Полдень синих яблок - Ума Барзи

- Мы, россияне - потомки самой древней и загадочной цивилизации. Мы - прямые наследники древнейшего пранарода и богоизбранные хранители бессмертных традиций, - гулким эхом отзывалось в голове.

Как во сне он довёл эфир до конца, автоматически задавая стандартные вопросы новоиспечённым звёздам шоу-бизнеса с внешностью пэтэушников и послушно выполняя команды квакающего в ухе микрофона.

Глава 14

Глаза заволокло мрачным кровавым светом и, только привыкнув к темноте, Дино понял, что это приглушённый, сведённый почти на нет, свет одинокой лампы окрашивал комнату в зловещий багряный свет, слабо освещал освободившиеся подмостки и, упираясь в завесу мрака, искусно скрадывал углы. Там, скорее, угадывались очертания какой-то мебели, но Лизы не было!

Несмотря на наступивший вдруг могильный холод, по вискам струился липкий пот, но Дино не замечал его, он был подавлен.

На возвышении стояла только женщина в белом платье с широко открытыми, невидящими глазами. Она казалась совершенно безумной в красном сиянии. И тут она тяжело и часто задышала и изо рта её сорвалась струйка пара.

Кошмар продолжался!

И тут раздался стон. Полный нечеловеческой тоски и одиночества, он звучал в полной тишине, как из самой преисподней, заставляя холодеть в жилах кровь. Потом послышалось несвязное бормотание, которое переросло в тихий страдальческий лепет.

- Это, наверное, какой-нибудь бедняга из низших сфер, - нахмурив брови, задумчиво произнёс Павел Илларионович. - Обычно не советуют иметь с ними дела. Но мы попробуем всё же ему помочь. Скорее всего, он недавно попал туда и не знает, что умер. Беспомощный, он блуждает, как в тумане.

Милый друг, - обратился Стахов, вглядываясь в мерцающую дымку, - нам очень жаль тебя, но ты уже умер.

Бормотание прекратилось. Казалось, растерянный дух прислушивается.

- Ты не можешь понять, почему мы не видим тебя. Ты в потустороннем мире. Всё не так, как ты ожидал и потерянно бродишь во мгле. Но ты не должен бояться, всё во благо. Ты должен молиться, чтобы стать чище и, очистившись, возвысишься духом. И если ты будешь думать не только о своём печальном положении, но и о других несчастных, тебя ждёт блаженство. А мы будем за тебя молиться.

- Дарья Гавриловна! - обратился он к старушке в вязанной кофте. - Прочтите молитву за упокой души этого несчастного.

Старушка послушно кивнув головой, словно только этого и ждала, беззвучно забубнила губами и, как заметил Дино боковым зрением, начала испуганно осенять себя крестными знамениями.

Сквозь непрерывный поток неведомых токов мадам Белзье, дурманящих голову и парализующих волю, Дино с немым ужасом наблюдал, как облако задрожало и, подвластное неведомой силе, как пластилин в умелых руках, продолжало уплотняться.

Из облака выплыла фигура не старой ещё женщины. Он со страхом вглядывался в лицо призрака. Что-то знакомое угадывалось в очертаниях головы, статной поступи. Перед ним стоял тот, кто наполнял его сны чудесными образами и неистощимой любовью, заставляя в детстве, проснувшись, плакать в подушку от жалости и одиночества. Человек, которого ему так не хватало все эти годы.

- Мама? - одними губами прошептал ошеломлённый Дино.

Женщина распростёрла руки, пытаясь дотянуться до него, шептала что-то неслышно бескровными губами и, сделав несколько неловких шагов, как будто провалилась под землю. Теперь он не мог с точностью сказать, был ли этот призрак его матерью или это только показалось в причудливой игре света. Пар заклубился, увеличиваясь в размерах. Из серебристого, зыбкого облачка стали вырисовываться очертания. Они росли постепенно и, уплотняясь, сливались, превращаясь в фигуру, невысокую и стройную, как у подростка. Тонкие руки с изящными запястьями плавно переплывали в узкие плечи, таяли, как снежные хлопья, чтобы через мгновенье снова обрасти реальными чертами.

На голове привидения, постоянно менявшего черты лица, словно кто-то невидимый продолжал вылепливать его, проступили пронзительные чёрные глаза.

На доли секунды в переливающихся клубах пара мелькнуло лицо женщины-медиума. Залепленное чем-то вроде крупной паутины и перекошенное нечеловеческой гримасой, оно снова потонуло в таинственной дымке.

И вот уже материализовалось следующее видение. Очаровательная, молодая, невысокого роста, крепкая, с узкой, затянутой в корсет, талией, женщина из плоти и крови, казалась, полна жизни. Её лицо со странным бледно-жёлтым оттенком резко выделялось на фоне чёрных, как смоль, собранных в пышный пучок волос, а небесно-голубой костюм подчёркивал несомненную женственность, обаяние и шёл ей чрезвычайно. И даже крохотный букетик ландышей, кокетливо вдетый в петлицу, казался свежим, как будто только что сорванным.

Она посмотрела удивлёнными, немного испуганными глазами, полными живого блеска.

- Ради Бога, не бойтесь ничего. Вы здесь среди своих. Никто не причинит вам зла, - протянув к ней руки, трепетно произнёс Стахов.

Женщина продолжала молча разглядывать людей, в глазах появился интерес, когда она остановила свой взгляд на Дино.

- А я и не боюсь, - тоненьким, писклявым голоском произнесло видение.

- Невероятно! - лорд казался растерянным. - Обычно, когда приходят в первый раз, не могут говорить.

- Ну, мне это совсем не трудно, - вдруг кокетливо улыбнулась женщина, обнажив превосходные, очень красивые зубы в сияющей улыбке. - Тем более, что меня кто-то очень хотел видеть. Кстати, а что вы с ним сделали? - она указала пальчиком на Дино.

- Понимаете ли, - начал оправдываться Стахов, - люди, не подготовленные к такому роду манифестациям, реагируют неадекватно. И, чтобы помочь им не провалиться в бездну безумия, мы принимаем некоторые меры защиты.

- Бедный мальчик, - изящная фигурка странно двигаясь, приблизилась к Дино. - Он очень напуган. Зачем вы его так напугали?

Стахов улыбнулся.

- Сегодня он только приподнял покрывало Изиды. Открыл для себя совершенно иной мир, а это нелегко для неподготовленной психики!

- Так успокойте его, скажите, что с его девушкой ничего страшного не случилось. Он очень переживает! Удивительно, - щебетала она, - почему люди так боятся смерти?

Существо явно было настроено на общение.

- А вы не боялись? - поинтересовался Павел Илларионович.

- Тоже очень боялась, - она склонила головку набок. - Моя жизнь была романтической сказкой. Я любила и цеплялась за неё. Меня интересовали только материальные блага. Ах, если б я знала, что всё это мишура. И только любовь, истинная любовь всё решает.