Строптивая принцесса - Нэн Райан

— Можно мне лечь рядом с тобой?

— Нет! — быстро ответил он, открывая глаза. Ему нужен был отдых, а не утомительная изощренная пытка, поэтому он предложил ей: — Почему бы тебе не прилечь вон там… — И показал на ближайшие кусты.

Вирджил снова улегся, продолжая незаметно наблюдать за ней.

Марлена сделала вид, что тоже хочет спать и с трудом держит открытыми глаза. Вирджил тяжело вздохнул: ему придется поверить ей, у него нет другого выхода. Положив руку на грудь, он погладил ноющие ребра и моментально заснул.

Принцесса Марлена приоткрыла зеленые глаза и долго наблюдала за лежащим рейнджером. По его глубокому, ровному дыханию она определила, что он крепко спит. Но она продолжала лежать, напряженно глядя на него и боясь пошевелиться.

Даже во сне он казался опасным. Он был похож на сильное и хитрое животное, которое притаилось, но может мгновенно наброситься на нее, стоит лишь ей пошевелиться.

Принцесса подождала еще немного, а потом тихо позвала его. Ответа не последовало. Она посмотрела на его смуглое лицо, необыкновенно красивое, несмотря на черную щетину. Длинные черные ресницы лежали на щеках, чувственные губы слегка приоткрылись, показывая ровные белые зубы. Губы казались такими мягкими, теплыми и притягательными, что принцессу так и подмывало наклониться и оставить прощальный поцелуй на этих красиво очерченных губах. Она никогда не забудет то удовольствие, которое испытала в их первую ночь. Она всегда будет помнить, как сухие, обветренные губы властно прижались к ее нежному рту.

Она не должна сейчас думать об этом. Она должна помнить, что этот загорелый красавец с голубыми глазами и чувственными губами — жестокий и бессердечный техасский рейнджер, который везет ее в тюрьму.

— Капитан Блэк, — прошептала она. — Ты спишь? Он спал.

Сердце ее колотилось от страха, когда она осторожно поднялась, не сводя глаз со спящего рейнджера, а потом на цыпочках бросилась к оседланным лошадям, которые при ее приближении громко заржали.

Нахмурившись, принцесса долго гладила животных, пытаясь их успокоить, и время от времени тревожно оглядывалась. Вирджил спал.

— Пожалуйста, тише, — шепотом уговаривала Марлена лошадей.

Отвязав поводья кобылы, она решила прихватить с собой и вороного. Хорошо бы оставить рейнджера без коня, тогда у нее будет достаточно времени, чтобы добраться до Аламогордо. Он говорил, что этот поселок расположен всего в пяти или шести милях к югу.

Принцесса повернулась, пытаясь сообразить, в какой стороне находится юг. Она посмотрела на небо, но солнце не могло ей помочь, оно стояло в безоблачном небе прямо над ее головой.

Она подумала, что, может быть, вороной знает дорогу и выведет ее к поселку. Взобравшись на свою лошадь, принцесса потянула жеребца за поводья, но Ноче отказался подчиниться. Этот умный и преданный конь не мог бросить того единственного человека, которому он позволял управлять собой.

Рассердившись на упрямого жеребца и испугавшись, что тот может разбудить рейнджера, принцесса бросила его поводья на землю и сердито прошептала:

— Убирайся к черту! И забери с собой своего хозяина.

Вороной громко заржал, замахав большой головой.

Но принцессе было не до него. Решив, что юг находится слева, она решительно направила туда кобылу. Позади них жеребец громко ржал, стараясь привлечь внимание хозяина.

Принцесса испуганно съежилась в седле, молясь про себя, чтобы вороной не разбудил рейнджера.

Но Вирджил настолько устал от боли, которую причиняли сломанные ребра, и от долгой бессонной ночи, что его не разбудил бы даже пушечный выстрел. Он продолжал спать, а принцесса осторожно объехала кустарник и вскоре скрылась за горизонтом.

Глава 23

Вирджил никак не мог проснуться. Его голубые глаза приоткрылись, но тут же закрылись снова. Он глубоко вздохнул, зевнул, потянулся, потер глаза и неторопливо повернул голову.

— О Господи! — вырвалось у него. Он быстро вскочил на ноги и тревожно оглянулся. — Рыжая! — громко позвал он. — Рыжая, ты где? Подойди сюда! Рыжая, отзовись!

Ответа не было. Лишь легкое шуршание листьев кустарника, потревоженных горячим ветром, нарушало гнетущую тишину.

— Черт бы ее побрал! — пробормотал он и торопливо собрал вещи.

Он нахлобучил шляпу, стараясь не думать о том, что могло случиться с этой глупой девчонкой. На дрожащих от страха ногах он кинулся к лошадям, но увидел только Ноче. Злясь на себя, он решил отыграться на жеребце.

— Ты что, не мог разбудить меня? — Конь заржал в ответ, словно хотел сказать, что пытался это сделать. — Ну хорошо, хорошо, прости, — смягчился Вирджил, вскакивая в седло.

Ноче сразу же взял в галоп.

Стиснув зубы от страха и негодования, Вирджил наметанным взглядом окинул распростертую перед ним пустыню, проклиная про себя эту глупую женщину, из-за которой он не знал покоя ни днем, ни ночью. Сколько раз он предупреждал ее, что этот дикий край буквально кишит жестокими апачами, мексиканскими бандитами, ворами и нарушителями границ. Черт, она и без него должна была знать это. В Нью-Мексико об этом знает каждый.

Он вздрогнул, вспомнив вдруг, как сказал ей, что апачи могут ее не тронуть, поскольку обходят стороной всяких сумасшедших. Неужели она настолько глупа, что надеялась обогнуть их лагерь и остаться в живых? Господи, ну кто дергал его за язык?

Быстро осмотрев кусты и не найдя беглянки, Вирджил наклонился в седле, пытаясь обнаружить отпечатки подков, оставленные кобылой. Она направилась на юго-запад. Если он не перехватит ее раньше, ему остается только надеяться, что она не попадет в руки индейцев и благополучно доберется до Аламогордо.

Вирджил не носил часов. Он посмотрел на солнце — было уже три часа пополудни. Значит, она опережала его по крайней мере на два часа. Он пришпорил коня, и тот помчался с такой скоростью, что казалось, он летит над землей. Щурясь от яркого солнца, Вирджил часто смотрел на землю, чтобы удостовериться, что идет по следу кобылы.

Это был изнурительный жаркий день в пустыне Тулароса. Это лето вообще было необычайно жарким, в течение нескольких недель не выпало ни одного дождя, и небо было абсолютно чистым, без единого облачка. Вокруг, насколько хватало глаз, простиралась голая пустыня, и лишь несколько высоких кактусов виднелось далеко впереди.

Вирджил был вне себя от злости. Она не захватила с собой воды, а в пустыне можно очень быстро погибнуть от жажды. Она наверняка нещадно обгорит к тому времени, когда доберется до Аламогордо. Если только она доберется туда. У нее нет шляпы, и ее светлая кожа покроется волдырями под этим палящим, безжалостным солнцем.