Все дозволено (Сборник) - Александр Абрамов

Капитан думал: откуда здесь ведьмы? Почему смысл, который вкладывают в это понятие гедонийцы, приобретает в земном сознании именно такое звучание? Ведьма — образ нечистой силы в христианской религии, может быть просто образ злой, недостойной человеческого общества женщины. Может быть, именно так и понимают его гедонийцы? «Смешно. Мы хотим за сутки узнать этот мир, а его и за год не узнаешь, не откроешь всех тайн, на которых он выстроен. Даже не технических — они либо постигаются, либо нет, в зависимости от уровня земных знаний, а тайн социальных, которые мы самодовольно и за тайны-то не считаем: мол, все на ладони, бери, узнавай. А тут ладонь в кулак сжимается, не разогнешь пальцы, даже если хозяева сами руки протягивают».

Пока Капитан раздумывал, случилось нечто непредвиденное. Спутник Стойкого прыгнул вниз. Сделал это он отнюдь не из жалости и сочувствия к обреченным и не из страха перед происходившим перед ними на площади. Таких эмоций, как жалость или сочувствие, гедонийцы вообще не знали, а боялись только за себя, за свою свободу потреблять неограниченно и без помех. Но сирги не угрожали зрителям — ни сверхлюдям, ни их гостям. Так почему же товарищ Стойкого схватился за электронный нож? Взыграла самоуверенность или просто появилось желание испытать свою силу в схватке с достойным соперником?

Метко брошенный нож даже не успел долететь до сирга. Прозрачная пленка гиперполя растянулась, молниеносно рванулась вверх, прогнулась, как батут под ударом тела, вытянулась, изогнулась, завернув его словно в кокон, и вернулась назад — к «опоре» -сиргу, но уже пустая. Тело гедонийца бесследно исчезло.

— Где он? — Капитан схватил сирга за плечо.

— Убери руку, не торопись: опыт сейчас закончится. А где тот, не знаю. Где-нибудь далеко.

— Жив?

— Нет, конечно. Человек не может вынести ударов гиперполя.

Капитан взглянул наверх. Стойкого уже не было, а Малыш сидел на крыше свесив ноги, как мальчишка на мосту через реку, только удочки в руках не хватало.

— Где Стойкий? — крикнул Капитан.

— Ушел. Даже адресок не оставил.

«Адреса здесь не оставляют, — скривился Капитан, — в гости не ходят не принято. Встретились, разошлись и — вся любовь. С кем мы здесь познакомились, даже имен не знаем. Случайные попутчики в случайном мире. Ни жалости друг к другу, ни желания помочь. Старая, обветшалая догма «каждый умирает в одиночку». И никому нет дела до этих «одиночек». Одним больше, одним меньше — кто считает».

Он не успел додумать: сирги кончили опыт. Гиперполе исчезло. Исчезли и женщины, переброшенные через нуль-проход в залы регенерации. Сирг поднялся и жестом подозвал своих сообщников. Те подошли и уставились на Капитана неподвижными ледышками глаз.

«Рыбы, — подумал Капитан, — холоднокровные, хищные. Акулы Аоры».

— Что смотрите? — грубо спросил он. — Не видали таких?

— Не видали, — послал ответ сирг. — Только слыхали.

— А что именно? — поинтересовался спустившийся вниз Малыш.

— Вы чужие в Аоре, но вас нельзя трогать. Это приказ Учителя.

— Кто знает о приказе?

— Только мы, сирги.

— А все остальные?

— Зачем им знать? Они не смогут повредить вам. Вы сильнее.

— Вы знаете, откуда мы?

— Извне. Уйдете, когда наскучит.

— Что?

— Аора. Вы пришли узнать город, но не можете разобраться даже в мелочах. Это естественно. Никто не поймет системы, не зная принципа, на котором она построена.

— Вы знаете принцип?

— Нет.

— Но можно все-таки объяснить мелочи.

— Для этого у вас слишком мало времени. До ночного цикла.

— Не понимаем.

— Скоро стемнеет. Ночью город спит и никто не выходит на улицу.

— Почему?

— Не знаем. Так было всегда.

Они исчезли неожиданно и сразу — все четверо. Малыш даже поежился. Он все еще не мог привыкнуть к мистическому способу передвижения в Аоре: стоял человек, разговаривал и вдруг моргнешь — и нет его, испарился.

— Что будем делать?

— Пойдем к вездеходу, — предложил Капитан, — экспедиция, полагаю, закончена.

— А результат? Ноль?

— Что ж поделаешь? Не хватает у нас умишка разобраться в этой машине.

— Почему машине?

— А что это, по-твоему? Механизм, точный и безотказный. Завели его, и он действует — крутится, лязгает, даже смазки не требует.

— Вечный двигатель?

— По замыслу Учителя — вечный. Только ты еще со школы знаешь, что вечных не бывает. Остановится когда-нибудь.

— Интересно, из-за чего?

— Спроси полегче что-нибудь. — Капитан нахмурился. — Смотри, темнеет. Поспешим.

— Темноты боишься?

— Боюсь. Мало ли что происходит здесь ночью.

Они пошли по звонкому пластику голубой площадки, думая каждый о своем. Капитан, недовольный их неудачным походом, молчал, не глядя на товарища. Малыш порой откашливался, словно хотел что-то сказать и не решался.

— Как все-таки недалек человек, — сердито проворчал Капитан. — Венец творения, хозяин жизни, а ткни его в непонятное — и застрял на месте: ни дохнуть, ни сдвинуться.

— Все философствуешь, — скептически заметил Малыш, — а философия твоя от беспомощности. Действовать надо, а не рассуждать.

— Так что ж ты не действуешь, гигант мысли?

— Суетиться, пожалуй, не стоит, а мыслишка одна есть.

Капитан насторожился: он слишком хорошо знал товарища, его склонность к безрассудным действиям, о которых часто потом и сам жалел.

— Что придумал? — спросил он строго.

Малыш замялся:

— Ничего я не придумал. Домой пора. Баиньки.

Вездеход по-прежнему стоял на окраине, там, где его оставили, окруженный мутноватой пленкой силовой защиты. Капитан повернул браслет на руке, и пленка исчезла в густеющем сумраке, а колпачок антенны дрогнул и скрылся под крышей.

— Полезай, — скомандовал Капитан.

Малыш снова замялся.

— Погоди, — сказал он, — я излучатель бросил, когда в драку вмешался.

— Ну и пусть валяется, — поморщился Капитан, — у нас этого добра на станции хватит.

— Нет, лучше вернуться. Я быстро. Раз-раз — и обратно.

Он пробежал несколько метров и пропал, чтобы в ту же секунду возникнуть на площади, где они со Стойким состязались в ловкости, ликвидируя бессмысленное побоище.

Глава 6

НА КОНВЕЙЕРЕ МЕРТВЫХ. ЧТО ГРОЗИЛО МАЛЫШУ В ЗАЛАХ РЕГЕНЕРАЦИИ

Он сразу попал на место: нуль-переход снова сработал безотказно. Площадь тонула в голубой полутьме вечера — безлюдная, мертвенно-тихая. Не бежали по стенам туннелей яркие цветные абстракции, не слышно было ни криков, ни шороха шагов по крышам. А на площади под туннелем лежали вповалку безжизненные тела погибших, брошенные без присмотра на произвол судьбы. Какая судьба их ожидала, это и хотел выяснить Малыш. «Интересно, сколько придется прождать? — беспокойно подумал он. — Пройдет четверть часа, Капитан всполошится, и моей задумке конец. А может быть, случится кое-что и раньше его прибытия. Стоило рисковать? Стоило. Кое-что узнаю, если, конечно, выживу».