Второй фронт - Владимир Поселягин

— Капитан? Передайте приказ на отдых. Противник подойдет к городу через два часа.

— Есть, — козырнул Куницын и, развернувшись, направился к своей роте. После докладов всех командиров, что в расположении все в порядке, — еще бы, их не бомбили — капитан отдал приказ на оборудование запасных позиций. Отдых отдыхом, но вбитые в него советниками азы танковой тактики засадных боев требовали действовать.

И под рев двигателей зениток, менявших свои позиции, бойцы, взяв в руки лопаты и кирки, направились на оборудование ложных и запасных позиций.

Через три часа пришел злой полковник, ругающий наших сталинских соколов, разбомбивших понтонный мост, по которому переправлялись немцы.

— Теперь даже не знаю, что делать. Может, саперов им в помощь отправить? — горько пошутил Бордман.

Посмотрев на недоумевающих командиров, он пояснил:

— Не успеют они сегодня мост починить и переправиться. Ладно, капитан. Отбой. Завтра их ждать будем, — махнул рукой полковник и направился к своей машине.

Закинув пакет с пайком на заднее сиденье машины, я направился в управление. Гоголев был занят, так что пришлось подождать в приемной, когда из кабинета выйдут люди.

— Проходите, — кивнул секретарь генерала в форме старшего лейтенанта.

— Посиди пока. Изучай последние новости. Я сейчас, — кивнув на папку, сказал Гоголев, широким шагом выходя из кабинета. Судя по его виду, что-то срочное.

Подхватив папку, я присел на один из стульев у шкафа.

«Ну что тут у нас? Отчеты… О, а это что? Дневник? Ну-ка?»

Взяв в руки слегка потрепанную тетрадку, открыл первую страницу. На лицевой стороне был приклеен бланк.

«Копия дневника плененного в лесочке под Сосновкой командира танка, старшего капрала Войска Польского Матеуса Дубожинского. Взят в плен подразделением Белорусской армии у „Объекта-2“ в приграничном конфликте. Передан белорусской СБ представителям НКГБ в республике. Принят капитаном НКГБ Смеловым Александром Николаевичем».

«…5 июля 2011 года.

Ну вот, кажется, началось. Около часа назад, в 21:00 была объявлена боевая тревога. И уже в 21:30 было произведено общее построение нашего танкового батальона. Перед нами была поставлена боевая задача: внезапным ударом захватить секретный военный объект противника, расположенный, как мы и ожидали, на территории соседней Беларуси. Впрочем, все это когда-то принадлежало нашему великому государству, и настало наконец время для восстановления справедливости. Особо радует, что именно моей танковой роте предстоит оказаться на острие атаки.

После построения, загрузив боеприпасы и отдав приказание экипажу моего „Леопарда“ о дальнейшей подготовке к маршу, как и полагается истинному польскому шляхтичу, уделяю немного времени своему дневнику. Должны же мои будущие потомки знать о том, что их предок участвовал в воплощении в жизнь идеи о великой Польше от моря и до моря! Поэтому предстоящие судьбоносные для нашей страны события постараюсь описать как можно более подробно. Экипаж моего танка, как мне говорили мои друзья, втихомолку посмеивается над литературными упражнениями своего командира, но я не беру это в голову. Это ведь у меня древний шляхетский род, идущий еще со времен первых польских королей, а они и про своих дедов-то мало что знают! Ладно, ближе к делу, времени осталось совсем немного, колонна отправляется ровно в 23 часа.

Сейчас нам предстоит выдвинуться в район пограничного перехода через Буг и ожидать там приказа о пересечении границы.

6 июля 2011 года.

В 1:25 ночи вышли на заданную позицию, не доехав где-то с полкилометра до нашего пограничного пункта. Тут нас уже ожидал ранее прибывший пехотный батальон на бронетранспортерах. С ним нам и предстоит взаимодействовать в дальнейшем. Сразу по прибытии командир роты собрал командиров взводов и танков на небольшое совещание. С нами он обговорил дальнейший план действий и дал команду отдыхать до особого распоряжения. Что мы и сделали, выставив предварительно караулы. Остальные танки батальона остались где-то позади. У них была своя задача. Ладно, теперь надо поспать, так как вставать придется рано.

В 3 часа утра поступил сигнал „подъем“. Все наскоро перекусили и стали готовиться к операции, которая назначена на 4 часа утра. Наверное, дневник продолжить удастся не скоро. „Леопард“, конечно, не древний Т-72, на котором довелось служить моему отцу. Идет плавно и ровно, но в движении не очень-то попишешь. Но, главное: мы идем вершить справедливость. Мой прадед, сгинувший в Катыни от проклятых большевиков, мною бы гордился. Я удивляюсь, что такое мнение разделяют почему-то не все мои сослуживцы. Кстати, моя бабушка показывала письмо от деда, которое он послал ей из плена. Оно, правда, почему-то было датировано сентябрем 1941 года. Но тут нет ничего удивительного: мой покойный дед утверждал, что проклятые большевики переправили дату, чтобы замести свои кровавые преступления перед польским народом. Я ему верю. И мы им и это припомним. Колонна бронетехники, готовая к победоносному маршу, уже выстроилась. Два взвода роты, включая и мой второй, возглавили ее. Остальные танки пристроились к хвосту колонны. Сейчас тронемся, до старта остались считанные минуты.

Уже светало. И тут произошла непредвиденная остановка. Подъехали к какой-то деревушке Чернавчицы, если верить GPS-навигатору, и только тут выяснилось, что местечек Сосновка целых 2 штуки: одно недалеко от нас — в 4 километрах, а до другого — километров 70. Проклятые штабные крысы, опять что-то там перепутали! От командира роты нам поступила команда на остановку, и он сейчас по радио уточняет маршрут. А я вот занялся опять дневником. Доехали, кстати, довольно быстро. Почти без стрельбы. Ну вмазали пару раз по зданию таможни да пару-тройку постов милиции по дороге раздолбили. Что интересно: белорусы даже не сопротивлялись. Наверное, от страха заранее разбежались. Недаром же они годились только прислуживать моим предкам. Впрочем, что-то и на шоссе машин не видно совсем. Даже когда мы проезжали почти рядом с Брестом. О, кажется, с маршрутом разобрались, мой радист говорит, что поступила команда заводить двигатели.

Проклятые белорусы!!! Ну не умеют они честно воевать. С открытым, как говорится, забралом. Не зря, выходит, их наши нынешние союзники-немцы недочеловеками в ту войну называли. Если бы они с немцами тогда так же честно воевали, как и мы — доблестные поляки, то СССР не продержался бы и месяца против вермахта.

Вот и мы сегодня надеялись, что война будет честной. Теперь понимаю — зря!!! А ведь сперва все вроде как по нашему плану шло. Мы свернули направо с шоссе на какую-то проселочную дорогу. Не прошло и десяти минут, как вся наша едва ли не километровая колонна втянулась на эту, с позволения сказать, дорогу. С моего танка уже стало видно большое скопление разнообразной военной и не только техники перед каким-то лесочком. Мы даже успели дать несколько выстрелов туда. И вдруг дорога под нами будто взорвалась. Тут же справа от колонны заработали многочисленные пулеметы и РПГ. Эти звуки ни с чем не спутаешь. На недавнем учении приходилось уже их слышать. Я и не помню, как выскочил из своей горящей машины. Больше никто так и не успел спастись из моего экипажа. Только и успел сделать пару шагов от машины, как сзади раздался сильнейший взрыв. Взорвался боекомплект следовавшей за нами БМП. Взрывной волной меня откинуло на несколько метров от машины. Совершив незапланированный кувырок в воздухе, со всего маху приземлился на спину. Правда, ничего жизненно важного себе не повредил, отделавшись только легким испугом. Зато на всю жизнь запомню кувыркающуюся в воздухе вместе с кучей каких-то ошметков башенку бронемашины и горевший как свеча мой „Леопард“!

Большинство уцелевших рвануло к видневшемуся вдалеке лесочку, огибая слева по дуге скопление замеченной нами техники. Поднявшись, я направился туда же. Мне стыдно признаться, но так быстро бегать мне еще никогда не доводилось! Но и оттуда началась стрельба, пусть и не такая сильная. И тут я со всего маху провалился в какую-то яму, полузаросшую травой и мелким кустарником. Возможно, это меня и спасло от неминуемой смерти. И я решил в ней затаиться. А там — видно будет. Через пару минут после моего падения стрельба вдруг стихла. Осторожно выглянув, заметил, что мои уцелевшие сослуживцы останавливаются, подняв руки вверх. А со стороны леса к ним направляются вооруженные люди в форме.

И вот сижу в своем нечаянном убежище и записываю впечатления. Удивительно, но я даже не потерял мой командирский планшет! Хорошо в падении под руку попался, а то бы не вспомнил про него. Как ни странно, это действует на нервы успокаивающе. Я понимаю, что через короткое время местность прочешут и я буду обнаружен. Такой позор… И как хорошо, что Катынь не в Белоруссии расположена… Я люблю своего прадеда, но что-то не хочется встречаться с ним так рано…»