Ваших бьют! - Александр Попов

Майор, явившийся к обеду, был в прекрасном расположении духа и, периодически ухмыляясь, крякал. Причиной радости могла оказаться купленная им раскладушка, дающая Серегину возможность спать хоть на каком-то расстоянии от пола. Моя отдельная квартира все больше и больше напоминала коммуналку, только я не был уверен, что у меня будет возможность занимать целиком всю гостиную, без соседства алюминиевого ложа милиционера. Можно было бы порадоваться тому обстоятельству, что даже во сне я буду под охраной парализатора майора, да только я не был уверен в чуткости сна Серегина, а кроме того, у меня были некоторые планы по обеспечению личной безопасности Галины, которую я собирался уговорить снова переехать ко мне.

Но, как выяснилось, поводом хорошего настроения Дмитрия Константиновича послужило не только приобретение довольно неудобного и скрипящего пружинами при каждом движении устройства. Поглощая разнообразные яства, приготовленные проявившими благоразумие девочками, он поведал нам о причине своего веселья.

Разделавшись со своими делами, о которых он не захотел распространяться, майор добрался до моего дома, где на скамейке продолжала нести вахту баба Зоя. На этот раз Серегин поздоровался с пожилой женщиной, находящейся на скамейке в одиночестве. Но когда он собирался пройти мимо, любопытная старушенция решила не упустить свой шанс и разобраться, какие отношения связывают бессовестного жильца с тринадцатого этажа и почтенного майора милиции. Скорее всего, она решила, что повторно явившийся по мою душу милиционер недоволен скоропалительным решением своих коллег отпустить меня восвояси. Поэтому она попросила прощения за беспокойство и конфиденциально сообщила, что обладает некоторыми сведениями о ведущем весьма подозрительный образ жизни ее соседе по подъезду. Серегин, которого позабавил факт появления личной осведомительницы, сделал серьезное лицо, спустился со ступеней, сел на лавочку и, достав блокнот, приготовился конспектировать информацию.

Баба Зоя искренне обрадовалась благодарному слушателю и начала свой рассказ о непорядочном молодом человеке, чья истинная натура стала проявляться несколько месяцев назад. Она сообщила о том, как внезапно встретила его с двумя девочками, как две капли воды похожими на него. Но, даже невзирая на портретное сходство, Сашка открыто отрицал свое отцовство, прикрываясь насквозь фальшивой историей о какой-то далекой сестре, попросившей его присмотреть за племянницами (помнится, я рассказывал ей историю про мнимого брата). Но не успела она пожалеть двух девочек, от которых даже собственная мать скрывает правду, как негодные малолетки стали всячески грубить ей. По ее мнению, сказывалось влияние безотцовщины. А сам отец, вместо того чтобы растить детей, взял привычку ежедневно раскатывать на такси.

Майор, слушая о моих грехах, ободряюще кивал бабе Зое и рисовал в блокноте человечков. Так как умениями в живописи он не обладал, то скрюченные разноногие и разнорукие фигурки вполне могли быть приняты за шифр, что было бы весьма кстати, в случае если бы словоохотливой бабуле удалось заглянуть в его записи. Воодушевившись интересом, проявляемым к ее рассказу, пенсионерка, внимательно посмотрев по сторонам, даже пододвинулась к майору. У Серегина сложилось впечатление, что бабуля чувствовала себя не меньше чем Штирлицем, передающим на Родину секреты ставки Гитлера.

Далее она сообщила, что развязные девочки загадили перед домом весь газон (который вместо травы пенсионерки засадили овощными культурами), выбрасывая из окна мусор и даже старую посуду. А когда старушки пришли вернуть кое-что из посуды, посчитав, что кухонная утварь вполне может еще послужить нерадивому хозяину, малолетние гадины просто не пустили их на порог, огрызаясь из-за двери.

Еще раз оглядевшись по сторонам, бабуля понизила голос и, попросив Серегина наклониться, рассказала, что жилец погряз в богохульстве и сатанизме. И она может побожиться, что собственными глазами видела самого настоящего черта, обосновавшегося на жертвенном алтаре, устроенном Сашкой на кухне. От такой трактовки событий майор даже удивленно крякнул, а бабуля, решив, что страж закона не верит в существование нечистой силы, перевела разговор в несколько другое русло.

— А еще к нему девица ходит, — начала она. — Срамота одна. Платье на ней — будто его и нет вовсе. Наверное, она с ним за деньги спит, кто же в здравом уме на такого негодяя позарится. Вечером придет, а утром домой отсыпаться после ночки-то, шалава такая.

Серегин, которого уже давно перестали забавлять бабулины россказни, не выдержал и решил, словно его любимый герой из «Бриллиантовой руки», проучить кляузницу.

— Извините, как вас?..

Невероятно, но пенсионерка скромно потупилась и, теребя краешек плаща, произнесла:

— Днищева Зоя Андреевна я.

Серегин кивнул и продолжил:

— Так вот я вам, Зоя Андреевна, сообщаю, что я прекрасно знаю и Александра Игнатьевича, и Галину. Испытывая к вам глубочайшее расположение, я вам по секрету скажу, что и Саша, и Галина работают в законспирированной организации и иногда вынуждены применять маскировку.

— На правительство? — нехорошо щурясь, уточнила баба Зоя, пока не выказывая признаков уважения к моей персоне.

Серегин немного изменил формулировку:

— Нет, скажем так, Александр Игнатьевич работает на страну и является ценнейшим специалистом. Скажу даже больше, я сюда направлен, чтобы следить за ним.

— Чтоб не сбежал?! — ахнула обрадованная моей неблагонадежностью баба Зоя.

Серегин, которого снова начал забавлять диалог с пенсионеркой, придал голосу суровость:

— Я направлен сюда, чтобы обеспечить Александру Игнатьевичу наиболее благоприятные условия проживания. Защитить его от любого враждебного элемента и сохранить его душевное спокойствие, которое, уж поверьте мне, напрямую влияет на результаты его работы.

По словам майора, он в этот момент как-то позабыл, что обманывать старших, да и младших тоже, нехорошо, и продолжал распинаться:

— Руководство обратило внимание, что в последнее время Саша появляется на работе в некотором раздражении. На все вопросы отмалчивается либо отвечает: «Я сам с ними разберусь». Кстати, это вторая причина моего появления здесь. Исходя из того материала, с которым он работает, он действительно может такое устроить своим обидчикам, что мало не покажется. Конечно, по сравнению с талантом Александра Игнатьевича сохранение жизней этих никчемных личностей не представляется таким уж важным, но уж пусть он свою энергию, да и материал тоже на пользу тратит. Кстати, вы мне кажетесь осведомленной женщиной, не подскажете, кто ему может так докучать?

Баба Зоя вздрогнула и, невзирая на то, что буквально несколько минут похвалялась обладанием самых обширных сведений о каждом жильце дома, забормотала:

— Да кто ж его знает. Сашенька-то тихий, спокойный, вежливый, здоровается всегда, ума не приложу, кто ему, касатику, мешать вздумал. Только уж вы получше за ним приглядывайте, а то сами сказали: материал…

Поднимаясь с лавочки, майор пообещал быть внимательным, а взамен взял с побледневшей бабы Зои честное слово сообщить ему, если она что-нибудь разузнает о «вредителях», козырнул и поднялся к нам в квартиру.

— Вот такая милая беседа вышла у меня с вашей соседкой, — сказал Серегин и усмехнулся. — Вот это бабуля — ни черта, ни правительства не боится. Этак через какое-то время она и меня начнет во всех грехах подозревать. Была у нас такая, теткой Ираидой звали. До чего вредная баба была!.. Я ведь тоже обычным ребенком был, жил в маленьком закрытом дворе. Два подъезда, три этажа, и подобная лавочка находилась прямо около калитки. Заседающая там тетя Ираида пугала меня своим присутствием до шестнадцати лет, дошло до того, что я даже через забор лазить начал. — При этом воспоминании майор тепло улыбнулся: тетка теткой, но ведь ему было тогда шестнадцать лет…

— У нас тоже Ираида есть, подружка бабы Зои, — сообщила Даша. — Может, та же самая?

— Ну нет. — Майор засмеялся и потрепал Дашину шевелюру. — Моей Ираиде лет восемьдесят уже должно быть, если дожила. Вот, наверное, вспомнив мое отрочество, отравленное неугомонной теткой, я и наврал Зое Андреевне.

— И правильно, дядя Дима, она знаете, какая вредная. — Варя почти дословно процитировала Шарика из «Простоквашино».

Великолепный десерт из смеси разнообразных цитрусовых под маложирным йогуртом был прерван пронзительным звонком в дверь. Когда-то я заменил обычный зуммер на соловьиную трель, но, как оказалось, из синтезированного голоса певчей птички нельзя было извлечь никакой информации, не то что из обычного безликого тона дешевого звонка. Ведь до этого каждый левый посетитель заявлял о своем приходе коротким, осторожным сигналом, а мои близкие знакомые, ожидающие моей аудиенции, так продлевали звук, что хотелось снять звонок со стены и, открыв дверь, ухитриться, не оборвав провода, треснуть не прекращающей орать коробочкой по башке очередного гостя. У некоторых посетителей даже выработался свой код, который, словно буква из азбуки Морзе, предупреждал, кто именно желает меня видеть. Поэтому, терзаясь от неопределенности абсолютно безликого соловьиного свиста, я открутил творение воспитанных на любви к прекрасному азиатских инженеров и подсоединил не вызывающее излишних сомнений, открывать ли дверь, устройство, сконструированное отечественным производителем.