Игорь Святославич - Сергей Алексеев

В пользу того, что в своих детях Святослав видел прежде всего будущих князей, могут свидетельствовать их браки, не слишком похожие на отцовский. Женитьба их отца и матери была отчасти мезальянсом (хотя в происхождении княгини из боярского рода вряд ли стоит сомневаться), притом не одобренным Церковью. Но все три брака детей Святослава, заключенные при его жизни, — чинные, с равными княжескими домами и потому «политические». Правда, следует иметь в виду, что родственники-Рюриковичи находились в постоянном общении и у их молодежи имелось довольно возможностей и самим узнать о потенциальных женихах и невестах, и познакомиться… Так или иначе, но браки двух дочерей и старшего сына Святослава скрепляли важный для него союз с разными ветвями Мономашичей.

О том, как рос Игорь Святославич в находившемся далеко от взоров летописцев Новгороде-Северском и даже в более близком Чернигове, мы практически ничего не знаем. О воспитании знатных воинов, даже княжичей в Древней Руси у нас очень немного данных, но они позволяют нам хотя бы примерно представить, как младенец, рожденный в походе, в год отцовского поражения, сам превращался в ищущего браней «шестокрыльца»[11].

В языческую эпоху древнерусская знать — прежде всего воинская. Война была главным занятием древнего вождя-князя и его дружины. Долг править, вести людей, «рядить» их был производным и в любом случае касался только самого князя, а не его «мужей»-дружинников. Соответственно, княжича с древнеславянскои эпохи воспитывали в первую очередь как воина. Идеальный дружинный вождь — «пардус» (барс) Святослав — «легко ходил… и войны многие творил», по дружинному преданию, с того самого момента, как «вырос и возмужал». Девочек в знатных семьях, очевидно, столь же целенаправленно готовили в соратницы воинов, способные в их отсутствие хранить дом и править им.

Воспитанием юного аристократа, как и простого русича, изначально, в языческую пору, ведал его дядя или иной родич по материнской линии. В княжеской семье он получал почетный титул «кормилец», но нередко мог обладать и более обширной властью, как Олег при Игоре Рюриковиче, присвоивший себе после взятия Киева княжеские права и титул. После принятия христианства, по крайней мере в княжеских семьях, стали выбирать «кормильцев» из числа знатных бояр, необязательно связанных родством с княжеским домом. Тому была очевидная причина: крещение позволило заключать многочисленные династические браки, и материнская родня для юных княжичей часто оказывалась труднодоступна. Не тот случай был у Святослава Ольговича, женатого на знатной Новгород ке; вполне возможно, что хотя бы часть княгининой родни переселилась к ней после окончательного изгнания Святослава из Великого Новгорода. Основные вехи воинского воспитания в языческую — и не только — эпоху позволяет нам представить, пусть в преувеличенном и поэтическом виде, былина о богатыре-оборотне Волхе. Записанная в Новое время и несущая на себе печать прошедших веков, она в то же время содержит многие древние черты, восходящие к самым началам славянской истории. Волх еще в колыбели просит у матери:

Пеленай меня, матушка,В крепки латы булатные,А на буйну голову клади злат шелом,По праву руку палицу{134}.

Очень похоже в «Слове» описывает своих курских дружинников брат Игоря Святославича Всеволод:

…Под трубами повиты,В шеломах взлелеяны,С конца копья вскормлены…

В то, что древние воители если не с колыбели, то встав на ноги, росли с оружием под рукой, вполне можно поверить. По преданию, того же Святослава Игоревича после гибели отца (945) посадили в весьма нежном возрасте на коня, чтобы он сделал символический бросок копьем между конских ушей в знак начала похода на обидчиков-древлян.

Волха в семь лет отдают учиться грамоте — это уже знак христианской эпохи. В языческую пору власть имущие обучались совсем иным «мудростям», и к ним былинный герой приступает в десятилетнем возрасте:

Обертываться ясным соколом…Обертываться серым волком…Обертываться гнедым туром золотые рога{135}.

Сверхъестественная сила, в чем бы она ни выражалась, у всех язычников считалась принадлежностью законного вождя, и славяне не были исключением. Их князья еще в «Слове о полку Игореве» именовались «Дажьбожьими внуками» — кровными потомками Солнца, а былинный Волх — сыном Змея.

Двенадцать лет — для древнего руса пора вступления во взрослую жизнь, время первых походов. Былинный Волх «стал себе… дружину прибирать». Так было и в христианское время. Владимир Мономах свой первый поход совершил в этом возрасте. Впрочем, в удельную эпоху этот возраст сдвигался по обстоятельствам. Олегу Святославичу, когда он сопровождал отца в походах 1147—1149 годов, еще не исполнилось двенадцати. Игорь Святославич был впервые взят отцом на княжеский снем в семь лет. Завершался этот переходный период в 15 лет, когда молодой воин считался уже годным и для войны, и для предводительства в ней, и для вступления в брак. Впрочем, в XII веке браки могли заключаться по необходимости, обычно политической, и в более нежном возрасте. Как было сказано, первую жену-половчанку Святославу Ольговичу отец взял в весьма юные его годы. Олег Святославич женился на дочери Юрия Долгорукого, будучи не старше тринадцати лет.

В печорском варианте былины о Волхе мать просит у Бога (конечно, уже христианского) для сына «достоинств», имевшихся у разных героев былинного эпоса:

Тулово ему бы Святогорово…Да сила Самсона Колыбановиця…Да конь бы Ильи, Ильи Муромца…Кафтан бы ему Дюка Степановиця…Сапожки Чурила бы Пленковича…Шапка Кузенка Сибирчаженина…Руковичи Казарина Петровиця…Сметка Олешинынь Поповича…Вешво Добрыни Микитиця…{136}

Это настоящий смотр древних геооических добродетелей, где богатырские стать и сила встают в один ряд с конем и одеждой, а те, в свой черед, со сметкой и вежеством. По духу этот записанный в Новое время текст принадлежит давно ушедшей эпохе, что подтверждается дальнейшим описанием постижения Волхом оборотнической «мудрости».

Крещение Руси изменило многое, но кое-что осталось неизменным. Уходили древние верования в магическую силу вождей, но сохранялась обязанность биться за свою землю и вести в бой других. Однако появилось и новое, в частности долг знатного человека править крещеным людом в мирное время и стремиться мир сохранить, просвещать подданных и являть собой пример христианского благочестия. В этом смысле, особенно в княжеских семьях, произошло некоторое сближение традиций воспитания детей обоего пола; и мальчиков, и девочек готовили к правлению, наставляли в вере, в законах, в правилах поведения и обучали иностранным языкам.