Не верь мне (СИ) - Ковалевская Алиса

— Добрый вечер, Олег Константинович, — не успели мы войти в дом, навстречу нам вышла женщина. Средних лет, крупноватого телосложения, она смотрела на Громова с ожиданием, теребя в руках кухонное полотенце. На меня она глянула лишь мельком, по всей видимости, не придав моему присутствию особого значения.

— Добрый, Ирина, — раздевшись, Олег остановился позади меня и взялся за плечи пуховика. Я почувствовала его руки. Мягкое, почти неощутимое касание, в то же время наполненное покровительной властностью и уверенностью. Как будто им одним он показывал и этому дому, и стоящей рядом женщине, и мне — она со мной.

Я не шелохнулась. Не то что молнию не расстегнула — замерла.

— Ты будешь раздеваться? — тихо спросил он.

— Будете ужинать или…

— Или, — отмахнулся Громов. — Можешь идти, мы сами справимся.

Стряхнув оцепенение, я расстегнула пуховое пальто. Сняла шапку и положила её на пуфик у входа. Олег всё-таки помог мне раздеться и повесил пуховик на крючок вешалки. Едва мы остались наедине, я обернулась к нему и вопросительно вскинула брови.

— Что?

— Кто это?

— Домработница, — пожал плечами, проходя мимо меня.

— Олег! — ринулась за ним. Нагнала его в гостиной. — Я вижу, что это домработница, что это значит?

— Это значит, Алина, что ты больше не будешь работать в этом доме, — выговорил он, хмурясь.

— Как это? — опешив, я присела на край дивана. Посмотрела на Олега снизу вверх. Ничего мне не ответив сразу, он прошел к бару, плеснул в бокал виски и покачал его, задумчиво разглядывая, как стенки омывает янтарно-коричневым. Намеренно затягивая паузу. Конечно же, он прекрасно осознавал, что это выводит меня из равновесия. Черт!..

— Громов, хватит, — не выдержала я.

Он наконец удостоил меня вниманием. Взгляд его переместился к моему лицу, затем к лежащим на коленях ладоням, к животу…

— А ты собиралась продолжать надраивать полы после всего? — спросил он как будто недовольно. Сделал глоток и резко отставил бокал на стойку. Подошел, остановился прямо передо мной. Нет, не так — прямо надо мной, потому что ощущение было такое, что он — утёс, а я укрытая в его тени птица или выброшенная к камням ракушка.

— Алина, ты за кого меня принимаешь? — вкрадчиво поинтересовался, сунув руки в карманы брюк. Я вскинула голову, глянула на него. И правда, а за кого я его принимаю?..

— Хорошо, — вздохнув, вытянула ноги. — Тогда чем я буду заниматься, раз уж согласилась вернуться?

— Раз уж согласилась вернуться… — не поняла, как лицо его вдруг оказалось прямо напротив моего. Нас разделяли какие-то сантиметры и, чувствуя его так близко, я невольно испытала волнение. Не тревожное, а то самое, которое способна испытать женщина рядом с тем, к кому тянется всё её естество, рядом с тем, кто владеет её сердцем.

Олег присел, взял мою ступню и принялся разминать. Пальцы его оказались на лодыжке. Проведя вниз, он настойчиво и мягко помассировал сзади, у щиколотки и перешел к пятке. То, что я чувствовала сейчас, было незнакомо мне. Волнение стало ещё сильнее даже несмотря на…

— Олег, что ты делаешь! — попыталась высвободиться, но он лишь крепче сжал мою ногу. Глянул так, что пришлось смириться. Я попыталась расслабиться, но вот расслабиться не получилось, и я пискнула: — Я щекотки боюсь!

— Потерпи, — хмыкнув, он со знанием дела принялся за работу. Сидел, склонив голову, а я не удержалась и протянула руку, коснулась его волос, погладила. Он на мгновение вскинул голову, задержал на мне взгляд. Меж тем пальцы его по-прежнему касались меня. С ещё большей настойчивостью он продолжал массаж, разгоняя кровь, рождая тепло, поднимающееся все выше.

— Олег… — одними губами выговорила я.

— Алина, я хочу, чтобы ты верила мне. — В какой раз я слышу эту просьбу? Уже сбилась со счета. — Я не причиню тебе вреда. Ни тебе, ни малышу.

— Малышке.

— Малышке, — улыбнулся. — Пусть этот дом станет домом и тебе, и ребёнку.

Я кивнула, сдаваясь. Не могу больше. Не хочу бегать от самой себя.

— Я тебя никуда не отпущу, — раздался его тихий голос. Взгляды наши встретились. Я изо всех сил пыталась понять, почему я ему не верю. Почему подвергаю сомнению его слова, почему… И находила лишь один ответ — он хотел моего ребенка. Хотел его, и это въелось в меня хуже ржавчины в кузов старого автомобиля. Как бы он ни старался, что бы он ни делал, я все равно ему не поверю, пока не докопаюсь до правды. Если понадобится, найду контакты клиники, где наблюдается Анна, или еще раз встречусь с тем мужчиной. И до тех пор каждое слово Олега Громова я буду подвергать сомнению. Но он об этом не узнает.

Где-то внутри меня тревожный голос говорил, что я, возможно, лезу в петлю. Нужно просто уйти. Тем более, наследство я смогу получить уже со дня на день и буду финансово независима. Но…

— Олег, — позвала его.

Он вопросительно кивнул.

— Я тоже тебя люблю, — призналась искренне. — И если все это — твои игры… Если ты мне лжешь… — я не договорила, не в силах подобрать нужные слова. Что я могла сказать? Что умру, если он обманет меня? Не умру. Люди не умирают от любви, не умирают без неё. Они не умирают даже из-за предательств. Не умирают. Они просто становятся растоптанными, подобно цветам, по которым безжалостно прошлись, смешав нежные лепестки с грязью и пылью. Одно слово. Один взгляд — и нет человека. Он жив. Но его больше нет…

— Я рад, что ты это сказала, — мне показалось, что на лице его отразилось облегчение. Или радость?

Олег бережно опустил мою ступню на ковер, взял другую. Пальцы его прошлись по лодыжке вверх, до самого колена.

— Теперь ты хозяйка этого дома, — от его чуть хрипловатого голоса у меня мурашки побежали по коже. Я снова дернулась, и на этот раз он отпустил мою ногу. Поднялся с колен и протянул мне руку. — Если тебе не понравится Ирина, мы можем её уволить, — рывком он поднял меня на ноги, притянул к себе, обхватил за талию. Сердце моё встрепенулось, ладонь легла на его грудь.

— Мы не будем её увольнять, — сказала я. — Пусть остается.

— Хочешь глинтвейна? — внезапно предложил Олег, убрав руку с талии. Пространства между нами стало на пару сантиметров больше, но сердце моё так и трепыхалось в груди маленькой пташкой.

— Глинтвейна? — недоверчиво посмотрела на него, задрав голову. — Ты заказал глинтвейн?

— Нет, Алина, — обхватив мою кисть, он повел меня в сторону кухни. — Мы сами его сделаем. Кажется, в холодильнике я видел вишневый сок.

— А как же вино? — меня немного отпустило. То ли причиной тому было присутствие рядом Олега, то ли мысли мои наконец приобрели хоть сколько то ясное, понятное мне очертание… но я улыбнулась.

— Обойдемся соком. Иначе снова все забудешь.

— Ты не хочешь, чтобы я забыла сегодняшний вечер? — словно дежавю.

— Ни единого мгновения, Алина, — ответил Олег, смотря на меня темными, пьянящими лучше любого вина глазами.

Глава 29

Алина

Выйдя из кабинета Давида Геннадьевича, я наткнулась на дожидающегося меня в коридоре Олега. Увидев меня, он тут же поднялся с кресла и подошел. Осмотрел с ног до головы, но ничего не сказал. Тогда я протянула результаты УЗИ и анализов, не переставая улыбаться.

— Девочка, — едва сдерживая радость, выговорила я.

— Девочка, — вторя мне, отозвался он и опустил взгляд к бумагам. — Тебе нужно пропить железо, — снова на меня.

Я лишь обреченно покачала головой. Нет, он неисправим.

— Надо, значит, пропью, — согласилась, коснувшись его руки. — Почему ты не пошел со мной на УЗИ?

— А ты бы хотела? — улыбнулся уголками губ. Улыбка его была, вроде бы, искренняя и в то же время таила в себе оттенок сожаления. Он перехватил мою ладонь, сжал в своей.

Действительно, я была не уверена, хочу ли, чтобы в момент, когда я уже совершенно точно узнаю пол своей Горошины, рядом находился Олег. Не знаю. Что-то на подсознательном уровне отталкивало меня от него. И это постоянно останавливало. Но… он и сам не пожелал. Довел меня до кабинета врача и сказал, что подождет снаружи. Будто понимал мое состояние гораздо лучше меня самой.