Мимолетное увлечение - Кристи Маккелен

Не веря своим ушам, она всполошенно уставилась на него:

– Я пыталась, Тристан, но ты всегда был слишком занят, чтобы воспринимать мои проблемы всерьез.

Он в недоумении воззрился на нее:

– У тебя было немало возможностей поговорить со мной.

– А так ли это? – Она вздохнула и опустила глаза. – Слушай, мне жаль, что все обернулось именно так. Признаю, мне не удалось справиться с ситуацией.

– Ничего не поделаешь, – отозвался Тристан, чувствуя, что еще не избавился от обиды, хотя в последнее время не ощущал и тени былой ярости. – Что сделано, то сделано. Я был идиотом, не замечавшим, что творится у меня под носом.

Она шагнула вперед, моляще простирая руки.

– Я не хотела сделать тебе больно, Тристан. Я и не думала, что тебя так взволнует наш разрыв.

– Ты не думала, что меня это взволнует? – изумился он.

– Ты никогда не открывался мне, вечно держал меня на расстоянии. Ты убедил меня, что у нас нет будущего, когда отказался даже обсуждать тему свадьбы.

– Но ты знала мое отношение к браку с тех самых пор, как мы стали встречаться. Я всегда был честен с тобой, Марси.

– Знаю, и я считала, что этого будет достаточно. Но потом я осознала, что это не так, меня это злило, и мы стали все больше отдаляться друг от друга. – Она в ярости взглянула на него. – Джон заставил меня почувствовать себя желанной.

– Ну да, Джону всегда удавалось давать людям то, что они хотят.

Марси помрачнела:

– Слушай, он тоже ужасно переживает по этому поводу.

Тристан закрыл глаза и глубоко вздохнул.

Сейчас, оказавшись наедине с Марси, он удивлялся тому, что был к ней совершенно безразличен, – это было особенно очевидно по сравнению с тем, что он чувствовал к Луле. Он считал Марси красивой и умной, в ее обществе было легко, но она никогда не будоражила его так, как Лула.

Тристан был слишком оскорблен тем, что ему лгали, что его бросили. Обида захлестнула его, и он как-то упустил из виду тот факт, что совсем не скучает по Марси. Приехав сюда, он наконец-то подвел черту под этой частью своей жизни.

Образ Лулы вспыхнул перед его мысленным взором, когда Марси упомянула о его отказе даже обсуждать свадьбу. Грудь Тристана болезненно сдавило, стоило ему вспомнить, что он говорил Луле то же самое. Неудивительно, что она сочла отношения с ним делом безнадежным.

Он снова сосредоточился на Марси.

– Слушай, не могу сказать, что в данный момент я пылаю к Джону родственными чувствами, но я не собираюсь вечно его третировать. Мы – семья и должны держаться вместе. – Он задумчиво провел рукой по волосам. – Я думал о том, как исправить наши отношения и как ему благополучно устроить свое будущее.

– Правда? Ты наконец-то дашь ему возможность помочь тебе в управлении семейным бизнесом? Потому что он всегда чувствовал себя там лишним.

Тристан вздохнул. Точно подмечено. Он никогда не позволял Джону брать на себя руководство хоть чем-нибудь – слишком упрямился, не желая передавать даже часть полномочий. Видимо, это во многом объясняло нежелание брата появляться на работе.

– Я знаю, что и сам вел себя не лучшим образом. Я должен был поговорить с вами обоими и попросить о помощи вместо того, чтобы притворяться, что все в порядке. И мне жаль, что я так долго тянул, прежде чем возобновить наше общение, но мне требовалось какое-то время, чтобы преодолеть обиды и пойти дальше.

Марси кивнула и улыбнулась ему, в ее глазах стояли слезы.

– Я понимаю.

– Да, – Тристан поймал себя на том, что его сознание впервые за несколько лет окончательно прояснилось, – по-моему, и я что-то начинаю понимать.

Он был идиотом, если считал, что в отношениях с Лулой достаточно всего-навсего игнорировать ее желание выйти замуж и жить потом долго и счастливо. На момент их знакомства Тристан считал, что все так и должно быть. Но Лула дала ему достойный отпор, в отличие от Марси, которая просто отказалась от их отношений, даже не объяснив, почему.

Лула была не робкого десятка. Она оказалась самой смелой женщиной, которую он когда-либо встречал. Тристан знал, что с ним трудно было справиться, если он упрямился, но Лула не стала мириться с его глупыми принципами.

Большую часть жизни Тристан пытался не привязываться к людям, опасаясь, что они его бросят. Его главной и единственной любовью стали деньги, сделавшие его одиноким и ожесточившимся. Теперь-то Тристан понимал, что именно стало для него самым тяжелым в разрыве с Марси: бросив его, она отняла у него контроль над ситуацией, к чему он оказался совершенно не готов. Он всегда действовал четко и размеренно, контролируя буквально все, полный решимости ничем не походить на своего отца. Но, отказываясь рисковать, он многое упускал. Поэтому-то и терял сейчас Лулу – из-за неспособности выпустить из рук рычаги влияния, с помощью которых он управлял своей жизнью.

Он был не готов к этой потере.

Он был уверен в Луле.

Он любил ее.

Ничто не гарантировано в этой жизни – идеальных отношений не бывает, – но Тристан хотел верить, что сила его характера позволит твердо придерживаться своего выбора и справляться с любыми трудностями. Да, у его отца так не получалось, но это не означало, что он, Тристан, тоже этого не мог.

– Тьфу, Эм, ну что я наделала? Превратила свою жизнь в полный кавардак! – простонала Лула в диванную подушку, пока Эмили успокаивающими круговыми движениями массировала ей спину.

Проведя утро в компании подруги, Лула совсем расклеилась.

– И что на меня нашло, когда я вздумала говорить о свадьбе с мужчиной, которого едва знаю, с которым не провстречалась и нескольких недель! Неудивительно, что он затаился, – я, видимо, напугала его до смерти.

– Нет, Лу, ты была права, это стоило обговорить. Ты ведь не могла по-прежнему надеяться, что все запросто, само собой сложится! Нужно было дать ему понять, что тебе нужно от отношений. Хотя это и прозвучало в итоге немного требовательно.

– Немного! – скривилась Лула. – Я, похоже, просто не в состоянии удержать мужчину.

Эмили лишь отмахнулась:

– Ты просто ждешь от мужчины слишком многого.

– Но он действительно мне понравился, Эм. – Лула подняла взгляд на подругу, не в силах сдержать навернувшиеся на глаза слезы. – По-настоящему понравился. – Она задумчиво покрутила в пальцах катышек с подушки и призналась: – Если честно, мне кажется, я люблю его.

Эмили еле заметно улыбнулась и сочувственно потерла ее руку:

– Да, я знаю, лапочка, такое не скроешь.

И тут от громкого, резкого звонка в дверь обе подскочили на месте.

– Ты кого-то ждешь? – спросила Эмили, уже поднимаясь с дивана.

– Нет.

– Я их выпровожу, – бросила Эмили, решительно зашагав к двери. Временами сугубо прагматичный подход подруги к жизни приходился как нельзя кстати. Это дарило Луле ощущение защищенности, которого она была лишена в юности.