Обжигающий поцелуй - Кайла Грей

– А как же любовь? Как же дети? Ты была бы чудесной матерью.

– Я не хочу всего этого, – ответила Мэдлин с дрожью в голосе. – И самое главное – я не хочу видеть его. – Она кивнула в сторону Кейна. – Понимаешь, я ведь надеялась, что никогда больше его не встречу. А ночи с ним… они были для меня как сон. И я надеялась, что так все и останется. Меня это вполне устраивало, правда устраивало. Ну почему он пришел сюда?!

– О, Мэдди, дорогая, успокойся, – сказала Оливия. – Я уверена, что все как-нибудь… разрешится. И вообще такое впечатление, что ты пытаешься наказать себя за что-то, словно ты считаешь, что не заслуживаешь счастья. Но ты, Мэдди, должна быть счастлива. Уже хотя бы потому, что ты моя лучшая подруга, – добавила Оливия с ласковой улыбкой.

Мэдлин тоже улыбнулась. Оливия пыталась поднять ей настроение, и она была ей за это благодарна.

– Дорогая, прости, что я сегодня слишком уж скучная, – сказала Мэдлин. – Не знаю, что на меня нашло. А ты иди к своему Хью. А то он, возможно, беспокоится – думает, что ты ушла с каким-то другим мужчиной.

– Да-да, Хью! – с улыбкой воскликнула Оливия. – Чуть не забыла!.. Он же хотел, чтобы я поиграла в крокет с ним и его друзьями. Правда, мне следует проводить больше времени с другими гостями, но очень уж не хочется отходить от Хью.

– Но все-таки придется на время оставить его в покое, – посоветовала Мэдлин. – Ведь тебе, наверное, надо поговорить с отцом.

– Черт возьми, ты права! – закивала Оливия. – Сначала поговорю с отцом, а потом займусь крокетом. – Она внимательно посмотрела на подругу. – Мэдди, ты уверена, что с тобой все в порядке? Я могу посидеть с тобой еще какое-то время.

– Нет, я в полном порядке. Иди же, дорогая. А я… я, кажется, ужасно проголодалась. Сейчас пойду к столу и съем кусок ананасного торта.

– На здоровье, Мэдди. День только начинается, а вечером, наверное, будет очень весело. – Оливия поднялась со скамьи и, подмигнув подруге, быстро зашагала по высокой густой траве.

– Чего, по-твоему, адмирал хочет от нас? – спросил у друга Дэниел Джексон.

Кейн поморщился, завязывая галстук, и со вздохом пробормотал:

– Не знаю, Джакс. Наверное, он просто хочет прощупать нас. Возможно, что-то слышал о «Джексон шиллинг». Думаешь, он хочет купить корабль-другой?

– Скорее он прикажет их конфисковать от имени правительства, – проворчал Джакс.

– Успокойся, приятель. Тебе эта война только на пользу, так что не нервничай.

– Разве я нервничаю? Да я спокоен как…

– Как бешеный бык. Еще раз говорю: не нервничай, Джакс. И предоставь мне вести переговоры. По крайней мере, до тех пор, пока мы не узнаем, как обстоят дела. Но мне кажется, что все будет в порядке.

– Какой же ты оптимист, – проворчал Джакс, когда они уже направились к дому. – А вот я, кажется, чувствую, как веревка затягивается на моей шее.

Кейн с усмешкой взглянул на приятеля.

– Это не веревка, а твой галстук. Ты так и не научился правильно его завязывать.

– Да, верно. Эти чертовы штуковины с ума могут свести, – отозвался Джакс.

Кейн снова взглянул на друга, но на сей раз промолчал. Их ждал серьезный разговор, и следовало собраться с мыслями. Приблизившись к дому, они немного помедлили, затем вошли прямо в кабинет хозяина. Адмирал Брэдфорд, склонившись над камином, раскуривал трубку.

– Входите, джентльмены, – сказал он, сделав шаг навстречу гостям. Садитесь, пожалуйста. Может, бренди?

– Нет, благодарю, – ответил Кейн.

– Я выпью вместо него, – сказал Джакс, закидывая ногу на ногу.

– Что мы можем сделать для вас, адмирал? – спросил Кейн.

Брэдфорд протянул Джаксу хрустальный бокал и, усевшись в высокое кожаное кресло, сделал глоток из своего бокала. Затем проговорил:

– Полагаю, нам пора что-то предпринять. Возмущению колоний нет предела. Два дня назад я получил сообщение о том, что британцы захватили порох из пакгауза в Массачусетсе. Что вы об этом думаете?

Кейн покосился на Джакса, а тот, беспечно пожав плечами, спросил:

– А что мы должны об этом думать? Порох принадлежал вам, адмирал?

Брэдфорд криво усмехнулся.

– Нет, конечно, нет. То есть порох не являлся моей собственностью, но сам по себе захват… Это для меня оскорбительно.

– Неужели?! – рассмеялся Джакс.

Кейн выразительно взглянул на друга и проговорил:

– Я всегда считал, что о политике надо говорить в большой компании после плотного обеда нескольких бутылок спиртного, а сейчас для такой беседы не самое подходящее время, не так ли, адмирал?

Брэдфорд пристально посмотрел на него и тихо сказал:

– Возможно, вы правы, но сейчас – особый случай. Этот разговор – для ограниченного круга лиц. Едва ли вам хотелось бы, чтобы всем стало известно, что вы атакуете и топите английские корабли, дабы улучшить положение колоний.

– Черт возьми, о чем это вы?! – прогремел Джакс, вскакивая на ноги.

– Мой друг очень обидчив, адмирал, – сказал Кейн с улыбкой. – Вам придется простить его. Но должен сказать, что я тоже не совсем вас понимаю. Чего вы добиваетесь?

– Успокойтесь, джентльмены. Ваши секреты не раскрыты. И ваша лояльность не подвергается сомнению.

Кейн с Джаксом переглянулись, а адмирал добавил:

– Дело в том, джентльмены, что именно я посылаю вам приказы.

Кейн промолчал, а Джакс воскликнул:

– Так что же вы молчали?! Почему сразу об этом не сказали?!

Тут Кейн откашлялся и проговорил:

– Итак, вы знаете о нас кое-что. Но как нам убедиться, что этот разговор не ловушка?

– Разумеется, не ловушка. Ведь вы же не арестованы. К тому же я человек осторожный, поэтому ни за что не остался бы один в комнате с теми, кого считаю своими врагами.

– Так вот, оружие, которое вы взяли с «Оксфорда», было доставлено в Филадельфию, – продолжал Брэдфорд. – Незадолго до этого мы перехватили письмо, из которого узнали, что на наших людей в Филадельфии будет совершено нападение. И если бы не ваше оружие, то им не удалось бы отбиться. Джентльмены, я хочу лично поблагодарить вас.

– Спасибо, что рассказали об этом, сэр, – ответил Кейн. Теперь он окончательно убедился в том, что адмирал Томас Брэдфорд – тот самый человек, от которого он получал тайные приказы. И не было ничего удивительного в том, что Брэдфорд, еще в юности начавший службу в Королевском флоте, теперь стал борцом за независимость колоний. Ведь он родился в Америке, поэтому не мог не понимать, в чем состоят истинные интересы его страны.

– Сэр, когда вы приняли решение поддержать колонии? – спросил Кейн.

– Несколько лет назад. Причем бостонская резня оказалась последней каплей. Разумеется, я не покинул службу, но, ссылаясь на болезнь, отошел от активной деятельности в Королевском флоте, чтобы заняться другими делами. У меня во флоте есть единомышленники, и мы всеми силами поддерживаем таких храбрецов, как вы, Кейн.