Последнее путешествие полковника Фосетта (сборник) - Михаил Емцев

Мне хочется верить, что вы прочтете эти записки. Вот почему я ничего не скажу здесь о найденном мною ходе, который, как мне кажется, ведет в «стеклянную страну». Не удивляйтесь, что я так поступаю. И не ищите этому объяснений. Я лучше напомню вам последние слова Фосетта: «Если нам не удастся вернуться, я не хочу, чтобы из-за нас рисковали спасательные партии. Это слишком опасно. Если при всей моей опытности мы ничего не добьемся, едва ли другим посчастливится больше нас. Вот одна из причин, почему я не указываю точно, куда мы идем…»

Не надо, не смотри назад, румберо.Никто нам не укажет лучший путь.Никто не может в завтра заглянуть.Иди и не смотри назад, румберо..Не задавай вопроса: «A depois?[34]…»

Любая правда о Фосетте звучит как выдумка, легенда — как правда. Рассказанные в повести события не происходили на самом деле, но цитированные в ней документы подлинные.

De profundis (Из глубины)

Я видел, как внезапно погасла последняя звезда. Я обогнал последний луч света и вылетел за границы Вселенной [область пространства, где разбегающиеся галактики достигают скорости света].

Что с кораблем? Он стоит на месте или падает в бескрайнюю бездну? Не знаю. Приборы умерли: спектрофотометры ослепли, гравилокаторы онемели, счетчики заряженных частиц умолкли. За бортом не было ни единого фотона, ни самой жалкой космической пылинки. Нет ни вещества, ни поля, ни пространства. И времени тоже нет.

Я перестал ощущать продолжительность. Мой корабль, как сахар в горячей воде, тихо таял в океане невероятного. А может быть, это таяло мое сердце, воля, разум? Казалось, что пустота иссушает мозг, выедает сознание, высасывает память.

Но за бортом была не пустота. Пустота — это нечто: физический вакуум, источник виртуальных частиц. За бортом же не было ничего. Ничто! Мне кажется, это слово нужно писать с большой буквы. Потому что других слов просто нет.

Никто не придумал, да и не мог придумать слов-метафор, сравнений для того, чтобы можно было описать ничто.

Я прильнул к иллюминатору и отшатнулся. Ожидая увидеть черноту пустого неба, не увидел ничего. Не знаю, как это объяснить. Аналогии здесь бессильны. Но лишь с их помощью нам удается помочь другим ощутить увиденное нами новое. Я видел то, что никогда не увидят другие. Но бессилен рассказать.

Передо мною стояло ничто. И невозможно передать, каким оно было. Мучительный круг замыкается тавтологией: ничто есть ничто. И тонут в нем наши слова, традиционные представления, банальное течение мыслей и взлет безудержной фантазии.

Я закричал. Но ничего не услышал. И сразу же привык к этому. Люди скоро свыкаются с неизбежным, иначе трудно было бы жить. Я же свыкся сразу. Может быть, даже я раньше привык к глухоте, а уж потом понял, что в моем мире нет звуков. Исчезла продолжительность, растворились интервалы, улетучились представления о последовательности событий.

Мне не нужно было есть. Просто не хотелось, и все. Потребность в еде оказалась не более чем привычкой. Запахи тоже не достигали меня, а когда я касался руками различных предметов, ощущение было такое, будто разгребаешь воздух. Мог ли я видеть? Не знаю. Здесь было сложнее. Мой мир не менялся. Он был узок и до тоски привычен. Он был прочно отпечатан в моем мозгу. И с открытыми и с закрытыми глазами я видел одно и то же. А может быть, я, только помнил одно и то же.

Для меня в этом не было существенной разницы. Одно только несомненно. Я не потерял способности мыслить. Неужели мышление протекает вне обычного времени и пространства? Вряд ли…

Ничто глушило мою память. Потерять память — значит перестать мыслить. Меня ожидает участь электронной машины со стертой памятью. Впрочем, слово «ожидает» здесь неуместно. У меня нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Эти понятия бессмысленны, когда нет времени.

Но, может быть, что-то есть? Другое время? Другое пространство? Я не верю, что за бортом ничего нет!

Хочу кричать, бить кулаками о стены, но знаю, все это бесполезно, и не двигаюсь с места.

Да живу ли я, черт возьми?! Может, все это только кошмарный сон, горячечный бред? Стоит лишь сделать усилие, и я обрету привычный мир, облегченным вздохом сгоню последние клочья бесовского наваждения?

Ну же! Ну!.. Но как сделать это усилие? Я не могу его сделать. Так бывает, когда хочешь проснуться. Кричишь, но рот словно забит ватой. Хорошо, если кто разбудит… Но меня некому разбудить.

У меня сенсорная связь с решающей машиной. Мысленно приказываю ей освидетельствовать меня.

— Ты здоров. Все норма.

Она отвечает еще до того, как я успеваю приказать. А может быть, все происходит и одновременно.

— Где мы?

— Нигде, — отвечает машина.

Вопросы и ответы зажигаются в мозгу, как лампочки. Одна в правом полушарии, другая в левом. Точно я и моя машина слились в одно существо. Так тоже бывает только во сне. Нам снятся другие люди, и мы с ними разговариваем, хотя разговариваем лишь сами с собой. Только не замечаем этого. Не замечаем, потому что спим.

— Что показывают приборы?

— Ничего.

— Мы летим?

— Нет.

— Стоим на месте?

— Нет.

— Ты можешь отвечать более подробно?

— У меня для этого нет информации.

— Ты понимаешь, что мы достигли пределов вселенной?

— Это невозможно.

Конечно, какая нормальная машина может ответить иначе?.. Так уж она запрограммирована, чтобы работать только в пределах вселенной. А человек?.. Разве человек запрограммирован иначе?

— Может ли быть так, чтобы приборы ничего не видели?

— Нет.

— Они исправны?

— Да.

— Почему же они ничего не видят?

— Потому что вокруг ничто.

— Это возможно?

— Нет.

— Не кажется ли тебе, что здесь противоречие?

— Здесь явное противоречие. Но я не могу его постигнуть. У меня не хватает информации.

— Можно ли объяснить наше положение тем, что мы находимся вне вселенной?

— Такое предположение все объясняет. Но оно лишено смысла.

— Почему?

— Потому что нельзя превысить скорость света.

— А почему нельзя превысить скорость "света?

— Это одна из фундаментальных истин и граничных условий моего программирования.

— А ты можешь вообразить себе, что мы все-таки превысили скорость света и обогнали расширяющуюся вселенную? Можешь ли ты логически рассуждать на основе такой посылки?

— Нет. Потому, что это невероятно.

— Ты не можешь оперировать с невероятным?

— Я ведь машина. Невероятными категориями мыслят только люди.