Тайна географических названий - Иван Сергеев

Уже строительство первых гидростанций, начатых при жизни В. И. Ленина, — Волховской близ Ладожского озера и Земо-Авчальской у слияния Куры и Арагви — вызвало некоторые изменения в топографии этих мест: плотина Волховской ГЭС подняла уровень реки, затопила берега, и под водным зеркалом оказались места, где стояло несколько деревень и селений. Изменения в Закавказье были менее приметны, так как строительство плотины шло не на равнине, а в горных ущельях.

Часть старых названий все же сохранилась, переменив свое местоположение, так как некоторые населенные пункты были перенесены с будущего дна новых водохранилищ и поставлены на новые берега. А часть названий навсегда ушла в историю.

Значительно больше изменений вызвало строительство канала, проложенного между Балтийским и Белым морями.

Пройдя частично по руслам рек и по озерам, а также по искусственным водным дорогам и водоемам, он заметно изменил топографию края. Маленькие порожистые речки стали реками, зеркала озер расширились, множество островков ушло под воду, похоронив сотни топонимов.

Но в то же время канал породил и множество новых названий. Их пришлось давать новорожденным заливам, мысам-полуостровам, островам, шлюзам, новым населенным пунктам, поднявшимся вдоль трассы канала.

Немало новых топонимов родилось и на новых среднеазиатских каналах, которые прошли по землям трех республик — Киргизии, Узбекистана и Таджикской ССР. Эти каналы носят одинаковые имена, различающиеся только определениями: Большой Ферганский канал, Северный Ферганский канал и Южный Ферганский канал. Самый знаменитый из них — это Большой Ферганский, длиною в 330 километров, прославившийся в свое время тем, что его построили в течение полутора месяцев. На этой народной стройке работало 160 тысяч человек.

Ферганскую долину, по имени которой названы все эти каналы, местное население называет просто Фергана, Фаргона или, еще точнее, Паргона. Слово паргона — географический термин, означающий «котловина, лежащая меж гор», из которой есть только один выход. Именно такую обширную котловину, замкнутую горными хребтами, и представляет собой Ферганская долина, имеющая только один выход на запад — неширокие ворота, пробитые в горах рекой Сыр-Дарьей.

В центре Узбекской республики, близ города Катта-Курган, создано новое водохранилище, питаемое водами реки Зеравшан, что в переводе означает «золотонесущий» или «золотораздающий». В этом названии есть два смысла. Одно из них как бы определяет богатство реки, вытекающей из ледников, лежащих на заоблачных стыках Туркестанского и Зеравшанского хребтов: в верховьях Зеравшана во времена бухарского эмира действительно добывали золото. Но русские географы прошлого века правильно полагали, что эпитет зер или зар, означающий «золото», надо понимать в ином смысле — в значении реки как источника богатств, которые не идут ни в какое сравнение с ничтожным количеством золота, намываемого местными старателями. Ирригационное же значение этой реки громадно, так как благосостояние одного из богатейших оазисов Средней Азии — Зеравшанского, урожаи хлопчатника, риса, фруктов зависят от этой реки, от того, достаточно ли в ней воды для орошения.

Катта-Курганское водохранилище собирает всю «лишнюю» воду Зеравшана, который сейчас стал поистине золотой рекой, орошающей огромные плантации хлопчатника, рисовые поля, сады и виноградники оазисов.

Новые географические названия рождаются сегодня и на берегах Южно-Каракумского канала в Туркмении. Первая очередь — от Аму-Дарьи до Мургабского оазиса, вторая — от Мургабского оазиса до Теджена и третья — от Теджена до Ашхабада уже закончены. Сквозь безводную страну протянулась на запад могучая река и двинулась дальше — к Каспийскому морю.

Сегодня на берегах Южно-Каракумского канала еще мало селений, но в ближайшие годы, когда территория, прилегающая к действующему каналу, будет освоена по-настоящему, на серебряной ленте, преображающей облик древних Кара-Кумов, поднимутся в свежей зелени густых садов и виноградников десятки новых населенных пунктов, и топонимия Туркмении станет еще богаче.

Все эти каналы — Беломорско-Балтийский, Ферганские, Каракумский, каналы в Закавказье, Казахстане, Киргизии и в других местах — породили сотни новых топонимов, связанных главным образом с населенными пунктами. Но строительство крупных гидростанций и создание огромных водохранилищ, образованных высокими плотинами, внесли значительные изменения и в топографию огромных территорий. Рождение гигантских водоемов вызвало также появление новых лоций, о чем и расскажет следующая глава.

Новые лоции

Лоциями называются особые книги, в которых подробно описываются побережья морей и океанов со всеми особенностями береговой линии — маяками, приметными знаками, местными береговыми течениями, отмелями, подводными и надводными скалами, пристанями и портами… Эти книги пишутся моряками для моряков, чтобы штурманы кораблей могли безопасно провести суда вдоль берегов и бросить якорь в удобном месте.

Но, подходя к незнакомому порту, штурман все же поднимает на мачте особый лоцманский флаг — сигнал, по которому на борт корабля тут же прибывает знаток фарватера — лоцман. Он вводит корабль в порт и обеспечивает безопасное плавание судов по рекам или отдельным участкам рек со сложным фарватером.

С одним из старых лоцманов я познакомился лет тридцать назад в городке Александровске на Днепре.

Напротив Александровска чернел знаменитый остров Хортица, который был некогда главным становищем прославленной Хортицкой или Запорожской Сечи.

Он получил свое название по имени речки Хортица, впадающей в Днепр напротив этого крупнейшего из днепровских островов.

У Запорожской Сечи было правильное географическое название — ведь она находилась как раз за порогами Днепра.

Пороги кончались у Александровска, начинаясь почти у самого города Екатеринослава.

Широкий Днепр становился тут голубой ниткой, если смотреть на карту, и эта нитка тянулась на сто с лишним километров. Если же вы поглядели бы не на карту, а на самый Днепр, то увидели бы, как в узком русле, где торчали из воды гранитные скалы и каменные гряды — лавы, кипел, ревел и стонал бурный поток.

А от Александровской пристани пароходы свободно шли на юг — к Херсону, к Черному морю.

Вот почему энциклопедии того времени писали: «Экономическое значение Днепра, несмотря на чрезвычайно выгодное положение его между восточной и западной половинами Европы и морями Балтийским и Черным, представляется крайне ограниченным. Причина этому — пороги, делающие сквозное по Днепру судоходство невозможным и разделяющие реку на две совершенно отдельные части».

Скалистые острова, отдельно торчащие каменные глыбы, нагромождения валунов, подводные скалы и воронки, вокруг которых бешено крутилась вода, встречали смельчаков, пускавшихся в опасное плавание из верхнего Днепра в нижний. Подняться вверх, против течения, было невозможно.

Но вниз по течению шли суда и сплавлялись плоты. Их-то и водил знакомый мне лоцман.

Топонимия днепровских порогов была очень выразительной. Отдельные гряды, скалы и проходы назывались Стрельчатая, Богатырская, Гроза, Разбойник, Шкода, Волчье горло, Лохань. Поглядите на карту одного из таких порогов — Ненасытецкого, находившегося в средней части порожистого участка Днепра. Протяженность участка, показанного на этой карте, не превышает десяти километров, но какую массу препятствий встречал здесь лоцман: островки, мели, надводные и подводные скалы!..

Весною 1932 года закончилось строительство плотины Днепрогэса, перегородившей Днепр у острова Хортицы. Река впервые за свое существование остановила течение и начала подниматься. Е§ новьщ уровень должен был превысить прежний на 37,5 метра.

«Ну, вот и конец! — сказал мне старик лоцман, с которым мы стояли на берегу реки, медленно покрывавшей черные скалы и каменные лавы. — Никто и никогда уж не увидит этих проклятых порогов. Ни дети наши, ни внуки».

1 мая 1932 года Днепрогэс дал первый промышленный ток. На месте бывших порогов и реки, кипевшей в узком каменном русле, лежало длинное водное зеркало, и по зеркальной глади его беспрепятственно шли пароходы — Днепр стал судоходен на всем своем протяжении.

Исчезли не только все пороги и все их названия. Еще раньше исчезли старые имена городов Александровска и Екатеринослава Новый город Запорожье с его сталелитейными предприятиями и заводами, работающими на электротоке Днепрогэса, так же мало походит на прежний Александровск, как старый Екатеринослав — на город Днепропетровск. Все стало новым на новых берегах Днепра.