеть тех, кто нападал на слабых и беззащитных. И особенно тех, кто причинял вред детям.

Ашерон в жизни бы не позволил существовать Темному Охотнику, который мог разрушить деревню и уничтожить людей, которых его послали защищать. Она знала это каждой частичкой своего тела.

— Ты уверен, что это сделал ты? — спросила девушка.

Казалось, вопрос Астрид ошарашил его.

— Кто еще мог это сделать? Тут больше никого не было. Видишь еще кого-нибудь с клыками?

— Может быть, зверь…

— Я и был зверем, Астрид. Больше никто не мог этого сделать.

Она все равно не верила. Должно было существовать другое объяснение.

— Ты говоришь, что не помнишь, как убивал. Может быть, это был и не ты.

Ярость и боль загорелись в глазах Зарека.

— Я помню достаточно и знаю, что это сделал я. Все знают. Вот почему другие Темные Охотники боятся меня. Поэтому они не говорят со мной. Поэтому меня отправили на Аляску, где некого было защищать. Поэтому я просыпаюсь каждую ночь от страха, что Артемида сошлет меня из Фэрбэнкса туда, где людей еще меньше.

Часть Астрид боялась, что Зарек говорит правду, но она отмахнулась от нее. Глубоко в сердце девушка знала, что измученный мужчина, способный говорить лиричные вещи и создавать произведения искусства своими руками, готовый заботиться о животном, которое ранило его, никогда в жизни не сделал бы этого. Но Астрид нужны были доказательства. Внутреннее чувство не могло ничего доказать ее матери или Артемиде. Они потребуют подтверждения его невиновности. Доказательства того, что он не способен убить человека.

— Я просто хотел бы знать, почему это сделал, — прорычал Зарек. — Что настолько свело меня с ума, что я смог убить их и не помнить об этом.

Он глядел на нее пустыми глазами.

— Я чудовище, Артемида права. Меня нельзя оставлять рядом с людьми.

На глаза Астрид навернулись слезы:

— Ты не чудовище, Зарек.

Она отказывалась в это верить. Астрид прижала его к себе, предлагая утешение, которое он мог и не принять. Сначала Зарек напрягся, словно хотел оттолкнуть ее, но потом расслабился. Она глубоко вздохнула, радуясь, что он принял ее объятие.

Сильные руки прижимали ее к телу, на котором перекатывались мышцы. Она никогда не чувствовала ничего подобного. Он был одновременно тверд, как сталь, и нежен. Щека девушки прижималась к мощной груди, дыхание опаляло ребра. Астрид провела рукой по спине Зарека, заставляя его вздрогнуть в ее объятиях.

Астрид улыбнулась новообретенной власти над мужчиной. Став нимфой правосудия, она отправила свою женственность на задворки сознания. У нее не было времени проявлять чувственность. Но теперь она ощущала все это. Из-за него. Впервые в жизни Астрид почувствовала власть своего тела. Ощутила, как их сердца бьются в унисон. Как кипит ее кровь в объятиях Зарека. И в этот момент ей так хотелось сделать что-нибудь для него. Она хотела, чтобы он улыбался. Астрид неохотно отстранилась и протянула Зареку руку.

— Пойдем со мной.

— Куда?

— Куда-нибудь, где тепло…

Зарек колебался. Он верил лишь в то, что люди способны причинить боль. И в этом отношении они никогда его не разочаровывали. Поверить в то, что ему не причинят вреда — это совершенно другое дело.

В глубине души Зарек хотел бы довериться ей.

Нет, это было ему необходимо.

Хотя бы раз.

Глубоко вздохнув, он вложил свою руку в ладонь девушки.

Астрид перенесла его из деревни на морской пляж. Зарек моргнул и зажмурился от незнакомой яркости света. Он поднял руку, закрываясь от палящего солнца, которое давно позабыл.