Цугцванг по-русски. Книга 1. 96 отделение милиции г. Москвы - Игорь Можайский

Сколько он проспал, Антон не знал. Навалившаяся, было, дрема прошла, как только он начал обстоятельно анализировать события прошедшего дня. Это помогало, когда он пытался заснуть, но не сегодня. Не открывая глаз, Шелестов осторожно повернулся к Анне, стараясь ее не потревожить, и услышал легкий смех. Открыл один глаз: девушка улыбалась и разглядывала его, опершись на локоть. Открыл второй – она коснулась кончиками пальцев длинного шрама на его левом боку.

– Что это?

– Память о Балтийском море.

– Ты что, был моряком?

– Ну, в каком-то смысле был!

– И что?

– И все! – Антону не хотелось говорить об этом. Он старался избегать воспоминаний о своем боевом прошлом, потому что было нельзя, и потому, что не хотел. К тому же, девушка была журналисткой ведущей американской телекомпании.

– Фу! Какой колючий! – Анна быстро убрала руку от его тела и отвернулась.

– Ну вот, обиделась! – он ласково повернул ее красивое лицо к себе и заглянул в ее глаза.

– Пойми меня правильно, просто есть темы, о которых я не хочу говорить, хочу забыть и никогда не вспоминать. У тебя есть, такие?

Девушка на секунду задумалась.

– Есть, конечно, но они не серьезные! – уже с игривой интонацией в голосе произнесла она.

– Вот видишь! – Антон приподнял голову с подушки и посмотрел на часы. – Ого, уже 10 утра!

– Очень хорошо! Тогда я еще немножко посплю, а ты меня охраняй! И никуда без меня не уходи! – девушка пододвинулась к нему и доверчиво прижалась, положив голову на его грудь. Через несколько минут она уже спала.

Шелестов прикрыл глаза. Внезапно целый калейдоскоп лиц девушек, которых он любил, промелькнул перед глазами, как в кино. Суровая вещь – память! Вы не находите? Хочешь ты того или не хочешь, а память всегда вернёт тебя в прошлое, каким бы оно не было для тебя, хорошим или плохим. Особенно, если эта память связана с женщинами.

Антон улыбнулся. В его жизни было несколько серьёзных сердечных потрясений, которые ранили очень сильно. Некоторые скрасили его существование, некоторые создали сложности в личной жизни. Если выстроить эти памятные потрясения в хронологическом порядке, то картина получается довольно забавная. Итак! Её звали Света Коробова. Боже мой, как это было давно! Вспомните, какими вы были в шестом классе средней школы? То-то! А Света была в 7 – «Б» 192 – й школы Октябрьского района Москвы самой красивой в своём классе. Шелестов учился в параллельном 7 – «А». Она была королевой. Великолепные чуть вьющиеся белокурые волосы (девочки – школьницы тогда не красили волосы: нельзя было), комсомолка, отличница, прелестница и плутовка из «хорошей семьи» (бытовало такое классическое понятие: учила английский язык с репетитором и играла на фортепьяно).

Огромные голубые глазищи, чуть вздёрнутый носик, вся такая кукольно – нарядная подружка. А как она улыбалась! Она была просто неотразима. Во всяком случае, она так считала. И Антон обратил на неё своё внимание. К тому же, она жила в его доме, в 8 – м подъезде. Шелестов жил в 7 – м. Боже мой, как она любила целоваться! Даже дух захватывало. Первый раз их вместе застукал во дворе нашего дома, в беседке, её отец, участковый дядя Коля, громадный мужик с суровым лицом. Пообещав «в следующий раз надрать уши», Антон был отпущен с места преступления с легким шлепком под зад. Светку отец отвел домой к её матери для «выяснения».

Через месяц, Светка каждый день ждала Шелестова у подъезда, чтобы идти вместе в школу. Весь путь от их дома №32, до школы, которая стояла во дворе дома №34, занимал 15 минут. За это время она успевала ему рассказать кучу дворовых новостей и их прокомментировать.

В школе их стали называть женихом и невестой. А ещё, при их появлении одноклассники хором скандировали: «Мы с Тамарой ходим парой, мы с Тамарой – санитары!». Наверно это было действительно весело, так им казалось.

Через два месяца, Светка стала таскать за Антоном его школьный портфель. Это уже было серьёзно. Теперь так показалось ему. Он стал приходить к ней в гости через день, а она так ни разу у него в гостях и не была.

Что можно сказать про школьную любовь? Про её коварство и быстротечность, про то, как она ошибочна и, как следствие, жестока! У вас была школьная любовь? Вот – вот! Все её пережили. И это нормально.

Через три месяца неожиданно наступила развязка. Дело было так. После школы, Антон с друзьями скинулись и купили в гастрономе «Спутник», что располагался в их доме, бутылку красного вина под экзотическим названием «Алжирское» за 1 рубль 07 копеек. Это была «бомба», бутылка ёмкостью в 0,8 литра и крепостью в 12 градусов. Их было семь человек, и все жили в одном доме. А где ещё можно было спокойно выпить и обсудить серьёзные вопросы? Конечно же, у них во дворе, в беседке. А где же ещё!? Все пошли туда. И что Шелестов там увидел? Догадались? В беседке его Светка вдохновенно целовалась с Гришкой Кошкиным из 12 – го подъезда! Какое вероломство, какое предательство! Он был так вне себя от ярости, что даже в этот день не стал пить вино и курить.

Надо сказать, что отзвуки того дня преследовали Антона в его жизни постоянно. Все дальнейшие отношения с женщинами, являлись перевернутым вариантом его отношений со Светкой. Хотя он так и не научился курить, что, несомненно, явилось в дальнейшем большим плюсом.

Когда Антон поступил на первый курс Политехникума им. В. И. Ленина, ему было уже шестнадцать лет, и он познакомился с Лариской. Она была следующим его потрясением, она была прекрасна, другими словами не сказать. Мягкий грудной голос, чуть рыжеватые, вьющиеся длинные волосы до плеч, чуть полноватые губы, узкие скулы, зеленые смеющиеся глаза, а какая у неё была грудь! Шелестов влюбился в эту потрясающую грудь без памяти. Лариса была еврейкой и с этим были связаны некоторые сложности. Но всё равно, гормоны кипели, и Шелестов быстренько уложил её в свою постель, а потом и сам к ней прилёг ровно через неделю их знакомства. Жизнь свела их на катке в Парке Культуры им. М. Горького.

Лариса жила на улице Строителей в шикарной трёхкомнатной квартире с родителями и бабушкой. Обычные еврейские родители и необычная еврейская бабушка. Фаину Раневскую помните? Копия, но только на голову ниже. В свои 85 лет, колоритная бабуся на здоровье никогда не жаловалась, была крепка, громогласна и румяна. Силой духа и статью она напоминала гиппопотама – уверенно стоявшего на толстых ногах, затянутых в толстые шерстяные носки из собачьей шерсти. Исповедуя принцип, «чего хочется, то и необходимо», она любила вкусно поесть, в день выпивала пятьдесят граммов хорошего коньяка, строго курила папиросы «Беломорканал» и постоянно куталась в теплую шаль.

Её звали Софья Адольфовна. Она всю жизнь проработала преподавателем русского языка и литературы в колониях для несовершеннолетних преступников. И до войны, и во время войны, и после. Всю жизнь! Она свободно говорила на иврите, немецком и французском. Такого количества орденов и медалей, которые она держала в простой коробке из – под дамских туфель образца 1940 года, Антон никогда не видел. В общем, мощная бабка! Шелестова она называла просто Антошей. Однажды весной, в день её рождения, когда Шелестов и Лариса после кино пришли домой, на кухне сидели четверо хорошо одетых суровых мужчин, руки которых были густо покрыты татуировками, и Софья Адольфовна, которая, что-то там им весело рассказывала. Много лет спустя, Антон узнал, что это были самые авторитетные «воры в законе» в СССР, на тот период. Иногда к ней заезжали и другие, не менее колоритные личности. Она принимала всех своих бывших воспитанников. Бывали и генералы, и руководители крупных предприятий, и артисты, и т. д. И все приезжали к ней, к своей бывшей учительнице, с благодарностью и подарками.

Она, возможно, дожила бы и до ста лет, но однажды поскользнувшись зимой у подъезда своего дома, получила травму, как говорят в таких случаях медики: “ не совместимую с жизнью». А жаль! Искренне…

Анна зашевелилась и что-то сказала во сне, а затем выскользнула из объятий Шелестова, отвернулась от него и улеглась на самый край кровати, накрывшись одеялом