На краю архипелага - Артём Каменистый

Глава 13

- Мама у меня очень хорошая, но у каждого свои тараканы в бестолковке. Вот у нее был большой, черный, а звали его Ремонт. Сколько себя ни помню, вечно у нас хата ободранная, провода торчат, сопли разнообразные и концов никогда не найти. Начнут что-то делать, по принципу "лишь бы начать, а потом - как-нибудь", да так и бросают. Или одно сделают, но другое при этом поломают и так по кругу идет. Нравилось ей. Ей вообще все менять нравилось - хотелось чтобы "как у людей" в хате было, а о том, что не у всех людей одинаково устроено, не думала. Вот увидела где-то кухню круто обставленную, и загорелось так же устроить. Не вопрос - старую рухлядь в хламник, а новую аж бегом на высвободившуюся жилплощадь. Да вот только площадь нужна была в два раза побольше при той же мебели. Не вопрос - ногами затрамбовали, и все поместилось. Помнишь, игрушка раньше клевая была - "Тетрис"? Это когда сверху кривые финтифлюшки падают, и надо не лохануться - четко их понизу упаковать, чтобы получилось ровно? Вроде паркета. Вот по кухне нашей надо было перемещаться на манер тех фигурок: если вовремя не изогнулся морским коньком или раком речным, то можно бланш получить на фотографию, или чего похуже. А я тогда с пацанами во дворе гудел - как раз Локоть на УДО1 откинулся, и ему по такому делу старый кореш подогнал нехилый пакован чуйки2. А он не из тех, кто зажимает, и братву подогрел. И вот ползу я домой уже под утро, ржу сам с себя, носа не вижу, настроение будто у клоуна в день получки. И тут по укурке на хавчик резко пробивает, вот и понесло меня к холодильнику. Про кухню нашу ты помнишь - место непростое. Короче - не там пригнулся, не так повернулся: в общем - рухнул как с кривого дуба. По дурости и не понял ничего, а как проспался, так двух зубов вообще не нашел - выбил об стол и не заметил. И щеку покоцал неслабо. Ну думаю - круто пацан покурил. И было бы гнилье - так нет же: ровно росли и белые. Тем, которые с пломбами - хоть бы хны. А здесь почалился полтора года, и гляди - оба выросли, да и пломб не осталось: поначалу они выпали, а потом дупла сами собою затянуло. И на щеке шрама нет, а ведь был. Так что ты не грузись - все у тебя будет. Место тут целебное - главное, не помереть до срока.

# # 1 УДО - условно-досрочное освобождение (освобождение от наказания раньше срока).

# # 2 Пакован чуйки - пакет с коноплей, которая выросла в печально знаменитой Чуйской долине (территория Киргизии и Казахстана).

Слушатель у Кирпича был благодарный - жадно ловил каждое слово. Парнишка на промысле потерял бдительность, потянувшись в коралловую щель за приглянувшейся ракушкой. Делать это ни в коем случае не следовало - такие места часто заняты не самыми дружелюбными обитателями моря. Рифы беспечность не прощают - бедолага остался без мизинца, безымянного пальца и куска ладони. Рана к тому же загноилась, и лишь день назад дела улучшились настолько, что Эн принял решение воздержаться от ампутации кисти. Всем известно, что утраченные части тела здесь постепенно отрастают, хоть и очень медленно. Но знать об этом в теории одно, а слышать рассказ очевидца - совсем другое. К тому же если сам в этом очень нуждаешься - искалеченная правая рука потеря серьезная и мальчишка приуныл, так что в данной ситуации бывший "сержант" Пантер играл роль психотерапевта.

Вообще подобных жизненных историй у Кирпича имелось великое множество, и он почти всегда их рассказывал к слову, сходу вникая в ситуацию. При всех его странностях и неприятных чертах характера нельзя не отметить способность вызывать расположение других - количество если не друзей, то товарищей у Кирпича росло с каждым часом. Вот и этот искалеченный парнишка смотрит на него уже не настороженно, а чуть ли не влюбленно. Так и видит, небось, свою руку такой же сильной и здоровой как до того злосчастного происшествия. Теперь понятно, как он сумел столько продержаться не на последнем посту в таком клоповнике как столица готов.

Решение совета о разделении отряда Пантер воплощать в жизнь начали прямо с утра. На борт "Челленджера", уходившего первым, подняли всех раненых, в том числе и людей Кирпича. Самого его тоже взяли для усиления боевого состава команды. Оставшиеся должны были частично уйти на корабле Тигров, частично пешком. Предполагалось что, оставшись без командира, они станут более покладистыми и внушаемыми.

Кирпич по этому поводу не возмущался и вообще никак не отреагировал, по крайней мере внешне. Хотя, несомненно, понимал - что и для чего делается. Если не дурак и впрямь не держит плохих мыслей, то и впредь возражать не будет.

Максу было приказано глаз с него не спускать, и он честно этим занимался. А куда денешься, ведь при всем желании не заниматься никак нельзя - "Челленджер" скорлупка невеликая и спрятаться здесь от чужих глаз непросто. Нижняя палуба забита ранеными, мелкими детьми, больными и грузом - здоровым туда хода нет, за исключением гребцов. Вот и приходится оставаться на солнцепеке, утешаясь тем, что наверху посвободнее - здесь лишний груз противопоказан из-за риска нарушения остойчивости судна.

Плавание началось с неприятного инцидента. Не успели помахать руками остающимся на берегу, как умер один из раненых - парень из той самой парочки безнадежных "пантер". Пулевое ранение в живот даже при наличии полноценного лечения чревато, а уж в таких условиях… Бедолага держался на наркотической траве с Большого острова - она заглушала боль, но суета с погрузкой, очевидно, его доконала. Второй пока не сдавался, но шансы у него, надо признать, нулевые - ножевая рана груди с обширным повреждением легкого. Эн вообще не мог понять - почему тот до сих пор жив? К тому же лекарства из контейнеров приказал на них не тратить. Жестокое решение, но в данных условиях справедливое - лучше отдать их тем, кто имеет шансы выжить, а не переводить на безнадежных.

Похоронили как обычно - в море. Даже останавливаться не стали. Дорога дальняя, а "Челленджер" плетется со скоростью улитки. Ветер, будто издеваясь, постоянно менял направление и куда бы ни сворачивала расселина, неизменно дул в борт. Даже яхте с совершенным парусным оснащением в такой узости пришлось бы туго, а это корыто и в лучших условиях могло идти лишь под веслами.

Плавание обещало затянуться.

Очередное происшествие приключилось вскоре после того как миновали вторую развилку. Ветер, смилостивившись, принялся задувать почти строго с запада, и гребцы теперь лишь помогали парусам и корректировали курс. В очередной раз спустившись к воде, Макс смочил раскаленные волосы и услышал со стороны противоположного борта подозрительно громкие голоса. Забравшись наверх, он поспешил в направлении переполоха. Весь народ здесь собрался кучей, и что-то рассматривал на берегу, возбужденно переговариваясь. Посмотрел туда же, но глаза, уставшие от яркого солнца, подвели - ничего интересного не заметил.