"Красный террор" в Россiи 1918 - 1923 - Сергей Мельгунов

Почему разные источники разнаго происхожденiя, разных перiодов рисуют нам столь однородныя сцены? Не служит ли это само по себe доказательством правдоподобiя всего разсказаннаго?

Вот заявленiе Центральнаго Бюро партiи с.-р.: «В Керенскe палачи чрезвычайки пытают температурой: жертву ввергают в раскаленную баню, оттуда голой выводят на снeг; в Воронежской губ., в селe Алексeевском и др. жертва голой выводится зимой на улицу и обливается холодной водой, превращаясь в ледяной столб… В Армавирe примeняются „смертные вeнчики“: голова жертвы на лобной кости опоясывается ремнем, концы котораго имeют желeзные винты и гайку… Гайка завинчивается, сдавливает ремнем голову… В станицe Кавказской примeняется спецiально сдeланная желeзная перчатка, надeваемая на руку палача, с небольшими гвоздями». Читатель скажет, что это единичные факты — добавляет в своей работe «Россiя послe четырех лeт революцiи» С. С. Маслов. К ужасу человeчества — нeт. Не единичные. Превращенiе людей в ледяные столбы широко практиковалось в Орловской губ. при взысканiи чрезвычайнаго революцiоннаго налога; в Малоархангельском уeздe одного торговца (Юшкевича) коммунистическiй отряд за «невзнос налога посадил на раскаленную плитку печи» (стр. 193). По отношенiю к крестьянам Воронежской губ. (1920) за неполное выполненiе «продразверстки» употребляли такiе прiемы воздeйствiя: спускали в глубокiе колодцы и по много раз окунали в воду, вытаскивали наверх и предъявляли требованiе о выполненiи продразверстки полностью. Автор брал свои данныя не из источников «контр-революцiонных», автор цитирует показанiя не каких-либо реставраторов и идеологов стараго режима, a показанiя, собранный им в перiод тюремнаго сидeнiя, показанiя потерпeвших, свидeтельства очевидцев — людей демократическаго и соцiалистическаго образа мысли…

Хотeлось бы думать, что все это преувеличено. Вeдь мы живем в вeк высокоразвитой культуры!

Повторяю, я лично готов отвергнуть такiя «легенды», о которых повeствует крестьянин из с. Бeлобордки: сажали в большой котел, который раскаливали до красна; помeщали в трубу с набитыми гвоздями и сверху поливали кипятком. Пусть даже останется только пытка «горячим сюргучем», о которой разсказывают очень многiе в своих воспоминанiях о Кiевe…

Время течет. На очереди Грузiя — страна, гдe Ч. К. водворяется послeдней. Освeдомленный корреспондент «Дней»[263] так описывает «работу» Ч. К. в Закавказьe:

«В глухих, сырых и глубоких подвалах помeщенiя Че-ка цeлыми недeлями держат арестованнаго, предназначеннаго для пытки, без пищи, а часто и без питья. Здeсь нeт ни кроватей, ни столов, ни стульев. На голой землe, по колeно в кровавой грязи, валяются пытаемые, которым ночью приходится выдерживать цeлыя баталiи с голодными крысами. Если эта обстановка оказывается недостаточной, чтобы развязать язык заключенная, то его переводят этажем ниже, в совершенно темный подвал. Через короткое время у подвергнутаго этой пыткe стынет кровь и уже безчувственнаго его выносят наверх, приводят в сознанiе и предлагают выдать товарищей и организацiи. При вторичном отказe его снова ввергают в подвал и так дeйствуют до тeх пор, пока замученный арестованный или умирает, или скажет что нибудь компрометирующее, хотя бы самаго неправдоподобнаго свойства. Бывает и так, что в подвал в час ночи к арестованным внезапно являются агенты — палачи Че-ка, выводят их на двор и открывают по ним стрeльбу, имитируя разстрeл. Послe нeскольких выстрeлов, живого мертвеца возвращают в подвал. За послeднее время в большом ходу смертные вeнчики, которыми пытали между прочим соцiал-демократа Какабадзе и вырвали у него согласiе стать сотрудником Че-ка. Выпущенный из подвалов на волю, Какабадзе подробно разсказал товарищам обо всем и скрылся».[264]

Даже в совeтскую печать проникали свeдeнiя о пытках при допросах, особенно в первое время, когда истязанiя и насилiя в соцiалистической тюрьмe были слишком непривычны для нeкоторых по крайней мeрe членов правящей партiи.

«Неужели средневeковый застeнок?» под таким заголовком помeстили, напр., московскiя «Извeстiя»[265] письмо одного случайно пострадавшаго коммуниста: «Арестован я был случайно, как раз в мeстe, гдe, оказалось, фабриковали фальшивыя керенки. До допроса я сидeл 10 дней и переживал что-то невозможное (рeчь идет о слeдственной комиссiи Сущево-Марiинскаго района в Москвe)… Тут избивали людей до потери сознанiя, a затeм выносили без чувств прямо в погреб или холодильник, гдe продолжали бить с перерывом по 18 часов в сутки. На меня это так повлiяло, что я чуть с ума не сошел». Через два мeсяца мы узнаем из «Правды», что есть во Владимiрской Ч. К. особый уголок, гдe «иголками колят пятки».[266]

Опять случайно попался коммунист, который взывает к обществу: «страшно жить и работать, ибо в такое положенiе каждому отвeтственному работнику, особенно в провинцiи, попасть очень легко». На это дeло обратили вниманiе, потому что здeсь замeшан был коммунист. Но в тысячах случаев проходят мимо лишь молчаливо. «Краснeю за ваш застeнок» — писала Л. Рейснер про петербургскую Ч. К. в декабрe 1918 г. Но все это «сентиментальности», и рeдкiе протестующiе голоса тонули в общем хорe. Петроградская «Правда» в февралe 1919 года очень красочно описывает пользу прiемов допроса путем фиктивнаго разстрeла: в одном селe на кулака наложили 20 пудов чрезвычайнаго налога. Он не заплатил. Его арестовали — не платит. Его повели на кладбище — не платит. Его поставили к стeнкe — не платит. Выстрeлили под ухом. О чудо! Согласился!

Мы имeем в качествe непреложнаго историческаго свидeтельства о пытках изумительный документ, появившiйся на столбцах самого московскаго «Еженедeльника Ч. К.» Там была напечатана статья под характерным заголовком: «Почему вы миндальничаете?» «Скажите, — писалось в статьe, подписанной предсeдателем нолинской Ч. К. и др. — почему вы не подвергли его, этого самаго Локкарта самым утонченным пыткам, чтобы получить свeдeнiя, адреса, которых такой гусь должен имeть очень много?[267] Скажите, почему вы вмeсто того, чтобы подвергнуть его таким пыткам, от одного описанiя которых холод ужаса охватил бы контр-революцiонеров, скажите, почему вмeсто этого позволили ему покинуть Ч. К? Довольно миндальничать!.. Пойман опасный прохвост… Извлечь из него все, что можно, и отправить на тот свeт»!.. Это было напечатано в № 3 оффицiальнаго органа,[268] имeвшаго, как мы говорили, своею цeлью «руководить» провинцiальными чрезвычайными комиссiями и проводить «идеи и методы» борьбы В. Ч. К. Что же удивительнаго, что на съeздe совeтов представители Ч. К. уже говорят: «теперь признано, что расхлябанность, как и миндальничанiе и лимоничанiе с буржуазiей и ея прихвостнями не должны имeть мeста».

Ч. К. «безпощадна ко всей этой сволочи» — таков лозунг, который идет в провинцiю и воспринимается мeстными дeятелями, как призыв к безпощадной и безнаказанной жестокости. Тщетны при такой постановкe предписанiя (больше теоретическiя) юридическим отдeлам губисполкомов слeдить за «законностью».[269] Провинцiя берет лишь примeр с центра. А в центрe, в самом подлинном центрe, как утверждает одно из англiйских донесенiй, пытали Канегиссера, убiйцу Урицкаго. Пытали ли Каплан, как то усиленно говорили в Москвe? Я этого утверждать не могу. Но помню свое впечатлeнiе от первой ночи, проведенной в В. Ч. К. послe покушенiя на Ленина: кого то здeсь пытали — пыткой недаванiя спать…

Рeдко проникали и проникают свeдeнiя из застeнков, гдe творятся пытки. Я помню в Москвe процесс о сейфах, август 1920 г., когда перед Верховным Рев. Трибуналом вскрыта была картина пыток (сажанiе в лед и др.). Еще ярче картина эта предстала во время одного политическаго процесса в Туркестанe в октябрe 1919 г. «Обвиняемые в количествe свыше десяти человeк отреклись от сдeланных ими на слeдствiи в Чекe показанiй, указав, что подписи были даны ими в результатe страшных пыток. Трибунал опросил отряд особаго назначенiя при Чекe… Оказалось, что истязанiя и пытки обычное явленiе и примeнялись в Чекe, как общее правило». В залe засeданiй раздавались «плач и рыданiя многочисленной публики» — передает корреспондент «Воли Россiи».[270] «Буржуазныя рыданiя», как назвал их обвинитель, в данном случаe подeйствовали на судей, и протестовал сам трибунал… Не так давно в московских «Извeстiях»[271] мы могли прочесть о засeданiи омскаго губернскаго суда, гдe 29-го ноября разбиралось дeло начальника перваго района уeздной милицiи Германа, милицiонера Щербакова и доктора Троицкаго, обвинявшихся в истязанiи арестованных… Жгли горящим сюргучем ладони, предплечья, лили сюргуч на затылок и на шею, a затeм срывали вмeстe с кожей. «Такiе способы воздeйствiя, напоминающiе испанскую инквизицiю совершенно недопустимы» — морализовал во время процесса предсeдатель суда. Но пытки эти в сущности узаконены. «Соцiалистическiй Вeстник»[272] дает в этой области исключительную иллюстрацiю. Корреспондент журнала пишет: