Русские банды Нью-Йорка - Евгений Костюченко

— Смотри!

— Это что? — Энди скосил глаз.

— Как что? Карта Техаса. Ты можешь примерно показать, где мы сейчас находимся?

— Мы не в Техасе. Это пока еще Нью-Мексико.

Территория Нью-Мексико на карте занимала только левый краешек, и была бесцветной, в отличие от техасской, залитой розовой краской.

— Хорошо, — не отставал Кирилл, — Маршалла здесь не видно, но вот — Форт-Бэском. Мы сейчас едем на восток, значит, мы где-то здесь?

— Отвяжись, — попросил Энди. — На этих бумажках можно нарисовать все что хочешь. Толку от них никакого. Я и так знаю, куда мы едем.

Кирилл не мог оторваться от карты. Вот Сиско, он помнил эту станцию — там Энди стащил у кого-то бутыль с молоком. Вот Даллас, где выпускают такую замечательную газету. А где Каса Нуэва? Не видно. Слишком незначительный населенный пункт.

— Смотри, Энди! Мы ехали вот по этой железной дороге, «Тексас Пасифик». А севернее идет «Атлантик Пасифик». Ты хочешь, чтобы я возвращался по ней? Значит, мы сейчас ближе к северной части Техаса?

— Мы сейчас ближе к северным команчам, — сердито ответил Брикс. Но тут же добавил, смягчившись: — А «Плэйн Вестерн»? Не видно там такой железной дороги?

— Нет.

— Значит, так и не достроили, — заключил Энди. — Эту линию прокладывал Остин Крейн. Все деньги в нее вложил. Мечтал соединить север и юг Техаса. Чтобы не гонять стада по прерии, а спокойно возить их в вагонах. Да и людям не помешала бы эта дорога. Столько свободных земель ждут своего хозяина. Был бы поезд — сел в вагон и приехал, и начал обживаться. Верно? На фургонах могут ездить только такие зануды, как тот фермер. Как его…

— Мистер Томпсон. Он едет в Оклахому.

— Ну и память у тебя, — позавидовал Энди. — И французский знаешь, и карту понимаешь. Я-то поначалу решил, что ты такой же подонок, как и я. А ты вон какой образованный.

— Да, — сказал Кирилл. — Я образованный подонок. Еще немного, и я бы закончил гимназию. Я вырос без отца, я воровал рыбу на причале, я дрался свинчаткой и ремнем. Моя сестра была горничной, и на нее положил глаз хозяйский сынок. Что она получила от него? Розовое платье и дурную болезнь. А потом был пузырек уксуса. И могила под кладбищенским забором. Мне тогда было четырнадцать, и я все понимал, но ничего не мог сделать. Я несколько лет мечтал о том, как убью этого ублюдка. Но он уехал, и мне его не достать.

— Ладно, — сказал Энди. — Не дергайся. В нужное время он обязательно попадется тебе. И ты не промахнешься. Но почему ты мне раньше ничего о себе не рассказывал?

— Ты не спрашивал.

— А такое не спрашивают.

— Да такое и не рассказывают никому. — Кирилл достал сигару, подаренную Билли Кидом, и понюхал ее. — Хочешь сигару?

— Я лучше — трубочку, — ответил Энди.

Больше они не проронили ни слова до тех пор, пока впереди не показалась редкая цепочка телеграфных столбов.

— Можешь взять карандаш и нарисовать на своей карте еще одну линию, — сказал Брикс. — И напиши: «Плэйн Вестерн».

Узкая железнодорожная колея заросла высокой травой так, что ржавые рельсы почти не были видны. Дорога вдоль нее тоже скорее угадывалась, чем просматривалась. Однако дилижанс катил по ней ровно и легко.

— Если ехать прямо, попадем как раз в Конец Путей, — сказал Энди. — Но я сверну, чтобы забросить тебя в Крофорд. Ты собрал вещи?

— Да нет у меня вещей. Послушай, Энди, а как бы ты потратил десять тысяч, если б нашел их на дороге?

— Я бы привез их Остину Крейну, а уж он бы нашел им применение.

— Какое?

Энди долго не отвечал. Наконец, он натянул вожжи, и дилижанс остановился перед развилкой. Дальше вдоль рельсов не было видно даже тропы, а дорога сворачивала направо.

— Отсюда до Крофорда десять миль. Крюк небольшой, по сравнению с той дорогой, которую мы с тобой уже прошли. Но я высажу тебя, не доезжая до города. Мне там незачем показываться.

— Я все-таки не понимаю, — сказал Кирилл, — какое применение десяти тысячам долларов можно найти в пустыне.

— А что ты вообще понимаешь? Ты даже не заметил, что тут идет война. Остин будет драться, пока не победит. Или пока не погибнет. А война — дорогое удовольствие. Патроны не растут на деревьях, и порох не сыпется с неба. И бойцы не вылупляются из яиц, как цыплята, каждый день.

За все приходится платить. Но ничего, ничего. Я знаю, где деньги лежат. Чемберлен и Смайзерс присвоили все, что было у нас. Но я не терял время в тюрьме. Попался мне один человечек, он такое рассказал… Теперь я знаю все их банки, все игорные дома, все притоны. Я соберу ребят, и мы вытряхнем из этих ублюдков все наши деньги до последнего цента. Вот погоди, через год ты услышишь о нас. Я вложу в это дело свои пять тысяч, и через год мы получим пятьсот.

— Я тоже хотел бы вложиться в такое выгодное дело, — сказал Кирилл. — Не надо сворачивать. Едем в Конец Путей.

Брикс посмотрел ему в глаза. Взгляд его был таким мрачным, словно он только что похоронил всех своих родных.

— Еще раз тебе говорю: там нас никто не ждет.

— Ничего удивительного, ты же забыл дать телеграмму, — попытался отшутиться Кирилл.

Но Энди не изменил скорбного выражения лица.

— Хорошо, придется раскрыть карты. Крис, никакого Остина Крейна нету. Я сам похоронил его в Конце Путей. Никто не знает, где его могила. Только я. Да, я зарыл его на холме, и отправился домой, в Огайо, потому что после гибели Остина мне тут нечего было делать. Там меня и сцапали…

Кирилл обескуражено спросил:

— Зачем же ты вернулся?

— Меня зло взяло. Остин в могиле, я за решеткой, наши парни мотаются, как шакалы — а эти толстопузые ублюдки процветают! По-твоему, это справедливо?

— Нет.

— И ты еще спрашиваешь, зачем я вернулся?

Кирилл не выдержал его взгляда и отвернулся, разглядывая степь. Душистый теплый ветер овевал его лицо, необъятное море травы посверкивало волнами, а вдали синели холмы, за которыми в знойной дымке едва угадывались горы. Или то были облака? В море такое часто бывает — кажется, что впереди земля, а это только тучи, зацепившиеся за горизонт. Никогда не знаешь, что там, впереди…

Он поправил шляпу и основательно устроился на козлах, упершись каблуками в передок.

— Энди, а в Конце Путей есть почта?

— Можно сказать, что есть. В двадцати пяти милях.

— Значит, я могу оттуда отправить письмо домой?

— Вообще-то лучше передать его Вонг Кену, а уж он отправит.

— Тогда все в порядке. Едем в Конец Путей. И хватит разговоров.

Энди слегка взмахнул кнутом, и лошади тронулись.

— Значит, ты передумал покупать шхуну? Так, юнга?

— Так. Ты же сам говорил, что из моряков получаются настоящие ковбои.