Миротворцы - Антон Первушин

– Что преподаёт? – быстро спросил Сергей Фёдорович, сам удивляясь, как может вести вполне профессиональный допрос при такой боли в ноге.

– Историю. Он молодой ещё – недавно тридцать пять исполнилось – но говорят очень хороший учитель, талантливый.

– А кроме преподавания истории и организации сборов он ещё чем-нибудь занимается? Подумай, Тася, мне любая мелочь может сгодиться.

– Да я с ним, Серёжа, плохо знакома – только на родительских собраниях и встречаем-ся.

– И всё-таки попробуй вспомнить.

Должно быть ещё что-то. Иначе не сойдётся: времени у них – мало.

– Ну, он ещё группу продлённого дня ведёт…

Есть! Теперь сошлось… А больно-то как!.. Верный признак.

Значит, так. Артемьев не знает исходных посылок и двинется их выяснять к друзьям Во-лодьки, потом будет искать военно-патриотическую организацию. А мы исходные посылки уже знаем и двинемся в другую сторону. Пока неясно, впрочем, какую роль играет этот… Скоблик во всей истории, но то, что к нему тянется большинство нитей, представляется очевидным. К нему мы и пойдём… В смысле, доковыляем…

– Что ж, Тася, – сказал Зак сестре, не без труда поднимаясь.- Считай, что Володю я нашёл. Не сегодня, так завтра, будет дома.

– Ой, Серёженька, – у Анастасии Фёдоровны глаза были на мокром месте, но кое-что и она сообразила: – Так ты думаешь, это Лев Васильевич… Володю?..

– Думаю, он, – кивнул Сергей Фёдорович уверенно. – Только смотри у меня, никому ни слова – молчок! И капитану этому, если он снова нарисуется, тоже ничего не говори – с ним я сам разберусь. Потом.

Рабочий день в средней школе номер три закончился полчаса назад. День вышел тихий, поскольку до начала учебного года оставалось ещё две недели с хвостиком; школьников было не увидеть, а большинство преподавателей пребывали в заслуженных отпусках.

Учитель истории и руководитель группы продлённого дня Лев Васильевич Скоблик, в очередной раз отказавшийся от летнего отпуска, сидел в "учительской", наблюдая за тем, как его коллеги (в основном – женщины средних лет: некрасивые и с усталыми глазами) собирают со столов тетради, личные вещи. Он пил чай и никуда не торопился, наслаждаясь покоем.

В "учительскую" заглянула Наталья Максимовна, завуч.

– Лев Васильевич, к вам посетитель, – сказала она.

Скоблик не удивился: он привык к посетителям. В основном, это были ребята – они его любили, и он это знал; реже – родители, из тех, которые чувствовали его авторитетность сре-ди подрастающего поколения и приходили за советом, как обуздать очередного отпрыска. В последнем случае Лев Васильевич обычно говорил, что возьмёт отпрыска на заметку. И дейст-вительно брал, действительно и целенаправленно занимался и кое-что у него даже получа-лось. Взять, к примеру, Пашку Королёва – такой был замкнутый и агрессивный подросток, член уличной команды, готовый кандидат в "быки" для криминальной структуры, а теперь – один из лучших Воинов, прошёл два круга посвящения. А родители-то как рады! Тихий, говорят, стал, спокойный, слова поперёк не скажет, в отличники по всем предметам выбился как тут не ра-доваться?

"Интересно, – размышлял как-то Скоблик, – а если бы они узнали. Про всё: про ини-циацию, про испытание, про искусство, про Меч – что бы они сказали?"

Скоблик был достаточно разумным человеком, чтобы понимать: ничего хорошего роди-тели Королёва не сказали бы – ругаться бы начали, в суд обратились. Может быть, даже уда-лось бы им что-нибудь высудить, однако вернуть сына в лоно греха у них вряд ли уже получит-ся: прошедший вторую стадию посвящения миру сему уже не принадлежит – он принадлежит Господу. И только Господь Бог волен решать, кем Пашке Королёву быть, когда он вырастет.

"И мне, как проводнику слова Его," – подумал Скоблик, улыбаясь.

В общем, встречи с родителями Лев Васильевич не боялся. Разные весовые категории – борьбы не будет.

– Посетитель? – переспросил Скоблик, поднимаясь из-за стола. – Что ж, пусть прохо-дит. Спасибо, Наталья Максимовна.

Дверь в "учительскую" открылась во всю ширину проёма, и через порог переступил чело-век, которого Скоблик до сего момента ни разу не видел, но по прихрамывающей походке, по широкому лицу с твёрдым подбородком, по уверенному взгляду чуть прищуренных глаз понял, что перед ним человек волевой, собранный, способный на многое, умеющий отстаивать своё мнение не только словом, но и делом. Наверняка, бывший военный. Почему "бывший"? Потому что текущие военные с тростью не ходят.

– Вы… действительно ко мне? – уточнил на всякий случай Скоблик.

– Да, я к вам, – сказал посетитель, – если вы, конечно, Лев Васильевич.

При этих словах от посетителя дохнуло таким ароматом, что Скоблик едва удержался от того, чтобы не поморщиться.

"Алкоголик, – подумал Скоблик с облегчением. – Спившийся после отставки офицер. Такой не страшен".

– Присаживайтесь, пожалуйста.

Офицер сел, выставив трость перед собой.

Зак хотел произвести впечатление алкоголика. С этой целью он по дороге в школу завер-нул в рюмочную "Снежинка", где, как известно всякому, подавали "Двойное Ветрогорское" пи-во, сдобренное для крепости техническим спиртом. В "Снежинке" он заказал сразу две пол-литровые кружки и выдул их в один присест. Во-первых, это притупило пульсирующую в ноге боль; во-вторых, создало вокруг Зака необходимую для дела ауру "фруктовых" ароматов. И Скоблик легко купился на уловку.

– Моя фамилия – Зак! – сказал Сергей Фёдорович.

– Но у меня нет ученика с такой фамилией, – Скоблик развёл руками.

– Зато у вас есть ученик по фамилии Кильчицкий.

– Да, такой есть. Володя Кильчицкий есть… А-а, – догадался Скоблик, – вы его дядя? Сергей Фёдорович, если не ошибаюсь?

– Да, это я, – Зак кивнул.

Он внимательно разглядывал Скоблика и с каждой минутой диалога укреплялся в своих подозрениях. Да, если искать кандидатуру на должность провинциального "гуру", то лучше Льва Васильевича, учителя-историка тридцати пяти лет от роду, вам не найти. Правильной формы лицо, прямые чёрные волосы почти до плеч, глаза узковаты, но это только дополняет образ; щёки и подбородок тщательно выбриты. Общее впечатление портило только большое родимое пятно слева на подбородке. Впрочем, нет лиц без изъяна, а у Скоблика имелся ещё и взгляд, способный компенсировать любой недостаток. Такой взгляд принято называть "одухо-творённым". Причём, по неизвестной Заку причине всегда со знаком "плюс". Отчасти подобная расстановка знаков соответствовала действительности, но лишь отчасти. Одухотворённый взгляд мог обмануть кого угодно, но только не Сергея Фёдоровича, который видел точно такой же взгляд и у дешёвого карманника, и у малолетней проститутки, и даже у серийного убийцы. Но на неподготовленных людей (на детей) этот взгляд должен действовать безотказно.

– Очень приятно с вами познакомиться, – сказал Скоблик, приподнимаясь и протягивая руку.

Зак пожал его тонкие (но судя по всему – сильные) пальцы:

– Мне тоже очень приятно.

– Не хотите ли чаю? – поинтересовался вежливый Скоблик.

– Нет, – ответил Зак, дохнув перегаром. – Я пришёл к вам по делу, а не чаи гонять.

– Понимаю, – Скоблик наклонил голову. – И нетрудно догадаться, что ваше дело ко мне как-то связано с Володей.

– Х-хм… Да, Лев Васильевич, вы угадали. И поскольку вы являетесь учителем… класс-ным руководителем Володи, я буду с вами предельно откровенен.

– Спасибо за доверие, – сказал Скоблик. – Я вас внимательно слушаю.

– Володя пропал, Лев Васильевич, – сказал Зак. – Он не пришёл ночевать сегодня, из друзей его никто не видел, домой он не звонил…

– Позвольте, – Скоблик отставил чашку с чаем в сторону, – но почему вы решили, что Володя пропал? Я так понимаю, ещё и суток не прошло, как от него нет известий?

– Да, суток ещё не прошло, – легко согласился Зак, – только вы же знаете Володю: он тихий добрый мальчик, он помнит, что мать у него слаба здоровьем, и в любом случае должен был позвонить. А если не позвонил значит, что-то случилось.

– Но тогда вам нужно обратиться в милицию!

– Лев Васильевич, вы же в курсе, как сейчас работает наша милиция. Они мне прямо заявили: "Рано ещё заявление подавать. Вот через месяц посмотрим". А мать с ума сходит.

– А я чем могу помочь?

– Вы – классный руководитель Володи, – проникновенно сказал Зак, – и я слышал о вас много хорошего. Говорят, что вы один из лучших преподавателей в школе; говорят, что вы умеете найти с подростками общий язык; говорят, что они делятся с вами секретами; говорят, они вам всецело доверяют.

– Кто говорит?

– Родители. Сестра моя, Анастасия Фёдоровна, мать Володи, так говорит.

– Я польщён, – сказал Скоблик равнодушно. – Скрывать не стану, ребята действи-тельно делятся со мной многими своими секретами, спрашивают совета, но… и всё. Где нахо-дится Володя, я сказать не могу.