В золотом капкане - Наталья Анишина

Глава сорок девятая

Князев сидел в уютной, тёплой квартире Нинель Александровны в гостиной за накрытым столом, пил вино, ел, шутил с ничего не подозревающей хозяйкой. Несколько раз они прерывали застолье, уходили в спальню и предавались любви.

– Я разойдусь с женой, мы будем вместе на всю жизнь, – горячо уверял вдову Князев.

– Когда ты это сделаешь? – со светящимися от счастья глазами спрашивала Нинель Александровна.

– На днях, она, по-моему, догадывается обо всём сама. Мы не поддерживаем супружеские отношения с тех пор, как стали близки с тобой.

Князев лукавил: в его планы вовсе не входило расставаться с женой, он жил обычной для него двойной жизнью.

– Хорошо, я люблю тебя и готова ждать. Хочешь, сейчас продемонстрирую тебе новые наряды, которые ещё никому не показывала? – Нинель Александровна встала с постели.

– Конечно, обожаю смотреть вещи, придуманные тобой. Они все очень красивы, полны фантазии, ты в них неотразима, – поддержал он порыв любовницы.

Нинель Александровна была польщена. Надев вечернее декольтированное платье из лилового бархата, она предстала перед ним. Князев не мог удержаться от восторженных восклицаний:

– О, это настоящий шик! Тебе нет равных по красоте и грации! Ты несравненная, я обожаю тебя. Кстати, безукоризненной лебяжьей шейке не помешает украшение из коллекции твоего мужа. Примерь, я посмотрю, – попросил Князев.

Но Нинель Александровна, вспомнив, какой казус произошёл с ней на кондитерской фабрике, не захотела омрачать прекрасный вечер неприятными воспоминаниями. Она сняла платье и повесила его в гардероб.

– Разве я тебе нравлюсь меньше без украшений? – с легким упрёком спросила она.

– Ну, что ты, Солнце моё! Как ты можешь такое говорить? – Князев поспешил исправить оплошность. – Золото, бриллианты, серебро лишь подчеркивают твою царственную красоту, моя дорогая, чарующая и таинственная, несравненная Нинель. Я уверен, что, если бы тебе пришлось участвовать в конкурсе красоты, ты бы стала Мисс Вселенной.

Время летело незаметно, наступила ночь, Князев предложил выпить на посошок.

– Как, ты разве не останешься до утра? – разочарованно вымолвила Нинель Александровна. – На улице дождь, зачем уходить?

– Дорогая, у меня такая работа. Я солдат. Как ни жаль, но должен тебя покинуть, так требует обстановка, – говорил Князев, наливая вино в бокалы.

Улучив удобный момент, когда она удалилась на кухню, он всыпал в её бокал порошок с сильнодействующим снотворным.

Она вернулась, неся на тарелке бутерброды с икрой.

– Ну, хорошо, давай выпьем, – согласилась Нинель Александровна.

– За нашу любовь, – произнёс тост Князев и чокнулся с любовницей.

Увидев, что она не допила, решительно запротестовал:

– За любовь грешно не выпить до дна.

Она, повинуясь уговорам, медленно осушила бокал.

– Ну, дорогая, отдыхай, высыпайся, помни: мы скоро навсегда будем вместе. Мне пора. Проводи меня до двери, – сказал он, выйдя из-за стола.

Нинель Александровна последовала за ним в прихожую.

– Я позвоню тебе завтра, до свидания, – сказал коварный любовник на прощанье, и они нежно распрощались.

Вдова закрыла дверь.

Вернувшись в комнату, она почувствовала сонливость, не убирая со стола посуду, пошла в спальную, разделась и легла в постель.

Глава пятидесятая

Ровно в три часа ночи, когда во всех окнах дома была непроглядная темнота, Махонин неслышными шагами вошёл в подъезд и поднялся на третий этаж. Перед квартирой Кольцовой остановился, вдруг вспомнив, что у ювелира была овчарка.

«Что, если она поднимет лай и разбудит весь дом? Странно, что Князев ничего о ней не говорил. Попробую осторожно поковыряться в замке, если пёс в доме, должен услышать и подать голос».

Он немного повозился с замком, но за дверью стояла мёртвая тишина. Осмелев, легко справился с запором и, не услышав ничего подозрительного, бесшумно проскользнул в квартиру. Несколько минут, пока его глаза привыкали к темноте, стоял и напряженно прислушивался к тишине. Осветив путь фонариком, прошёл в кабинет ювелира. Положив фонарик на стол и, направив луч света на сейф, бесшумно открыл его ключом, который взял из ящика письменного стола. Махом выгреб с полок многочисленные маленькие коробочки, наполненные целлофановые пакеты и увесистые длинные футляры, переложил всё в спортивную сумку.

Открыв одну из коробочек и, увидев украшения, без колебаний сунул её в карман куртки. Пошарив рукой в одном из пакетов, извлёк из него несколько золотых цепочек и кулонов. «Пригодится для Антонины, – лихорадочно подумал он. – Подарю ей». Осветив опустевший сейф и, убедившись, что забрал всё, закрыл его и положил ключ на место. Приподняв загруженную сумку, почувствовав приличный вес, пожалел в душе, что придётся ценный груз отдать Князеву. К сожалению, он зависим от него и вынужден делать то, что приказано. В квартире стояла тишина. Стало интересно, есть ли кто-нибудь в доме?

Пройдя по квартире с фонариком, увидел в гостиной накрытый стол. Он проглотил слюну. Острое чувство голода заставило протянуть руку и взять с тарелки бутерброд с икрой. Затем налил полный бокал вина, выпил залпом и стал без разбора с жадностью поедать кушанья со всех блюд. Еда была вкусной. Он не мог от неё оторваться. Никогда в жизни ему не приходилось сидеть за таким роскошным столом, дорогими столовыми приборами и хрустальными бокалами.

Налил вина повторно и осушил до дна. Стало тепло и легко. Чувство тревоги и опасности куда-то улетучилось, и он решил заглянуть в смежную комнату и впился глазами в обнажённое, неподвижно лежащее на постели холёное женское тело. От увиденной картины у него перехватило дыхание. Сердце мгновенно бешено забилось в груди, он был сражен открытой красотой спящей женщины. Горячая волна затуманила голову, он забыл обо всём. Подошёл к спящей красавице, погладил её тёплые, крутые бедра, она не шевельнулась. Осторожно провёл рукой по лобку, животу, груди, ощущая шелковистую и упругую гладь молодой кожи. Сдержать себя было невозможно. Её роскошное, мягкое тело подарило ему несколько минут блаженства.

Он думал, что она проснётся и закричит на весь дом, был готов даже к этому. Но женщина сладко спала, не шевельнув ни одним мускулом. Он приложил ухо к её груди и услышал ровный стук сердца, дыхание было лёгким и едва ощутимым. Тогда он осмелел во второй раз. Задерживаться больше в комнате спящей дамы не мог, на улице ждал Князев. Голова кружилась, он не понимал, как можно так крепко и безмятежно спать? С сожалением подумал, что никогда раньше ему не приходилось владеть такой великолепной женщиной. Забрав сумку, потихоньку вышел из квартиры, плотно прикрыв за собой двери. В квартале от дома увидел машину, в которой находился Князев. Он приоткрыл дверку.

Махонин сел на сиденье и перевёл дух.

– Я заждался, всё в порядке? Почему задержался? – сердито спросил Князев, демонстративно посмотрев на часы. – Поставь сумку на первое сиденье. Почему так долго?

– Замок туго открывался, с ним провозился, – хриплым голосом ответил Махонин, передавая объёмную сумку.

– Ты всё сделал, как я сказал? Сейф закрыл, ключ положил на место? Дверь в квартиру тоже не забыл запереть? Тебя никто не видел на этот раз? – забросал его вопросами Князев, разгоняя автомобиль.

– Всё в порядке, давайте обещанные деньги, – потребовал Махонин, хмель ещё не успел выветриться из его головы.

– Подожди, отъедем за город.

Дорога была пустынной, изредка навстречу попадались встречные машины. Дождь продолжал лить, обрушивая потоки воды на стекла. Они быстро покинули город и ехали по раскисшей от дождя просёлочной дороге. Махонин пребывал в состоянии приятного расслабления.

– Вы знали, что в квартире спящая женщина? – спросил он.

– Да ты что? – неподдельно удивился Князев, почувствовав недоброе.

– Какая женщина! Венера! Как она красива, если бы вы видели её прекрасное тело!

– Ты что, трахал её? – заподозрил Князев.

– От такой женщины невозможно уйти, её красота ослепляет и возбуждает разум, она создана для любви. – Махонин внезапно умолк, поняв, что сказал лишнее.

– Так, всё понятно, – многозначительно процедил Князев и остановил машину. – Аккумулятор ни к чёрту, сел. Выйди, друг, подтолкни.

Парень послушно выскочил под дождь и стал изо всех сил толкать машину. Князев резко дал задний ход, сбил Артура с ног и проехал по нему, затем, не задерживаясь, набрал скорость и сорвался с места. На обочине дороги, под дождём, осталось лежать неподвижное, раздавленное тело Махонина.

«Ну, сволочь, ещё расчёт требует! Надеюсь, я расквитался с тобой, ублюдок, большего ты не заслужил. Общество должно очищаться от таких подонков», – со злостью думал Князев.

Через минуту возле тяжело травмированного Махонина остановился автомобиль, из него вышел человек в длинном плаще с накинутым на голову капюшоном, подошёл к нему, пощупал пульс на артериях шеи. По мобильному телефону вызвал «Скорую помощь» и поехал дальше, скрывшись за пеленой дождя.