Возвращение весны - Фрида Митчелл

— Да, понятно. Значит, ты был в кабинете? Это все объясняет.

Его глаза слегка сузились, но лицо по-прежнему оставалось безразличным.

— Объясняет что?

— Пьетро заходил в твою комнату, но тебя не застал, поэтому предположил, что ты уже ушел… — Ее неуверенный голос замер под этим мрачным, непроницаемым взглядом. Она, казалось, разговаривает со стеной.

— Пьетро… Понятно. Он сейчас с синьором Понти? — сухо поинтересовался Лука.

— Да. — Это просто ужасно, в отчаянии думала Эми. Она должна что-то сказать, что-то сделать, чтобы пробиться сквозь эту проклятую толщу льда! — Как долго, на твой взгляд, Пьетро еще будет нуждаться в моем обществе? — дрожа и одновременно презирая себя за трусость, начала она.

— Тебя интересует мое мнение? — В глубине его глаз, всего на одно мгновение, Эми почудился огонек. — Зачем спрашивать совета у человека, которого так презираешь? — жестко проговорил он. — Спроси у Анджелы, Паулы или Карлы, или, к примеру, у человека, который приходит чистить бассейн. Похоже, что их мнению ты доверяешь гораздо больше, чем моему.

— Не надо… Не надо так, — прошептала она прерывающимся голосом. — Пожалуйста…

— Как так? — Лука явно мстил ей за ту боль, которую она причинила ему вчера. — Как, по-твоему, я должен себя вести, Эми? Скажи мне, потому что я в полной растерянности. Я всегда считал, что мы с тобой едины телом и душой, что никто и ничто не сможет разлучить нас, что ты часть меня, без которой я не стал бы целым. Но все это оказалось ложью, не так ли? Оказывается, мы были чужими… Да и сейчас чужие…

— Лука…

— Я дал тебе все. О, я имею в виду вовсе не это… — Он небрежно обвел взглядом окружающую их роскошь. — Я отдал тебе всего себя — мои ум, душу, внутренний мир, в который раньше не допускал ни одного человека. Отдал не задумываясь и надеялся, что в ответ получил от тебя то же самое. Но, как оказалось, ты все время втайне подозревала меня.

— Нет, это не так! — выкрикнула она в отчаянии. — Послушай меня, Лука…

— Эми, ты уже рассказала мне, как все было, — напомнил он устало. — Ты поверила злобным слухам, сплетням, поверила настолько, что даже не пришла ко мне и не спросила, есть ли в этом хоть доля правды. Вскоре после смерти Доменико Франческа нанялась секретаршей к одному из моих директоров, и я несколько раз видел ее за рабочим столом или в лифте — не более.

— Я… я понимаю.

— Нет, не понимаешь, Эми, ничего ты не понимаешь. Я не знал, что Франческа работает у Пьербоне, до тех пор пока не встретил ее в офисе, но даже если бы и знал, это ничего бы не меняло. Она ничего для меня не значит, ровным счетом ничего.

— Лука…

— И если тебе что-то показалось подозрительным, то ты могла спросить меня, но я, видимо, не стоил таких усилий, ты в одиночку вынесла свой приговор — и привела его в исполнение. Дальше уже… просто некуда.

Справедливость этих слов как ножом резанула ее, возразить было нечего.

— Извини, — сдавленно прошептала она. — Извини меня.

— Ты просто бросила меня. — Лука прикладывал сверхчеловеческие усилия, чтобы сохранить спокойный, ровный тон. — Ты ведь не вернулась бы, если бы не смерть матери, не так ли? Я думал, что ты спряталась на время, чтобы восстановить силы, а ты строила новую жизнь. Без меня!

Накал сдерживаемого гнева достиг такой степени, что Лука понял: ему следует уйти, пока он не сказал или не сделал чего-то, о чем впоследствии пожалел бы. Эми отвергла его окончательно и бесповоротно, не дав шанса высказаться в свою защиту. Но несмотря ни на что, он не в силах был отпустить ее… Черт бы побрал все это!

Эми молча смотрела в его удаляющуюся спину: ей нечего было сказать.

Несколькими минутами позже она все еще сидела в оцепенении. И только заметив Карлу, пришедшую убрать посуду, она быстро схватила бокал с апельсиновым соком, пытаясь сделать вид, что все идет как обычно.

— Извините, синьора. — Карла повернулась в дверях, чтобы уйти. — Было очень тихо, и я подумала, что все позавтракали. Извините.

— Все в порядке, Карла. — Поразительно, откуда у нее берутся силы на то, чтобы говорить и даже улыбаться! — Я как раз собиралась уходить, — сказала Эми, стараясь не сорваться.

— Я возьму для Джаспера его папайю, ладно? Он нехорошая птица, но я даю ему папайю каждое утро. — Горничная подняла крышку блюда и наколола на вилку несколько ломтиков. — Он ругается, если опоздаешь.

— Если хочешь, я сделаю это, Карла. — Эми взяла тарелку из рук девушки. — Ты немного боишься его, а у меня с Джаспером хорошие отношения.

— Правда, синьора? — Облегчение Карлы было очевидным.

— Конечно!

Поднявшись из-за стола, она направилась в гостиную. Синьор Понти занимался с Пьетро в соседней комнате, так как делать это в присутствии Джаспера было невозможно.

Когда Эми вошла, попугай повернул голову в ее направлении и, увидев блюдо с папайей, затанцевал на своем насесте, хрипло и требовательно крича:

— Фрукты, фрукты!

— Да вот твои фрукты, противный старый тиран, — сказала она ласково, протягивая Джасперу ломтик.

Попугай доедал уже второй кусок, когда неожиданно пронзительно зазвонил телефон, стоящий на маленьком столике рядом с клеткой. Глубоко погруженная в свои мысли, Эми машинально подняла трубку.

— Синьору Джерми! — Голос был властным, холодным и, вне всякого сомнения, принадлежал Анджеле. Она всегда разговаривала с прислугой таким тоном.

— Анджела? Это Эми. — Неожиданно ей захотелось сесть, что весьма удивило Джаспера, уже нацелившегося на третий кусок папайи. — Собственно говоря, я сама собиралась звонить вам, — сказала она, тщательно подбирая слова. — Нам надо поговорить.

— Да? — настороженно спросила Анджела. — Вы одна, Эми? Рядом никого нет?

— Нет. — Эми крепче сжала телефонную трубку. Тон Анджелы явно свидетельствовал о том, что она не ищет примирения. Не то чтобы Эми надеялась на это после вчерашней ссоры, однако было бы гораздо легче, если бы итальянка помогла ей в расследовании. Но и ее холодность тоже кое о чем говорила. — Анджела, я хочу знать…

— Я звоню, чтобы спросить, когда вы покидаете Италию, — прервала ее Анджела с враждебностью, способной, казалось, расплавить телефонный провод. — Вы говорили, что у вас в Англии своя жизнь, работа. Так когда вы возвращаетесь туда? Мне кажется, давно пора.

Подобная наглость заставила Эми рассвирепеть.

— Неужели? Что вы говорите? — Она остановилась на мгновение и по мертвому молчанию на другом конце провода поняла, что там уловили ее настроение. — Вы, кажется, забыли одну вещь, Анджела. Это мой дом, а Лука — мой муж!