Лидер - Иоланта Палла

глаза. На лице появляется идиотская улыбка, и пальцы сами направляются к губам, которые вчера, забив на все запреты, льнули к Лёниным. Я шумно выдыхаю, вспоминая чудесный вечер, и ворочаюсь на кровати, словно она внезапно стала мягким розовым облачком, находясь на котором я в состоянии достигнуть желаемых высот. Подушечки пальцев покалывает, когда трогаю свои губы. Боже…

Наверное, я все еще сплю, ведь не может разрушенная крепость за короткий срок восстановиться? Или может? Мне хочется верить в то, что слова Фила не просто пустой звук, а громкое обещание, которое он выполнит. Моё сердце так сильно бьётся внутри, что становится страшно. Вдруг работает на износе и вскоре остановится от счастья?

Я же могу быть счастливой? Сейчас. В данный момент. И не грузиться из-за Паши и его измены…

Улыбка сама сползает с лица, и я резко присаживаюсь, потирая пылающие щеки. С момента поцелуя бывшего и ее зазнобы прошло не так много времени, а я уже целуюсь с другим парнем, и не абы каким. Со своим сводным братом. Чертово общество, чье мнение так важно для Семёна Кирилловича, нас непременно осудит.

От этих мыслей розовая вата под моими ногами мгновенно тает, и я падаю на твердую землю в реальность. Мы ведь даже не поговорили с Филом о том, что случилось вчера… Что если для него поцелуи были физиологией?

Ком в горле возникает из ниоткуда и разрастается до огромных размеров, и я прикладываю руки к шее, часто хватая ртом воздух, будто меня начал душить кто-то невидимый. Сердце перестает лихачить и замедляет темп.

— Яра? — мама тихо стучит в дверь, но я вздрагиваю от неожиданности. Я не в том настроении, чтобы вести с ней разговор, но моего мнения наверняка не спросят. Молчу, наблюдая за тем, как поворачивается ручка, и дверь бесшумно открывается. Мама вымучивает из себя улыбку и проходит в комнату, оставив дверь полуоткрытой. — Давай-ка поговорим, как мама с дочерью?

— Если это предложение, то я отказываюсь, — складываю руки на груди, но родительницу не останавливает моя категоричность и холод в голосе. Она шумно вздыхает, изображая обиженную добродетель, и присаживается на край кровати. — Но, видимо, мои слова ничего не значат. Да, мам?

— Перестань, Яра, — кривится, словно я ей в рот дольку лимона запихнула, — я переживаю за твое будущее. Пойми уже. Все твои песни и танцульки — хобби. Семён предлагает дорогу в светлое будущее.

— Где я буду вашей марионеткой?

— Что за слова?! — красивое лицо матери превращается в кривую гримасу, но, стоит отдать ей должное, она быстро берет себя в руки и смиренно улыбается. — Я прекрасно понимаю твое рвение стать самостоятельной и популярной. Я ведь тоже была молодой и нетерпеливой в свое время, но я прошу тебя, — мама берет мои руки в свои и смотрит в глаза, — подумай над тем, что говорит Семён. Мы не чужие люди для тебя.

— Неужели? Если вспомнить, то вы предлагали мне голову в психушке подлечить? Или мне показалось?

— Боже, Яра! Какая ты ершистая стала! — родительница подскакивает на ноги и прижимает ладонь к губам, качая головой. — Что произошло? Это из-за Паши, да?

Снова впивается в меня испытывающим взглядом.

Паша… Я выдыхаю и принимаюсь разглядывать свои пальцы. Паши, словно и не было после вчерашних поцелуев с Лёней. Я невольно ловлю себя на том, что стыжусь связи с Павлом. Будто я шла не по той дорожке, а сейчас нашла верный путь.

— Причем тут Паша, мам? — со стоном проговариваю, но она сделала свои выводы.

— После его выходки ты стала слишком бурно реагировать на каждое наше слово. Раньше так не было.

Раньше я слепой была и, судя по всему, глухой, раз не замечала очевидного. У нас не семья, а ее жалкое подобие. Как картинка на сайте знакомств. Привлекает взор, но отпугивает контингентом.

— Я все решила, мама, — произношу твердо, — и ваше мнение никак не повлияет на мой выбор.

— Яра… — жалобно стонет в ответ.

— Сейчас, извини, я бы хотела побыть одна и привести себя в порядок, — указываю ей на дверь, а сама изображаю бурную деятельность.

Поднимаюсь с постели, застилаю ее. Мама стоит за спиной и давит тяжелым взглядом. Я не знаю, сколько смогу продержаться в своей позиции, но сердце уже подрагивает от неизвестности. Что будет, когда мама донесет все отчиму? Как он со мной поступит? Прогонит прочь, как Лёню? Прочь с глаз. Вон из дома, как плешивую собачонку…

— Буду ждать тебя на завтрак, — произносит более холодно и направляется к выходу. Стук каблуков затихает, и я медленно выдыхаю. Градус напряжения, которое пропитало воздух в комнате, постепенно снижается.

Я падаю спиной на постель и беру телефон в руки. Есть несколько пропущенных вызовов и непрочитанных сообщений от Павла. Я без зазрения совести удаляю их и его номер. Захожу во все социальные сети и убираю Пашу из друзей. Поступаю, как ребенок? Возможно. Только иметь с ним что-то общего больше не хочу. Странно, но сердце работает ровно, пока я чищу галерею от наших совместных фотографий и тех снимков, на которых он один или с друзьями. К черту!

От чувств, которые я испытываю к Лёне, щемит в груди. Я направляюсь к нему сразу после душа. Стучу в дверь, поглядывая по сторонам, как настоящая преступница. Тишина. И?

Набираю полные легкие воздуха, поворачиваю дверную ручку и нагло вламываюсь к нему в комнату.

— Что ты здесь делаешь, Яра? — мамин голос за спиной оглушает, и я с потерянным видом поворачиваюсь к ней.

— Хотела узнать, сможет ли Лёня меня в центр отвезти, — развожу руки в стороны, а родительница проходится по мне строгим взглядом, останавливая его на топе, который больше на верх от купальника похож.

— Леонид уехал рано утром по делам, — она берет меня за руку и выводит в коридор, закрывая за нами дверь, — вызовешь такси, если срочно нужно, а сейчас идем завтракать,