Возвращение мертвеца - Сэйнткроу (Сент-Кроу) Лилит

– Я тебе помогу, – ответил Джейс, упрямо тряхнув золотистыми волосами.

– Не надо. – Я решила бить на жалость. – Слушай, я есть хочу. Давай ты пока помоешься и что-нибудь приготовишь, а потом мы вместе поедим, идет?

Джейс ответил мне долгим взглядом.

– О'кей, – наконец сказал он и надулся, как мальчишка.

– Спасибо, – обрадовано сказала я, встала на цыпочки и чмокнула его в грязную щеку.

А как еще поблагодарить мужчину, который вытащил тебя из собственной могилы?

Джейс забрал свой меч и ушел. Я осталась одна. Казалось, тьма обступила меня со всех сторон, стараясь быть как можно ближе. От нее исходила опасность, я чувствовала это всей кожей; дыхание стало прерывистым.

Я взяла лопату, осмотрела ее, затем отставила в сторону. Яма смеялась надо мной. Смеялся старый ржавый сундук. Смеялся мой меч, торчащий у меня из-за спины.

Я подняла правую руку. Все в порядке, не сжимается, не застывает. Наверное, ей просто был нужен меч.

Затем я начала копать землю руками, как животное. Копала и копала, отбрасывая в сторону комья земли. Я скалилась. Корсаж шелкового платья, не предназначенный для таких работ, начал расходиться по швам. Затем лопнула бретелька, и тогда я, скинув с себя перевязь, освободилась и от платья. Отбросив в сторону оружие, я швырнула шелковые и бархатные тряпки на дно ямы и продолжала работать. Моя смугловатая кожа была как новенькая, но мне казалось, что она вся покрыта синяками и глубокими, до самых костей, ссадинами. Мои руки дрожали, сквозь пальцы сыпался песок и мелкие камешки. Внезапно я услышала, как из моего горла вырвалось тихое яростное рычание. В левом плече глухо пульсировала боль, исчезнувшие шрамы на спине словно открылись и начали кровоточить. Рисунок из шрамов. Искусство, порожденное страданием.

И тогда я засмеялась.

В конце концов, я же пережила все, что похоронила в этой яме. Сколько преступников я переловила, сколько у меня было драк и сражений, я даже встречалась с самим Князем тьмы. Чего мне теперь бояться?

Упав на кучу сухой земли, я хохотала до тех пор, пока не охрипла и не начала задыхаться. Зубы выбивали дробь. Я сжалась в комок, обхватив колени руками. Совершенно голая – на мне остались только сапоги – я сидела, дрожа как заяц, чувствуя во рту привкус дикого страха; а потом я начала вопить.

Чего я боюсь? Своих детских страхов? Их больше нет; мне не нужно, забившись в угол, давиться от собственных рыданий, как было когда-то.

«Риггер-холл». Черт!

Ну когда же я перестану вздрагивать при этом слове? Через сколько лет? Кого мне благодарить – Дорин, научившую меня человеческим чувствам? Джафримеля, давшего мне понять, что любовь бывает не только у людей? Гейб, мою верную подругу? Или Джейса, который до сих пор учит меня разбираться в людях?

Теперь я взрослая. «Риггер-холл» мне больше не страшен.

Тогда почему так вопит ребенок, живущий во мне? Неужели я еще недостаточно взрослая, неужели борьба еще не закончена?

Прошло много времени, прежде чем я услышала знакомые шаги. Тяжелой походкой ко мне подошел Джейс, и я поднялась ему навстречу, радуясь, что он не стал меня поднимать, а просто ждал, когда я встану сама. Потом он протянул мне халат, в который я завернулась, дрожа всем телом, обессилев от собственного хриплого крика. Я чувствовала себя так, словно провела пять спарринг-боев подряд и прошла все три сражения Семидесятидневной войны без перерыва.

Затем он спустил лестницу и вытащил меня наверх. Я не сопротивлялась, покорно следуя за ним. Он не отвел меня в душ, просто сдернул с меня халат и уложил в постель, сняв с меня сапоги; потом сорвал с себя одежду, лег рядом и обнял.

Это был не Джафримель, но от него веяло теплом, и это был человек. И я с благодарностью прильнула к нему, ощущая всей кожей его теплое тело; и из моих глаз, словно вырвавшись из черного ящика, полились слезы, которые я глотала в течение восьми лет, проведенных в «Риггер-холле», и я задрожала, словно в меня вновь вцепился зверь, созданный из печалей.

Глава 18

Он спал крепко, лежа на боку; его лицо было спокойно. На скулах и лбу засохла грязь. Волосы слиплись от пота и пыли. Из-за покрывавшей лицо корки грязи морщины вокруг глаз стали глубже. Он действительно начинал стареть. Как и Гейб.

Я лежала на боку, закинув ногу ему на бедро. Он вспотел; мы оба были грязными, хотя я, кажется, никогда не потею. Я мягко провела пальцем по его щеке. В сумрачном свете блеснул черный молекулярный лак.

Он чуть шевельнул губами, продолжая спать. Впереди у нас длинный день. Теперь Джейс может быть кем угодно, одно ясно: он больше никогда не станет молодым.

Я нежно провела рукой по его волосам, отведя их со лба, по бровям, вниз по щеке, затем по подбородку. От Джейса пахло человеком, отмирающими клетками и медовым запахом энергии, могильной землей и потом.

«Я не могу быть той женщиной, какая ему нужна, – в тысячный раз подумала я. – Я даже не знаю, какая женщина ему нужна».

Но ведь я ни разу его об этом не спрашивала, верно?

Убрав руку, я медленно, очень медленно придвинулась к Джейсу, крепко прижавшись к его груди. И вот уже наши тела переплелись, превратившись в один сплошной клубок, состоящий из демона, некроманта и шамана.

Я чуть коснулась губами его губ.

Он вздохнул. Я вздрогнула. Все было не так, как с Джафримелем. Так у меня больше никогда не будет. По коже побежали мурашки, когда я вспомнила, как вскрикивала, утопая в сильных объятиях демона. Я ненавидела эти воспоминания, словно само тело восставало против мысли о другом любовнике. Клетки моего организма мутировали.

Я была абсолютно уверена, что смогу обойтись без секса; я даже могла сделать вид, будто получаю от него удовольствие. Я вспомнила, как было у нас с Джейсом раньше: секс превращался в продолжение поединка, в шахматную партию, в игру, где каждое прикосновение означало вызов, а выигрыш получал тот, кому удавалось заставить противника сдаться.

Секс как война, как игра – не это ли ему нужно? Не знаю. Я ни разу его не спрашивала.

Интересно, смогла бы я забыть, что он не Джафримель, если бы дошла до самого пика наслаждения? И что бы тогда было со мной, а что с Джейсом? Я вспомнила ослепляющее наслаждение, бешеный стук сердца, сбившееся дыхание, когда легкие, кажется, забывают, зачем они нужны, экстаз, который впивается в тело, как колючая проволока. Она была как тантра, та сексуальная магия, проникающая в самую глубину генов и психики, заставляя меня превращаться.

Превращаться. В кого?

Я снова приникла губами к губам Джейса. А что, если бы он умер? Переделать и его? Но зачем? Я не строила иллюзий относительно своей силы – мне все равно было далеко до Джафримеля, пусть даже он и падший. Сколько книг я прочитала в перерывах между разъездами, но так и не продвинулась ни на шаг. Я по-прежнему не знаю, кто я. И Джейса, скорее всего, изменить я бы не смогла, потому что ничего не знаю. Ничего.

Я ничего не знаю и не могу предать Джафримеля. Жуткая ситуация. Мне нужен Джейс. Я хочу быть к нему доброй, хочу, чтобы ему было хорошо, и все же…

Мое биополе задрожало. К дому кто-то быстро приближался на слике; я ощутила знакомый запах садовой земли, пива и пота.

Так и думала, что мы скоро увидимся.

Одним движением я выскочила из постели, на ходу подхватила одежду и бросилась в ванную. Было три часа дня – очень рано для тех, кто привык не спать по ночам. Пропустив визитера через силовую защиту, я включила душ, открыв до отметки «полная мощность» только кран с холодной водой.

Чтобы смыть грязь и пот, мне понадобилось довольно много времени, но, когда я спустилась вниз, на ходу заплетая волосы, в прихожей его еще не было. Я открыла входную дверь.

Эдди привалился к стене, крепко сжимая в руках посох. В городе было всего три человека, которые могли пройти через защитные линии моего дома: Джейс, Гейб и Эдди. Больше защита никого бы не пропустила – я установила тройное поле. Как хорошо, что на свете есть три человека, которых я смело могу пускать в свой дом. Трое… друзей, готовых ради меня рисковать жизнью.