Венский вальс - Евгений Васильевич Шалашов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На железнодорожном вокзале Берлина меня встречал товарищ Масленников — бывший мастер Коломенского паровозоремонтного завода, а ныне чекист и мой агент по закупкам. После приветствий, Юрий Васильевич спросил:
— Отдохнете с дороги, или сразу же к делам приступите?
— Отдыхать некогда, а вот если позавтракать куда-нибудь отведете — не обижусь.
— Если позавтракать, тогда лучше куда-нибудь на окраину съездить, — сообщил хозяйственный Масленников. — Там и дешевле будет, да и в сосиски собачатину не добавляют.
Вона! А как же хваленая немецкая щепетильность, честность и аккуратность? Или, жрать захочешь, так и собачатину есть станешь?
Пристроив в камеру хранения чемодан, чтобы не таскать его с собой, поехал вместе с Масленниковым на окраину.
Ехали мы по-пролетарски, в трамвае. За проезд платил Юрий Васильевич, отдав кондуктору двадцать марок.
— Неделю назад билет стоил пять марок, а нынче десять, — пожаловался товарищ Масленников. — Хорошо, что у меня франки есть, а иначе, не знаю, чтобы и делал. Две недели назад менял франки — один франк шел за сорок марок, а сегодня уже шестьдесят семь. Этак скоро можно миллионером стать.
Не стал говорить Масленникову, что он тут не миллионером, а миллиардером станет, беда только, что на миллиарды марок купить ничего нельзя.
Ресторан, куда меня привез Юрий Васильевич, оказался вполне симпатичным. Места немного — рассчитан на четыре столика, посетителей нет, кругом чистота, а на стенах висели вышитые салфетки с какими-то изречениями. Меню на столах не было, а официант, появившийся сразу, как мы уселись, затараторил что-то по-немецки.
— И что говорит? — полюбопытствовал я.
— Кельнер сказал, что кружка пива у них нынче десять марок, — сообщил Масленников, а потом пояснил. — Стоимость пива — вроде, как показатель. Если пиво дорогое, значит и все остальное дорого стоит.
Точно. В Чехии, куда мы с супругой ездили в две тысячи тринадцатом году, показателем «дороговизны» ресторана тоже выступало пиво, а еще огуречный лимонад. Но там стоимость записывалась на специальной доске, вроде классной, только поменьше, чтобы посетители сразу видели — хватит ли денег. А Масленников успел «онемечиться», назвав официанта кельнером.
— Десять марок за кружку — дорого или дешево?
— А хрен его знает, — вздохнул Масленников. — Если сравнивать с довоенными, так за десять марок можно было быка купить, а с нынешними франками, так и дешево.
— Ладно, — махнул я рукой. — Если что — франки у меня есть, заказывайте на свое усмотрение. Но мне без пива. Можно чай, но еще лучше — кофе.
— Франками они не возьмут, здесь все строго, только марками.
Так уж и не возьмут? Впрочем, экспериментировать нет нужды. Мой торговый агент должен иметь деньги на представительские расходы, включая приезд начальства.
Юрий Васильевич заказал нам гороховый суп, сосиски с тушеной капустой (как же без них!), хлеб (у немцев это отдельное блюдо) и кофе. Может, себе он и взял бы кружечку пива, но постеснялся начальника.
Перед тем, как отправиться на кухню, официант что-то спросил и удалился, только дождавшись кивка. Я решил, что официант спрашивает — нести ли кофе прямо сейчас, или в конце обеда, но Масленников пояснил:
— Сказал, что за двоих стоимость составит двести марок.
Сто марок за обед. Сколько это во франках? Полтора?! Хм... Не так давно в Париже мы с каперангом скромнее перекусили, а взяли с нас по пятнадцать франков. Скоро придется сотрудникам суточные увеличивать, а меня жаба душит. Может, выгрести из французских банков все оставшиеся франки, да перебраться всем торгпредством в Германию? Надо подумать.
Перекусив и рассчитавшись, мы вышли на улицу. Жить стало веселее, немецкие девушки уже начали казаться привлекательными.
— Как у вас с закупками дела обстоят? — поинтересовался я. —Знаю, что времени пока мало прошло, а вы человек аккуратный, отчеты пришлете вовремя, но все равно — что успели сделать?
— Пока немного, — доложил Юрий Васильевич. — Первые дни у нас на обустройство ушло — квартиру отыскать, в полицейский участок сходить, то да се. Насчет паровозов начал договариваться. Немцы готовы хоть сто продать, хоть двести, но раз вы сказали, что двадцать, так о двадцати я и договариваюсь. Хотя, — вздохнул бывший мастер паровозоремонтного завода, — при здешних ценах можно и сто взять.
Я призадумался. Изначально, планировалось закупить паровозов на миллион франков, но потом руководство переиграло, и снизило количество до двадцати. А если не сто, а поменьше?
— А давайте-ка мы пятьдесят штук купим, — решил я. Не расстреляют меня за лишние паровозы, да и не бывают они лишними.
— Пятьдесят — это отлично! — повеселел Масленников. — Я их все на двести тысяч франков возьму, да еще и останется.
— Но брать вместе с запчастями, — сказал я. — Что у нас в первую очередь из строя выходит? Колосники?
— И колосники выходят, и колеса, и оси, — кивнул Юрий Васильевич. — Паровозы, они железные, но не вечные. — Не дожидаясь очередного вопроса, сообщил. — Сельскохозяйственной техникой у меня французы занимаются. Шарло — он пошустрее, я его старшим назначил, сообщил, что можно закупить и плуги, и сеялки, и молотилки. Интересовался — не нужны ли нам трактора? Но я решил, что трактора мы пока брать не станем. Правильно я решил?
— Правильно, — кивнул я. — А иначе нам придется вместе с тракторами еще и трактористов везти, механиков.
— Вот-вот, — поддакнул Юрий Васильевич. — И мастерские везти, и насосы. — Призадумавшись на пару секунд, Масленников хмыкнул: — Конечно, если понадобится, механиков и отсюда привезти можно. Солдаты, бывшие, с фронта пришли, работы нет, они радехоньки будут даже в Россию ехать, лишь бы платили. Из Франции военнопленные до сих пор идут, этим еще труднее приходится. Я справлялся — в Гамбурге и Киле очереди стоит, чтобы в грузчики взяли хотя бы на день.
— Механиков набирать — это потом, — отмахнулся я. Улыбнувшись, добавил. — Как только партия и правительство прикажут, так и будем набирать.
—
