Путь качка - Сара Ней
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Технически это теперь и ее дело, когда я засунул свой язык ей в рот.
— Ты мне веришь? — Она заглядывает мне в глаза.
Я не знаю. Честно говоря, не знаю, могу ли ей доверять, в основном потому, что не задумывался об этом. Довериться ей — значит сделать ее частью моей жизни.
Можно доверять только тому, кого знаешь и с кем у тебя отношения, а у меня их с ней нет… пока.
— Джексон. — Ее плечи немного опускаются, и она отпускает мою челюсть как раз в тот момент, когда открывается входная дверь. Трое детей-переростков пробегают мимо, каждый из них несет по меньшей мере две тыквы и хозяйственную сумку.
Я отхожу от Чарли и возвращаюсь к стулу за столом, к разделочному ножу, его крошечная оранжевая ручка в моей руке похожа на детскую игрушку. Нож маленький, и, черт возьми, его почти невозможно ухватить.
— Что, черт возьми, это за дерьмо? — с любопытством спрашиваю я. Серьезно, что, черт возьми, у них во всех этих сумках?
— Все дерьмо для тыквы, — говорит мне МакМиллан, кладя две свои тыквы на прилавок, а затем бумажный пакет, который он держал за ручку.
— У нас что тыквенная вечеринка? — ворчу я.
— Остынь, старина, будет вечеринка. — Родриго уже роется в своей сумке, вытаскивая пакет «Читос», сыр и миниатюрные апельсины. — Это маленькие апельсины без косточек, от которых дети сходят с ума. Тема оранжевая, так что у нас оранжевые закуски.
Я далек от того, чтобы указывать на очевидное, но:
— Вместе это дерьмо будет ужасным на вкус. — Я закатываю глаза на этих идиотов.
— Да, — протягивает Родриго. — Вот почему мы купили шербет. Он оранжевый, и нейтрализует вкус.
Если они еще раз произнесут слово «оранжевый», я сойду с ума, черт возьми.
— Откуда ты это знаешь?
— В старших классах я пару раз обслуживал столики в шикарном ресторане. Они подавали это в крошечных рожках между блюдами.
Это действительно звучит чертовски замысловато.
— Ты собираешься все это съесть? Сегодня вечером?
Родриго смотрит на меня так, словно я сошел с ума.
— Это тыквенная вечеринка.
Господи Иисусе, что с этими парнями.
У стойки, возвращаясь к раскладыванию семян на противне, Чарли смеется, ее спина дрожит от каждого идиотского слова, слетающего с уст моих друзей. Она идет разогревать духовку, устанавливает температуру, затем открывает шкафчик рядом с плитой.
— Что ищешь? — спрашивает МакМиллан.
— Соль?
Он бросает на меня хитрый взгляд, прежде чем встать позади нее и открыть другую дверь. Ту, что прямо над плитой и примерно в двух метрах от земли — высоко для большинства людей, но не для нас.
Не для семьи великанов.
— Держи, дорогая. — Этот мудак подражает моему акценту, моим словам и…
Ну, она не моя девушка, и я не имею на нее никаких прав.
«Но ты только что поцеловал ее», — спорю я с собой. «И что?» — отвечаю себе. «Ты был чертовски ужасен в этом, и она никогда больше не захочет тебя видеть или прикоснуться своим ртом к твоему, ты неопытный, девственный кусок дерьма».
Я не имею права ревновать, тем более, Чарли не отвечает взаимностью.
— Спасибо. — Чарли берет соль у моего соседа по комнате, ее взгляд устремляется на меня, нерешительная улыбка на ее губах направлена на МакМиллана, как будто она знает, что происходит, и не намерена поощрять это.
Она вежлива, но не отвечает на его чрезмерный флирт.
Любая другая девушка стравливала бы нас друг с другом. Я в этом уверен.
Но Чарли не какая-нибудь другая девушка.
Она не хотела идти со мной на свидание, когда я намекнул на это, и думает, что я вроде как мудак.
Верно?
ГЛАВА 11
СЕДЬМАЯ ПЯТНИЦА 3.0
Чарли
— Спасибо за сегодняшний вечер. Мне было очень весело. — Я краем глаза бросаю взгляд на Джексона, изучая его профиль в тусклой кабине грузовика. Его сильная челюсть упрямо сжата, как будто зубы стиснуты, напряжены. Словно он больше не знает, что со мной делать теперь, когда мы поцеловались у него на кухне.
Этот поцелуй.
Я прижимаю два пальца к губам, тепло его рта все еще свежо на моих губах. В этом не было ничего особенно чувственного, просто встреча наших губ, но ощущение все равно остается.
Мои губы мягкие — я отшелушила их сегодня, прежде чем нанести блеск, — так что надеюсь, ему понравилось.
Как такой парень, как он, не имеет опыта?
Я могу сказать это по тому, как он колебался, природа брала верх, но все еще чувствовалась неловкость в его движениях. Неуверенность.
Я сама целовалась с небольшим количеством парней, но не могу представить, что никогда не делала бы этого в моем возрасте. Каково это для двадцатилетнего человека, живущего в доме, полном парней, которые трахаются и регулярно заводят случайные отношения?
Неудивительно, что Джексон смутился и сильно покраснел.
И все же.
Мне это понравилось, и я рада, что у него нет списка побед длиной в милю, как у большинства спортсменов. Это бы меня оттолкнуло.
Рядом со мной Джексон постукивает по рулю в такт песне, тихо звучащей по радио — какой-то старой кантри-баллады о политике, религии и собаке по кличке Блу — когда мы выезжаем с подъездной дорожки на главную улицу.
Джок-Роу — это неофициальное название. На самом деле улица называется Стэнли Драйв, в честь выпускницы, которая пожертвовала несколько миллионов долларов на строительство жилых домов, расположенных вдоль улицы, с целью размещения спортсменов.
Это хорошие дома, гораздо более шикарные, чем та дыра, в которой я живу со своими друзьями на другой стороне кампуса. Мне было неловко показывать Джексону, где я живу, зная, что он обосновался в футбольном доме. Полы у них были отвратительными, но все остальное не было ужасным.
По крайней мере, дверь не слетела с петель.
Делаю мысленную пометку послать своему домовладельцу еще одно сообщение о нашей входной двери и смотрю на заднее сиденье грузовика Джексона. Грузовик моего кавалера.
Да, это официально — у нас свидание.
Бабочки порхают у меня в животе, пробуждаясь ото сна. Прошло много времени, с тех пор как мальчик заставлял меня волноваться.
Джексон сворачивает за угол, и небольшая коллекция тыкв на заднем сиденье перекатывается с одной стороны сиденья на другую. Мы не забрали вырезанную тыкву, ребята коллективно решили, что хотят выставить их все на крыльцо, но у меня остались мини-тыквы и пугало, Бифф, и
