Обидеть каждый норовит - Vladarg Delsat

ядро бьет в каменную стену. Профессора замерли, прислушиваясь. После третьего или четвертого удара башня, в которой они заседали, отчетливо покачнулась. Откуда-то из глубины души поднялась волна страха. Башня принялась раскачиваться активнее.

— Спасайся, кто может! — взвизгнула мадам Спраут, декан факультета очень, как оказалось, дружных…

Часть 21

Грустно смотреть на Гарри Гермиона начала еще на чарах. Учитывая, что девочка делала это вместо того, чтобы учиться, мальчик предположил надвигающуюся катастрофу типа отсутствия ужина. Обняв Гермиону, отчего та тихо всхлипнула, микробогатырь решил, что уроки подождут, оттранспортировав затем девочку в какой-то класс. Кабинет был пуст, а остальное юного Поттера не интересовало.

— Что случилось, душа моя? — как мог ласково спросил мальчик, после чего Гермиона принялась плакать. Волосы мальчика встали дыбом.

— Мне грустно и холодно… — прорыдала не понимавшая, что происходит, но отчаянно желавшая к маме девочка.

— И когда обнимаю, холодно? — деловито поинтересовался Гарри, заставив Гермиону задуматься. Думалось почему-то плохо, зато отлично рыдалось.

— Нет, когда обнимаешь, не холодно… значит, нужно, чтобы обнимал! — сделала вывод милая ведьма.

— Пойдем, покушаем? — микробогатырь знал только один способ быстрого подъема настроения, потому что второй ему сейчас был недоступен. Что делать, когда девочка в таком состоянии, мальчик не понимал, а совета спросить оказалось не у кого.

— Пойдем… — прошептала милая девочка. Гарри отнес ее в Большой зал, где дрожащие домовики быстро накрыли стол для хандрящей ведьмы.

Еда тоже не помогла. С каждым часом Гермионе становилось все грустнее, отчего она в туалет уже не отлучалась — всю жидкость просто выплакивала. Гарри от слез такой дорогой девочки было совсем не по себе. Он уже подумывал кого-нибудь убить, просто чтобы сбросить напряжение, когда, наконец, Гермиона подсказала, что нужно делать.

— Я по маме соскучилась, — призналась девочка. — И по тете Лили… А нас держат в этой тюрьме! — сорвалась она. — А я ничего не хочу, только ныть…

— Сейчас все будет! — пообещал понявший, что надо делать, богатырь. Микро, потому что маленький. Но маленький да удаленький, ибо подошел к ближайшей стене, начав ее мерно бить.

— Что ты делаешь? — удивилась Гермиона, одновременно с этим испугавшись того, что настолько надоела своим нытьем.

— Замок рушу, — деловито объяснил Гарри, чередуя кулаки и остро жалея об отсутствии папиной палицы. — Вот разрушу, нас по домам и распустят…

— Ну… не надо, наверное… — неуверенно сообщила любившая учиться девочка. — Где же тогда школа будет?

— Не тот аргумент, — хмыкнул не очень позитивно относившийся к школе в принципе мальчик. Он ударил стену головой, отчего где-то сверху что-то затрещало. Мимо окна пролетело что-то, похожее на шпиль башни. — Придумай что-нибудь другое.

Гермиона погрузилась в размышления, забыв при этом ныть, Гарри долбил стену, по всему замку паниковали учителя, радовались дети и выли остатки призраков. Мерные удары сотрясали строение, и тут случилось самое страшное — домовики дошли до кондиции. В кондиции они пребывали считанные секунды, особо много плохого сделать не успев, но их было много, поэтому Василиск проснулся на вершине елки в несколько удивленном состоянии, директорская башенка стала фильтром канализации, а душевые приобрели прозрачные стены. Что поначалу не привлекло никакого внимания, а потом заинтересовало цербера.

Замок начал угрожающе раскачиваться. Как оказалось, факультет Гриффиндора поймал рецидив, поэтому их башня на внутреннем смазочном материале доехала почти до Хогсмида. Остальные же радовались и паниковали попеременно. Тяжело вздохнув, осыпалась гостиная факультета змеек, в которой, к счастью, ничего и никого не было.

— Всем школьникам! Особенно Гарри Поттеру! Срочно! Срочно собраться в Большом Зале! — прозвучало объявление. В башне Рейвенкло декан напоил старост, поэтому они громко пели какую-то заунывную песню, в такт раскачиваниям строения.

— Гарри! Гарри! — позвала мальчика Гермиона, вытерев слезы. — Пойдем, послушаем, что сказать хотят, а замок можно же и потом развалить?

— Хорошо, — улыбнулся мальчик, радостный оттого, что его девочка перестала плакать. Он понес ее в Большой зал, через окна наблюдая за тем, как башня родного факультета куда-то улетает на огромных крыльях под странную музыку.

— Печалька, — тяжело вздохнула самая сильная ведьма в Хогвартсе, поэтому в Большом зале принялись плясать, показывая умильные рожицы, очень испуганные эльфы в попытках развеселить очередную Несмеяну.

* * *

Некоторые процессы молодого женского организма напомнили о себе Яге непрошенной грустью. Проанализировав свое состояние, причину пустить слезу женщина обнаружила, потому предприняла некоторые меры, в завершении которых принялась увлеченно целоваться с Добрыней, от такого в первый момент ошалевшего.

— Ты чего, мать? — поинтересовался богатырь, когда смог перевести дыхание.

— Узнала, что рожать смогу, — объяснила Яга свое поведение. — Так что быть нам, Добрынюшка, семьей… Тыщу лет мечтала.

— Да я, вроде, и не против, — пожал плечами богатырь. — Девка ты видная получилась, ну а то, что нечисть, так у каждого свои недостатки.

— Вот и ладненько… — задумчиво произнесла женщина, обдумывая зашедшую в голову мысль. — Отнеси-ка меня к Грейнджерам, что ли.

Миссис Грейнджер на Поттеров смотрела с некоторой завистью — ее муж на руках не носил. Это она еще не знала, что младший Поттер и Гермиону на руках носит, потому что так папа сказал. А папа всегда прав — это-то Гарри запомнил. Яга, обдумывая свое состояние, поняла, что ее беспокоило, потому обратилась к матери второй по силе ведьмы на Островах.

— Скажите-ка, миссис Грейнджер, а вы Гермионе про женские дни рассказывали? — поинтересовалась рыжеволосая женщина.

— Не помню… — честно ответила миссис Грейнджер, наморщив лоб. — Считаете, может быть проблема?

— Ой… — ответила ей Яга. — Гарри об этом тоже знать неоткуда… ой, что бу-у-удет…

— Да ничего не будет, — спокойно ответил Добрыня. — Ну, развалят замок, ну так туда ему и дорога…

— Ты неправ, милый, — это слово выскочило неожиданно, чуть не заставив рыжеволосую задуматься. — Дети пораниться могут! Так, я в Хогвартс!

Яга успела как раз в тот момент, когда у школы сорвало башню. Судя по расцветке, это была башня Рейвенкло, отправившаяся в полет под заунывный мотив, в котором угадывались волынки и пьяные голоса. Проследив глазами за башней, женщина тяжело вздохнула, направив свои стопы туда, где могли обретаться дети, если Гермиона не плакала.

— Судя по