Ведьмин бал (сборник) - Светлана Ольшевская

Он взял меня за плечи и с отчаянием посмотрел в глаза. Я почувствовала, что сейчас хлопнусь в обморок, как кисейная барышня. Своими руками убить Вилора?! Или обречь его на то, что хуже смерти? Никому никогда не пожелаю стоять перед таким выбором!

Я занесла меч, крепко зажмурилась…

И опоздала. Что-то адски холодное упало сверху, сделав ледяным весь воздух, и я несколько секунд не могла ни открыть глаза, ни шевельнуться. А когда открыла – мир вокруг был обычным реальным миром, и не было больше ни черноты на небе, ни зловещей ямы. Только меч светился у меня в руке.

– Вилор!!!

Его нигде не было.

Я не плакала. Слезы приносят облегчение, а мое горе запеклось в груди болезненным сгустком, и я знала, что он останется там навсегда.

– Вилор, прости! – орала я пустой равнодушной степи. – Я найду тебя, Вилор! Обязательно найду и выручу, где бы ты ни был!!!

«Спасибо, Никандра, за доброту твою, – прозвучал вдруг в голове голос, его голос! – Это, конечно, безумие, но один раз ты уже спускалась за мной в подземные глубины, и я вопреки разуму осмелюсь надеяться… Если, конечно, ты не забудешь обо мне в ближайшем будущем. Я же буду помнить о тебе всегда. А сейчас спасай своих друзей, разбей полусферу, освободи заточенные души…»

Голос звучал все тише, последние слова я вообще едва разобрала. Я не удивилась. Если он мог читать мысли, то что удивительного в умении их передавать?

Огромным усилием воли я снова взяла себя в руки. Нужно действительно идти спасать ребят. Хотя бы их… Куда идти – вопросов не возникало, Вилор не зря советовал мне запомнить дорогу до подземного зала с полусферой. Единственным входом, как он говорил, является барак. И теперь, когда Вальдемара нет, в него, наверное, можно зайти свободно?

Барак стоял на пустыре и казался обычной деревянной постройкой, которую забыли снести еще полвека назад. Остатков выбитой нами двери на траве уже не было. Я вошла внутрь. Теперь у меня не имелось с собой фонарика, но меч продолжал светиться в темноте, и я почти без труда отыскала дорогу. Вперед и вниз, никуда не сворачивая. Войдя в подземный зал, посреди которого возвышалась полусфера, я замерла: красные глазки иггов сверкали в темноте, они были здесь, похоже, в полном составе. Когда я вошла, они испуганно попятились.

Ни слова не говоря, я прошла к полусфере и изо всех сил ударила по ней мечом. Я думала, мое оружие отскочит от камня, а вместо этого услышала грохот – камень, из которого была сделана полусфера, треснул, как яичная скорлупа, только осколки посыпались. Полусферы больше не существовало, и я заглянула в пролом. Оттуда исходил бледный, тусклый свет, и я сразу узнала подземелье, виденное в кошмарах.

– Эй, там! – крикнула я. – Выбирайтесь, выход есть!

Конечно, никого я там не увидела. Но уж услышала! Словно легкий теплый ветерок устремился снизу, касаясь моего лица, и в нем были слышны тихие вздохи, тоненький смех, обрывки слов… Теперь, думаю, все, кто находится в бараке, очнутся, а души тех, кто в нем умер, обретут покой. Что ж, я рада за них. Только мне от этого не легче…

Повернувшись, чтобы уйти, я столкнулась с одним из иггов, подкравшимся ко мне сзади.

– Что, жить надоело?! – я замахнулась мечом. Игг с достоинством отступил и сказал:

– Тебе спасибо, конечно, но больше ты сюда не ходи! Это наши владения.

– Нужны они мне! – сквозь зубы процедила я.

– Вот и хорошо, – закивали они все. А первый продолжал:

– Прощай. Мы перекроем сюда путь, чтоб люди больше не приходили.

Я не стала больше ничего говорить, а просто направилась к выходу.

Добравшись до барака, я услышала шум и голоса. Мои приятели и остальные жертвы вампира пришли в себя и пытались выяснить, где они находятся, попутно срывая с себя остатки проводов-жил. Мое появление с сияющим мечом в руках заставило всех замолкнуть. Недолго думая, я в общих чертах обрисовала им ситуацию. Многие отнеслись к моему рассказу недоверчиво, а Колька с Егором тут же пошли посмотреть на вход в подземные чертоги. Напрасно – хода в подземелье больше не было, игги сдержали свое обещание.

Эпилог

Мы ушли, а барак так и остался стоять на пустыре – старая деревянная хибара, никому не нужная и больше не страшная. Правда, недолго простояла – вскоре ее повалило ветром, и она рассыпалась в труху.

Я не стала ничего скрывать от мамы, рассказала все в подробностях. Мама слушала внимательно, не охала и не ахала, только иногда задавала вопросы, а под конец всплакнула вместе со мной.

– И почему лучшие уходят первыми?! – вздохнула она.

Я поняла, что сейчас снова разревусь, и решила сменить тему:

– Кстати, Вальдемар был прав: я ничего не знаю о своем отце. Не пора ли…

– На твоего Вилора не похож ни капельки! – сердито выпалила мама. – Впрочем, нет, одно сходство имелось, угадай какое!

Уф, больше не буду эту тему затрагивать…

– Кстати, мама, откуда у тебя взялся этот меч?

– Он у меня давно. Мой отец, твой дедушка, был молодым, но подающим большие надежды научным сотрудником. Он просто бредил историей, даже написал несколько книг на исторические темы. Но потом начал пить, из-за чего потерял должность, и связался с какими-то сомнительными людьми… Так вот, у него были старинные карты, доставшиеся ему еще от его деда.

Мамин рассказ длился долго. Оказывается, меч ей вручил хранитель, предположивший, что она когда-нибудь станет матерью воина, который убережет наш край от катастрофы. Пару лет назад мама вспомнила это предсказание, поехала туда, где получила меч, и повинилась перед хранителем.

– Говорю: не оправдала я твоих надежд, не стала матерью воина, у меня вообще сыновей нет, только одна дочь. А он щурится хитро и отвечает: а ты свою дочь хорошо ли знаешь? Я подумала… И решила, что надежды все же оправдались. Вот это и стало причиной нашего переезда сюда, – завершила мама свой рассказ. – На самую южную окраину города, поближе к тому месту. А ты думала, это из-за твоей школьной драки?

– Да, мама, а почему ты, когда рассказывала, называла себя Тасей? Ты же Настя!

– Я Анастасия, а сокращать можно по-разному. Тасей звал меня отец, жаль, ушел рано. Не стоило ему пить… Кстати, видеть сквозь толщу земли я при желании и сейчас могу. Ой, это служебная тайна! – мама засмеялась.

Кстати, меч мама у меня забрала, а на следующий день, невзирая на мои протесты, увезла и вернула хранителю. «Такое оружие должно находиться в надежном месте, ведь может статься, столетия спустя кто-то вновь поднимет темную силу, такое уже бывало не раз. И тогда будет жизненно важно, чтоб оно досталось достойному человеку, а не угодило в какую-нибудь частную коллекцию, где почили с миром многие артефакты», – так она сказала, и я сдалась.

Этот случай расследовали сотрудники полиции, и они пришли к выводу, что в городе действовал маньяк, похищавший парней и девушек и державший их в наркотическом сне. Правда, с непонятными целями, ибо физически никто не пострадал. Зато имелся один морально пострадавший. Как записали в протоколе, один из похищенных, Алексей Проклов, по возвращении объявил себя наследником великого короля, рвался покорять весь мир и был направлен на лечение в психиатрическую больницу.

Правда об этой истории для широкой публики так и осталась тайной. Ни мои приятели, ни остальные находившиеся в бараке люди не стали никому рассказывать то, что услышали от меня, справедливо полагая, что им никто не поверит. Разве что Лешенька в расстроенных чувствах выдал следователю все, что знал, обвиняя во всех бедах меня. Помимо всего прочего, я была виновата в том, что помешала ему стать наследником великого короля и захватить весь мир. Вот после этого рассказа, собственно, его и определили в психушку, сделав вывод, что это обида на меня за те злосчастные пинки разрослась в его больном воображении до таких чудовищных фантазий.

Архиповну из больницы выписали, и теперь она ездит проведывать непутевого внучка. Былые подружки его забыли, наверное, считают позором общаться с пациентом дома скорби. А Клотильда вернулась к своей хозяйке и снова стала Муськой.

Несколько дней спустя мы с ребятами снова встретились на стройке. Мои друзья, отлежавшись, были веселы и полны жизни. Наташка, Колька, Таня – как я рада была снова их всех видеть живыми и здоровыми! Стас притащил музыку, все с удовольствием слушали. Все было как прежде, и я была почти счастлива. Почти. Потому что для меня уже ничего не будет как прежде. Я сама уже не прежняя. Конечно, я стараюсь этого не показывать, смеюсь, когда смешно, улыбаюсь людям, незачем им знать, какая тоска угнездилась в моей душе. Хотя друзья, конечно, кое-что заметили, говорят, я стала серьезнее и мрачнее. И в моем гардеробе как-то для меня самой незаметно стал преобладать черный цвет. Когда мне об этом говорят, я отшучиваюсь: я же Ника Черная, надо соответствовать!

Но у меня всегда лежит наготове малиново-красное платье. Потому что цепляюсь, как утопающий за соломинку, за слова старого портного, что когда-нибудь я его все же надену.